Она открыла дверь, и я увидела ее лицо, утонувшее в тени и темноте траурных одежд. Ребекка прищурилась от яркого дневного света, как будто ей было больно на него смотреть. Увидев меня, она так резко захлопнула дверь, что я уронила торт и еще целый час промучилась, собирая осколки тарелки и развалившиеся коржи без ведра и тряпки. Когда я вернулась, Мерри помрачнела, заметив мои юбки, перепачканные в креме и крошках.

– Могла бы хотя бы швырнуть его тебе в лицо, – скривилась она, бросая все в бельевую корзину, только что принесенную с реки. – Столько сахара пропало.

А потом однажды вечером, снимая белье с веревок, я услышала лошадиное ржание, подняла взгляд и увидела, как Уитакер скачет к нашему дому из города. Он ехал верхом на Луне, и мое сердце болезненно забилось. На этой кобыле всегда ездил только папа.

Уронив простыню, я бросилась ему навстречу, чуть не потеряв шаль. Несколько дней назад в Эмити-Фолз похолодало, и всем пришлось доставать с чердаков свитера и шарфы. Сэмюэль от рассвета до заката колол дрова, наполняя наш дровяной сарай на зиму. Мы, девочки, собрали все, что выросло в огороде, и принялись закрывать банки в душной от пара кухне.

– Где они? – с ходу спросила я. – Мама в порядке? Где папа? И повозка? Где…

– Стой, стой, – сказал Уитакер, вскинув руки в перчатках.

Луна решила, что команда адресована ей, и тут же остановилась. Меня немного успокоила широкая улыбка на его лице.

– Вернулись! Вернулись! – закричала Мерри.

Хлопнула дверь. Мои сестры сбежали вниз по ступенькам. Сразу же вслед за ними с бокового двора примчался Сэмюэль.

– Они в порядке? – спросила я Уитакера. – Просто скажи, пока остальные еще не добежали. С ними все хорошо?

Он кивнул. Его глаза скрывала тень широкополой шляпы.

– Мы добрались без проблем. Я отвечу на все твои вопросы, но сперва… – Он перекинул ногу через седло и со стоном спешился. – Я три дня скакал без отдыха. Можно мне немного отдохнуть у вас на крыльце? И чего-нибудь попить?

– У нас есть вода и чай. И еще сидр – после пожара Вайолет Берман прислала бутылочку из своей лучшей партии.

Я забрала повод Луны, чтобы Уитакер мог спокойно дойти до крыльца. Наши пальцы соприкоснулись. Я не могла понять, случайно это вышло или нет. Он устал. Вокруг глаз появились темные круги, лицо было покрыто застарелым потом и дорожной пылью. Рубашка выглядела – да и пахла, если честно, – так, будто он не снимал ее три недели. Но все это не имело значения. Он во весь опор пересек целый горный хребет лишь для того, чтобы принести нам вести о маме. Мерри добралась до нас первой.

– Где они? Что случилось?

– Все в порядке, – заверила я ее, повысив голос, чтобы Сэм и Сейди тоже услышали.

– Тогда где они? – спросил Сэм. Он подбежал последним, тяжело дыша.

– Остались в городе, в больнице.

Мерри схватилась за сердце и всхлипнула с облегчением.

– Когда они уезжали, я спрятала твой четырехлистный клевер маме в карман, – призналась Сейди, поглаживая Луну. – Как думаешь, это поможет?

Уитакер кивнул, взъерошив ей волосы:

– Я в этом уверен.

* * *

После того как Сэм отвел Луну в стойло, почистил ее и напоил, мы все собрались на крыльце. Нам не терпелось узнать обо всем, что случилось. Уитакер сел в папино кресло, Сэм в мамино. Мы с Мерри и Сейди устроились на ступеньках, прижавшись друг к другу плечом.

Уитакер в два глотка выпил полкружки сидра и утер рот рукой.

– Мы добрались до города всего за пять дней.

– А эти существа? – спросил Сэм.

Уитакер почесал подбородок:

– В лесу мы ни с кем не столкнулись, хотя видели много медвежьего помета. Ваш отец решил, что это, наверное, гризли, но, кроме следов, мы так ничего и не нашли.

– Мама не просыпалась в дороге? – встряла Мерри, которой не хотелось слушать про медведей.

Мы все подались вперед, а она и вовсе сидела на самом краешке ступеньки – еще немного, и сорвется с места, если Уитакер не перейдет к делу.

– Она очнулась через день после того, как мы приехали в больницу. Ту ночь она почти не помнит. Ожоги… не в лучшем состоянии, разумеется, но доктор промыл их, и теперь нужно подождать, пока нарастет новая кожа. Потребуется какое-то время, но все надеются…

Мне не хотелось снова его перебивать, но я не могла больше ждать:

– Но как она? С малышом все хорошо?

Уитакер улыбнулся:

– Малыш в порядке. Ее осмотрели аж три повитухи, и все сказали, что это просто чудо. Но…

– Но? – повторила я, тут же встревожившись.

– Они предупредили, что долгая дорога может быть опасна для нее и для малыша. Поэтому вернулся только я. Ваш отец решил остаться с ней. Учитывая, что скоро ляжет снег… После первой же метели перевал станет непроходимым… До весны они не вернутся.

Он умолк, давая нам время осмыслить сказанное. Снег обычно таял не раньше апреля. А это означало, что…

– Мы остались одни, – пробормотал Сэм, озвучив то, чего мы все боялись.

Я перевела взгляд на поле. После пожара прошло уже много времени, но оставленные им разрушения превратились в зияющую рану на теле нашей фермы. Мы раскидали золу и угли, надеясь, что весной у нас все же вырастут цветы.

Пчелам ничто не угрожало. После наступления холодов мы уже не будем открывать ульи, пока не растает снег. Зимой пчелы сбивались в середину своего домика и дрожали, согревая воздух внутри, чтобы матке было тепло и удобно. Так они трудились до весны, чтобы матка пережила холода и отложила яйца, преумножая рой. Меня всегда восхищало то, как эти маленькие насекомые умели видеть полную картину и старались ради всеобщего блага, жертвуя собственными потребностями для защиты улья.

– Мы справимся. – Мой голос звучал намного увереннее, чем я себя чувствовала, но сейчас нужно было подбодрить родных, особенно Мерри и Сейди. – Нам придется сознательнее относиться к работе по дому, чтобы заполнить пробелы.

– И еще нужно приготовить все для малыша, – добавила Сейди.

Я кивнула, радуясь, что она смогла сосредоточиться на хорошем.

– Когда они вернутся домой, у нас уже все будет готово.

– Если, – мрачно поправил меня Сэмюэль.

– Когда, – повторила я, бросив на него тяжелый взгляд.

Я вздохнула. Дуться друг на друга и вступать в перепалки нам попросту некогда. Хватит сидеть на крыльце, пора приниматься за дело. Я встала и отряхнула юбки.

– Думаю, сегодня можно поужинать и пораньше. Уитакер, присоединишься к нам?

– Как думаете, я успею окунуться в реку? – Уитакер снял шляпу и поморщился, почувствовав собственный запах. – У меня в сумке, возможно, еще осталась чистая рубашка. Понимаю, что явился не в лучшем виде. Не пристало мне сидеть с такими прекрасными дамами, – сказал он, подмигнув Мерри и Сейди.