Всё ложь, что предрекали Стражи Будущего.

Сказал:

От сего ли автомобиля надлежит принять мне смерть?

На этих словах из-под капота выползла змея, обвилась вокруг шеи Его Светлейшей Будущности и поразила его в ухо.

Дорогой соратник мой Маркел, вскричал как ужаленный Касьян. Я тебя больше не слышу. Если же слышишь ты меня, то говорю тебе, что часы мои сочтены и мысль свою излагаю вынужденно кратко. Убежден, что воистину нет человека тебя достойнее, честнее и разумнее.

Здесь, по свидетельству рассказчика, Председатель всё же не удержался и дал развернутое описание его, Маркела, доблестей, которое по природной своей скромности последний не стал оглашать. Перечислив достоинства Маркела, Касьян будто бы положил ему руку на плечо и сказал:

По вышеуказанным причинам назначаю тебя своим преемником и завещаю тебе любимый нами Остров.

Произнеся свое напутствие, Председатель, по словам Маркела, рухнул замертво.

Из Касьянова уха и в самом деле текла кровь, много крови. Вошедшие шептались между собой, что обычно змеиные укусы не бывают столь кровавы. Услышав это, Маркел возразил, что речь шла об автомобильной змее, самом ядовитом виде змей, обитающих, как всякому известно, под крышкой капота.

На вопрос министра культуры и зверинцев, как змее удалось добраться до уха Председателя, Маркел, сверкнув глазами, ответил, что знает и других змей, добиравшихся до этого самого уха и вливавших в него свой яд.

Дело же объяснялось просто: услышав змеиное шуршание под капотом, Его Светлейшая Будущность, оказывается, наклонился, подставив тем самым ухо для нападения. Что же касается укусов руководящих работников змеями, то, как впоследствии было заявлено ректором Университета, такие случаи в истории не редкость.

На Острове был объявлен всенародный траур. Экстренные выпуски газет извещали, что, в соответствии с волей покойного Председателя, новым Председателем Острова провозглашен Маркел. Очевидно, такое сообщение показалось кому-то двусмысленным, потому что из дальнейших упоминаний о воле Председателя слово покойного было изъято.

В лето девятое Великой Островной Революции был учрежден Народный Совет, в который вошли достойнейшие мужи и жёны Острова. Чтобы не тратить драгоценных денег, которых Правительству всё более не хватало, в Совет решили выбирать упрощенным образом, посредством опроса на улицах.

Собственно, нехватка денег и родила мысль о создании Совета, чтобы народное неудовольствие не сосредоточивалось на верховном правителе, но рассеивалось бы равномерно по разным направлениям. Совет обладал неограниченными правами одобрять указы Председателя Острова.

О войне с Францией в последние годы успели позабыть, но Маркел напомнил населению, что война есть война, и ее никто не отменял. Именно она оказалась причиной окончательного оскудения казны. Когда процесс оскудения завершился и деньги прежней власти закончились, Председателю Маркелу пришла в голову счастливая мысль напечатать новые деньги, и это стало первым его указом, который одобрил созданный Совет.

В новую жизнь с новыми деньгами, провозгласил Маркел, которому в глубине души тоже хотелось рождать крылатые слова. Это было неожиданно, поскольку общественность привыкла, что все бессмертные изречения принадлежат Касьяну. Оставшись незамеченными, слова Маркела крылатыми не стали и после недолгого висения в воздухе плавно опустились на землю.

На новых деньгах был напечатан портрет Касьяна, а также сказанное им: деньги обладают покупательной способностью. Поскольку на купюрах был увековечен Касьян, новая денежная единица стала ему соименной и была названа касьяном. Один касьян равнялся ста французским франкам.

Напечатанные на хорошей бумаге, касьяны оказались надежными деньгами в том отношении, что не выходили из строя, а портрет погибшего Председателя от многочисленных касаний только приобретал в красках. Что же касается его крылатой фразы, то здесь возникли некоторые сложности, потому что покупательную способность эти деньги теряли с неописуемой быстротой. Жалованье островитян увеличивалось, но купить на него они могли всё меньше.

Через непродолжительное время соотношение касьяна и франка равнялось тысяче, но только не в пользу касьяна. В течение года это соотношение дошло до миллиона, и жалованье на Острове уже исчисляли миллионами. Указанное обстоятельство позволило Председателю Маркелу назвать наше государство Островом миллионеров.

В лето пятнадцатое Революции возле оружейных складов при большом стечении народа был открыт памятник Касьяну. В качестве образца использовали скульптуру Лаокоон, однажды виденную Маркелом на открытке. Председатель Острова велел вырубить своего предшественника в мраморе, но без сыновей и с одной лишь змеей. Рот Касьяна был открыт. Скульптура запечатлела те мгновения, когда, будучи оплетен пресмыкающимся, Касьян успел назвать своего преемника и перечислить, по необходимости спешно, главные его достоинства.

Не ограничившись скульптурой, Маркел проявил внимание и к живописи. Он приехал в Храм Светлого Будущего и велел создать еще одну фреску, посвященную Касьяну. С этой целью он принял важнейшее искусствоведческое решение об использовании уже существующих фресок.

В сцене прельщения змием Председатель велел одеть Адама в скромный шевиотовый костюм и пририсовать ему голову Касьяна. На месте Евы должен был быть изображен сам Маркел во фрачной паре, цилиндре и с тросточкой в руке. Выросший в деревне с ее смазными сапогами да поддевками, Председатель Маркел питал к такого рода вещам слабость. Фоном для двух исторических лиц должны были служить обломки роллс-ройса, сложенные под роковой яблоней. Изображение получилось весьма удачным, поскольку змий вползал на дерево из обломков. По свидетельству Маркела, всё это очень напоминало события в гараже.

Кроме того, на фреске Чудо Георгия о змие голова Георгия была заменена Маркеловой, а змий – крокодилом. Это было давней мечтой Маркела. Фреску с пони он велел просто закрасить.

Ксения

Первую половину дня мы провели на студии, где снимался эпизод игры в ножички. Как известно, княгиня Гликерия казнила мальчика, метнувшего в Парфения нож. Так вот, от этой сцены Жан-Мари предпочел отказаться.

– Отрубленная голова, произносящая имя убийцы, ну, вы, я думаю, понимаете… – Леклер едва заметно подмигнул мне. – Не будем подставляться.

– Не будем, – согласилась я из вежливости.

После съемок я все-таки спросила Жана-Мари, чем его не устраивает говорящая голова.

Жан-Мари пощипал себя за ухо.

– Видите ли… Не то чтобы я такой поборник реализма, но раз уж мы снимаем байопик, надо следовать некоторым законам жанра.

Увидев мою улыбку, он добавил:

– Знаете, я ведь даже допускаю, что голова говорила, но мы исходим из общепринятых представлений о реальности. Реальность – это не то, что было, а то, что, с точки зрения вероятности, могло бы быть.