По радио Смолин передал: «Всем экипажам открыть люки десантного отделения! Пехоту на броню!» «Вот уже и афганский опыт в действии, – догадался Кравец. – Прав Серёга: если при закрытых люках в БМП шмальнут из гранатомета, всех, кто внутри, размажет по стенкам. А на броне, хотя и под прицелом снайперов, есть шанс во время подрыва уцелеть».

Вскоре дорогу тесно обступили горы, и весь остаток дня двигались по «серпантину». Колонна растянулась на несколько километров. Три БМП второго батальона совсем отстали. «Вот где аукаются грызловские дутые оценки за состояние техники!» С отставшими машинами оставили «Урал» технического замыкания, а сами продолжили путь. Впрочем, среди причин отказа техники были и объективные. Когда уезжали с Урала, на градуснике было минус тридцать. Система БМП замёрзла. Здесь – оттаяла. Да ещё высокогорный воздух. Двигатели на изношенных машинах с трудом справлялись с такой нагрузкой. «Не хватает только, чтобы моя БМП заглохла», – переживал Кравец.

Но его бээмпэшка, чихая и натужно ревя, всё-таки дотянула до вечернего привала. Там Смолин получил по радио очередной приказ: «К 4.00 тридцать первого декабря заменить подразделения 131-й отдельной мотострелковой бригады в районе севернее два километра поселка Садовое и к семи утра провести “демонстративные” действия силами первого мотострелкового батальона в направлении Пролетарское». Иными словами, первому батальону предстояло провести разведку боем, ведь никаких сведений о противнике, о его огневых средствах и опорных пунктах штаб группировки не предоставил.

Смолин выругался, вспомнив мам, пап и всех родственников до седьмого колена этих штабных идиотов, и скрепя сердце отдал приказ двигаться дальше.

Из-за плохой видимости на исходный рубеж вышли с опозданием на три часа, потеряв в пути ещё две боевые машины третьего батальона.

Командный пункт полка развернули в заброшенной кошаре. Когда рассвело, разведрота отправилась на разведку моста через Алханчуртовский канал.

В бинокль уже хорошо были видны чёрные силуэты высотных домов на северной окраине Грозного.

1

Валера не успел прищёлкнуть магазин. Кравец вскочил и шагнул к нему. Спросил, стараясь не показать, что испугался:

– Ты чего с автоматом балуешься? Это не туристский топорик, которым пальцы алкоголикам рубят, а боевое оружие…

Валера хмыкнул вполне миролюбиво:

– Я тебя на понт брал. Хотел посмотреть, что делать будешь, когда волыну у меня увидишь. А ты мужик нессыкливый оказался. На, бери свой пулемёт… – Он протянул Кравцу автомат и магазин.

Кравец взял оружие и зашёл в караулку. Валера следом. Кравец демонстративно поставил автомат в пирамиду, решив при первом же удобном случае оружие убрать подальше. Вертя магазин в руках, спросил:

– А это где взял?

Валера усмехнулся, на этот раз снисходительно:

– У твоего корешка. Вон у того, – он показал на спящего Захарова.

– Как ты достал? У него же подсумок под головой… – искренне удивился Кравец.

– Не такое доставали, – важно сказал Валера и выставил вперёд пальцы левой руки. – Видишь, перстенёк расписан. Это, в натуре, не простой перстенёк, а особенный. Всё равно что у вас, вояк, звёздочки на погонах. Такие «писки» есть у каждого, кто на зоне оттягивался. Это наши знаки отличия, с той разницей, что за «писку», тебе по рангу не положенную, точно рога поотшибают, а то и на вечное поселение отправят. К жмурикам.

Кравец посмотрел на синий перстень на среднем пальце у Валеры и ничего особенного не увидел. Так, четырёхугольник, одна половина которого заштрихована, на другой выколоты какие-то цифры и ключ, а сверху – корона с неровными зубцами.

– Перстень как перстень. А что он означает?

– Чудак человек. Всё. Всю мою, тэк сказать, биографию. Кто я по профессии воровской, где сидел, и ваще что из себя представляю, по понятиям…

– Ну и кто ты и что «ваще из себя представляешь»? – невольно передразнил Кравец.

Валера окинул его оценивающим взглядом:

– Много будешь знать – скоро состаришься.

Кравец обиделся и, хотя его распирало любопытство, буркнул:

– Не хочешь говорить, не надо.

– Да не пузырись, командир. Я же не сказал, что не доверяю. Просто насухую житуху мою не перескажешь. – Валера шагнул к столу. Налил вино в кружки. – Ты, в натуре, хочешь, чтобы я тебе ликбез устроил?

– В натуре.

– Лады. Слушай и запоминай, авось пригодится.

– Лучше бы не пригодилось, – покосился Кравец на Валерины наколки.

– Ну, не мы придумали: от тюрьмы и от сумы не зарекайся, – нравоучительно заметил Валера и предложил: – Давай корешка твоего на нары перенесём: и ему сподручней дрыхнуть, и место у стола освободим.

Они перенесли обмякшего Захарова и положили рядом с Мэселом. Кравец наконец-то вернул Юркин магазин в подсумок, забросил амуницию подальше на нары. С видом прилежного ученика уселся на ящик и выжидательно уставился на Валеру. Польщённый вниманием, тот поднял кружку, одним махом заглотил её содержимое и объяснил:

– Значитца, перстенёк вот этот говорит знающему человеку, что его хозяин, то бишь я – вор. Вор необычный. «Избач» или «домушник». Секёшь?

– Ага. Домушник – это тот, который квартиры грабит?

– Э-э, деревня. Не грабит – грабят гопстопники, а берёт. Домушник – профессия в воровском мире одна из самых уважаемых. Потому что мозги тут надо иметь, глаз зоркий, ну и ручки золотые, как у Сонечки Мармеладовой…

– Сонечка Мармеладова – это же у Достоевского. Ты, наверно, про Соньку-Золотая ручка?

– Грамотный. Ну, дело не в Соньке. Знаешь, что такое «взять на хоровод»?

– Откуда?

– Это когда за три дня все квартиры в подъезде берёшь. И всё чисто, без сучка, но с задоринкой.

– Как это, с задоринкой?

– Есть своя техника. Особый шик – скачок, который называется «С добрым утром». Часов в пять тихонечко открыть дверку в квартирке, вынести всё, что хозяева-ротозеи в прихожей оставили, и так же по-английски удалиться…

Кравца уже начали коробить Валерины откровения:

– А совесть не гложет: люди зарабатывали своим трудом, а ты вот так, за один заход уносишь?

– Всякий зверь в природе нужен. Если бы в лесу одни козлы водились, так и травы бы не осталось. Волки стадо козлов прореживают, значитца, и природу сохраняют. Секёшь?

– А кто тебя уполномочивал «волком» быть? Может, ты и есть этот самый «козёл»?

Валера побагровел и стиснул кулаки.

– Жисть уполномочила, – сказал он зло. – А она, служивый, не такая, как вам в военной школе рассказывают. Ты вот «бровастого» слушал, как он с трибуны лапшу работягам на уши вешает. Так, если разобраться, в натуре, где «волки» сидят, – в Кремле. Там воры настоящие, наши паханы им в подмётки не годятся. «Коммуняки» целую страну опускают, на базар разводят…