Как Николас и ожидал, Алекса окончательно вышла из себя и, как взбесившийся лев, набросилась на него:

— Вы злобный… дьявол! По какому праву…

Будучи готовым к такой атаке, Николас с легкостью схватил ее запястья и сильно сжал их; при этом всем своим телом он навалился на нее, и они упали на песок… Теперь она не могла ни оказать сопротивления, ни вырваться из его рук. Не обращая внимания на ее тяжелое дыхание, которое было больше похоже на рыдания, он медленно сквозь зубы сказал:

— По какому праву, ты спрашиваешь? Господи, если бы не твой бешеный характер, ты бы вспомнила, что мы с Чарльзом родственники, а за последние несколько месяцев мы хорошо узнали друг друга. Тебе, наверное, также интересно, как я узнал, где и когда собираются встретиться двое влюбленных.

Продолжая крепко держать ее, Николас заметил, как напряглось все ее тело, но он резко продолжал:

— Ты хотела честности, не так ли? Возможно, сейчас ты узнаешь, что правду не всегда приятно слышать, а уж принять и проглотить ее иногда бывает невыносимо трудно. Если это утешит тебя, я скажу, что Чарльз действительно влюблен в тебя. Кажется, я уже говорил тебе об этом. Но ты должна также понять, что, подобно большинству молодых людей, Чарльз часто влюбляется, и столь же часто и быстро его любовь гаснет; иногда он бывает ослеплен неподходящими женщинами, и его родители предупреждали меня об этом.

Пока он говорил, Алекса не пыталась вырваться или прервать его, но почувствовав, что она готова предпринять еще одну попытку освободиться, он жестко добавил:

— Уверяю тебя, нет нужды сейчас притворяться обиженной. Возможно, я ошибся и ты ничего не знала и даже не догадывалась о планах Чарльза. Или ты знала, Алекса? И решила, что будет здорово, если тебя увезут в ночь, посадив на лошадь, а потом вы вместе сядете на корабль и поплывете в Англию? Или, может, он обещал тебе, что модно оденет тебя и осыплет драгоценностями, для того чтобы показывать своим друзьям? Ну? Именно этого ты ждала и об этом мечтала? Я думаю, теперь твоя очередь быть честной, если, конечно, ты способна на это.

Она ответила тихо, ледяным голосом:

— Я не понимаю, почему вы по любому поводу оскорбляете меня? Если бы вы дали мне возможность, я бы уже давно вам все объяснила. Конечно же, у меня даже мысли не было о том, что лорд Чарльз хочет увезти меня с собой; а даже если бы он предложил мне это, я бы отказалась, несмотря на все драгоценности и модную одежду, которую он мог бы мне предложить. Я бы настаивала на том, что, если его планы серьезны, он должен поговорить с моим отцом и с моим дорогим дядей Джоном, который знает меня лучше, чем кто-нибудь еще на этом свете. Но мне кажется, что я не готова еще к замужеству, хотя тетя Хэриет и говорит мне, что мне следует… Что такого я сказала на этот раз, что вы так зло смеетесь?

— О Господи! Я смеюсь? Если и смеюсь, то потому, что я убежденный скептик, мерзкий тип или как там еще ты меня называла. Поэтому я не могу поверить в то, будто ты не поняла, что я имел в виду, когда… Или ты хочешь подшутить надо мной? Чистая маленькая Алекса, которая сражается до смерти, защищая свою добродетель! Но почему я не вижу сегодня пистолета для защиты?..

— Потому что в этом платье нет карманов и мне некуда было его положить.

Эти слова вырвались у Алексы помимо ее воли, поэтому она готова была прикусить язык, когда он снова так же неприятно засмеялся.

— Если вам угодно смеяться над всем, что бы я ни сказала, тогда хотя бы отпустите меня. У меня болят запястья, кроме того, вы такой тяжелый, что я едва могу дышать.

— Моя дорогая Алекса, теперь ты обижаешь меня. Неужели я должен извиняться за то, что лежу на тебе? Из твоего прекрасного тела получилась замечательная подушка. Я мог бы лежать на тебе и в тебе часами, если бы ты позволила. Думаю, что Чарльз тоже хотел именно этого.

— Перестаньте говорить таким притворно-ласковым, лицемерным тоном! Кроме того, я не поняла ничего из того, что вы сказали. И потом… Я задыхаюсь!

Пытаясь скрыть свое беспокойство, Алекса старалась говорить нарочито раздраженным тоном; при этом она внимательно наблюдала за ним. Какую жестокую игру затеял он на этот раз? Сейчас она полностью убедилась, что ей не приходится рассчитывать на свою силу, она поняла, что ей не удастся защитить себя; в какой-то момент даже показалось, что миссис Лэнгфорд была права: из-за своего безрассудства она находится сейчас полностью во власти этого бесчестного и бессовестного испанца.

— Ты ничего не поняла, говоришь? Тогда, наверное, мне следует говорить более откровенно, чтобы ты на этот раз точно все поняла. Видишь ли, моя дорогая, Чарльз никогда не хотел жениться на тебе. Жены в их кругу тщательно подбираются из соответствующих семей, их задача рожать и воспитывать сыновей, которые были бы продолжателями рода и носителями титула; но, с другой стороны, существуют любовницы… Мужчина поднимается в глазах своих друзей, если имеет красивую, обаятельную любовницу, которую содержит на широкую ногу. Я бы даже сказал, что любовница является самой любимой собственностью мужчины, пока он наконец не устанет от нее или пока она не решит перейти на более зеленые пастбища. Надеюсь, я понятно изложил свои мысли, или ты хочешь, чтобы я объяснил еще подробнее?

Несмотря на то, что она яростно завертела головой, ему, казалось, доставляло удовольствие мучить ее. Он продолжал голосом учителя:

— Я советую тебе подумать над тем, что ты достаточно обаятельна, у тебя потрясающая фигура… и я не могу винить Чарльза за то, что он хотел увезти тебя с собой в Лондон! Несколько уроков, чтобы придать тебе лоску, и через некоторое время ты могла бы иметь самых богатых покровителей, если, конечно, ты не останешься такой наивной и не будешь строить планы на то, что кто-нибудь из них женится на тебе. Но ты производишь впечатление довольно умной девушки, когда не теряешь голову. Тебе удалось убедить Чарльза в том, что ты девственница. Ему нравится дефлорировать девственниц, «проникать в них», как он это называет. Интересно, как долго ты сможешь сохранить свою добродетель в его маленькой каюте?

— О! Пожалуйста! Пожалуйста, вы сказали достаточно! — прошептала Алекса, отвернувшись, чтобы он не мог заметить блестевших в ее глазах слез.

— Правда? Возможно, ты права, потому что бывают моменты, когда слова означают лишь пустую трату времени, которое можно провести более приятно.

Несмотря на то, что голос Николаса смягчился и стал почти ласковым, Алекса почему-то почувствовала необъяснимый страх, когда он вдруг прижался к ней. Он сделал это как-то совсем по-другому, как будто приспосабливал свое тело к ее, заставляя девушку почувствовать каждый изгиб своего тела, его упругость и силу; в конце концов ей показалось, что не осталось ни единого дюйма ее тела, который бы не соприкасался с ним и которым бы он не овладел. Овладел? Господи, после всего, что он сказал, после всех его невероятных обвинений он опять унижает ее, обходясь с ней как… как с…

— Нет… нет! — простонала Алекса, прежде чем смогла набраться сил и с отчаянием проговорить: — Если вы сию же секунду не отпустите меня, я клянусь, что опозорю вас. Я расскажу своему дяде, самому губернатору, что именно вы заманили меня сюда и попытались воспользоваться моей доверчивостью. Я… Это для всех будет очевидно, что я пыталась сопротивляться! И я расскажу им, что вы пытались утопить меня, чтобы я ничего и никому не смогла рассказать. Я…