При упоминании о ее муже Мэйсона пронзило какое-то странное ощущение. Он покосился на ее руку с обручальным кольцом, когда она отпила кофе, и потянулся за своей кружкой.

– Питер болен? Или… простите, может быть, он здесь работает?

Она сделала глубокий вдох и отпила еще глоток, вероятно, обдумывая свой ответ.

– Питер работает лесником, – медленно сказала она. – Там, в Клуэйн-Бэй. Наш дом стоит на берегу большой бухты к востоку от города. Мы… сами построили его.

Мэйсон видел, что она борется со словами, и ему хотелось остановить ее, прекратить ее муки. Но эгоистичная и любознательная часть его существа не позволяла это сделать, потому что ему хотелось узнать больше.

– У него на работе произошел несчастный случай. Большое дерево повалило ветром. Оно прогнило до сердцевины. Огромная ель. Одна из ветвей упала на него, и он ударился о камень. Разбил череп. – Она сжала ладонями кружку, ища тепла или мужества продолжать в такой же сдержанной манере. –   Впал в кому. – Она еще немного помедлила и выглянула в окно. Ее лицо осунулось и побледнело. Мэйсон сочувствовал ей. Ему нравилось ее лицо. Он не торопил ее, и ему было неловко оттого, что он заставляет ее снова переживать это.

Она вдруг встретила его взгляд, и ее мшисто-зеленые глаза были печальными. То, как она глядела на него и сквозь него, вызывало внутреннюю дрожь. Ее взгляд был таким непосредственным, что казался интимным, будто она запустила невидимую руку ему под рубашку.

– Он пробыл в коме две недели. Врачи думали, что он не выберется, – тихое сопение, вздернутый подбородок. – Но он боец, мой Питер. Скалолаз. Специалист по выживанию. Он возглавлял группу SAR в Клуэйн-Бэй. Сильный человек, психически и физически. Тогда он вышел из комы и всех удивил, но теперь… они называют это вегетативным состоянием.

Напряжение, звучавшее в ее голосе, было физически ощутимым. Мэйсон подумал о ее маленьком сыне в костюме Джокера и удивился силе своих ответных эмоций. Но он понимал, в чем дело. Ему тоже было знакомо чувство утраты. Он понимал эту душевную боль… но и не понимал. Потому что его боль теоретически должна была закончиться. Все завершается со смертью. Но она повисла в чистилище, в муках между надеждой и отчаянием. Ни здесь, ни там. Он боялся сказать что-либо, что могло прозвучать опрометчиво.

– Ненавижу эти слова, – сказала она, и ее глаза наполнились гневом и горечью. – Вегетативное состояние. Он не овощ. Он все чувствует, я уверена в этом.

– Как долго это продолжается, Келли?

– Год и два месяца. И конца не видно, – она подалась вперед с неожиданной энергией. – Врачи говорят, что такое состояние может продолжаться десятилетиями, но в редких случаях пациент приходит в себя. Я знаю, что это мозговая травма, но очень тяжело не понимать, до какой степени все плохо, насколько Питер может сознавать происходящее. И… бывает, нам кажется, что он вернулся и понимает все, что мы говорим. Я верю, что он воспринимает окружающее и узнает членов семьи. А потом, есть еще и научные данные, – добавила она. – Когнитивная неврология, где утверждается, что один из пяти пациентов в вегетативном состоянии на самом деле имеет определенный уровень восприятия действительности.

Келли замолчала и опустила голову. Пощипала крошки с нетронутой слойки с повидлом.

– Мне очень жаль, Келли.

Она кивнула. В уголке ее губ дернулась какая-то мелкая мышца.

– Мозг очень сложен, – тихо сказала она. – Мы решили многие медицинские проблемы, но такие травмы все еще остаются неизведанной территорией, – она сглотнула. – Но теперь у него бактериальная инфекция. Его иммунная система ослаблена, и в субботу ему стало хуже, поэтому мы с Бенни остались в городе. Впрочем, сегодня Питеру немного лучше, – она посмотрела на него. – Внутривенные антибиотики как-то работают. Состояние крови возвращается к норме. Но… это просто… Знаете, когда нет света в конце тоннеля и понимания того, когда он сможет вернуться домой, к нам с Беном…

– Моя жена была в коме.

Она быстро взглянула на него. Ее глаза удержали его взгляд, как будто между ними проскочила искра, и Келли ждала продолжения. Мэйсон понимал, что теперь он не может сдать назад.

– Автомобильная авария. Ее звали Дженни. Она три дня находилась в коме, а потом умерла.

– Я… я не знала. – Он представлял, как она моментально переоценивает его и встраивает в свою картину мира.

– С тех пор прошло почти два года. Я буквально за несколько секунд потерял Дженни и Люка, моего маленького сына. Водитель пытался обогнать сразу два автомобиля, подрезал Дженни на повороте, она потеряла управление и врезалась в скалу, – последовала тяжелая пауза. – Я хотел убить его.

– Мэйсон… – она подняла руку, как будто собиралась прикоснуться к нему, но не стала. Ее глаза блестели. Боже, эта женщина вывела его чувства на поверхность, заставила его рассказывать о том, что он не хотел доверять никому.

Он сухо улыбнулся.

– В сущности, я едва не убил его. Я выследил его; отправился к нему домой и стал ждать снаружи.

– А потом?

– Давайте скажем так: у меня были хорошие, очень хорошие коллеги из полиции, которые спасли меня от самого себя. Я взял отпуск на работе и пересек Австралию на мотоцикле. Но когда я вернулся домой, то так и не смог вернуться к городским делам или к моей прежней работе. Я не мог избавиться от призраков и даже не хотел этого. В общем, я пришел в полную негодность.

Мэйсон посмотрел на свои руки. Он снял обручальное кольцо, потому что устал от вопросов. Теперь он носил его на кожаном шнурке под рубашкой, рядом с кольцом Дженни. По-прежнему вместе. Вопросы не прекращались, просто они не оглашались напрямик, как только люди видели его кольцо. Где ваша жена? Как она поживает?

– Водитель был пьян? – спросила Келли.

Он покачал головой.

– Обычный подросток, только что получивший водительские права. Горячий и неопытный, – он хмыкнул. – Но какое-то время я был бы только рад прикончить маленького засранца за его неопытность, за его ошибку. По судебному постановлению он стал ходить на обязательные курсы по дорожной безопасности и улучшению навыков вождения. Он был вне себя от стыда, как и его родители.

– Поэтому вы решили перебраться на север?

– По большей части поэтому.

Она внимательно смотрела на него. Келли была первым человеком, которому он рассказал об этом, – по крайней мере, рассказал так много и в таких простых словах. Ему почему-то стало легче. Туман в голове немного рассеялся. Но ему было не по себе, поскольку это она нуждалась в поддержке, а он повернул стрелки на себя.

– От Сильверкрика до Клуэйн-Бэй долгий путь, – сказала она и отодвинула свою чашку. – Нам с Беном пора собираться. Завтра ему нужно вернуться в школу; сегодня он уже пропустил занятия.

– Вы часто сюда приезжаете?

– Обычно мы с Беном приезжаем три раза в неделю, но у Питера нет отбоя от посетителей. Другие ребята из SAR приходят сюда каждый раз, когда кто-то из них приезжает пополнить запасы, по делам и так далее. Иногда прилетают его родственники. Коллеги по работе регулярно навещают его. Здесь его любят и уважают, – она грустно улыбнулась. – Наверное, мне нужно подумать о переезде сюда. Но учеба Бена и моя работа…