– Буду через 25 минут.

Двадцать пять минут? Еще целых двадцать пять минут одиночества – подумала я направляясь в гардеробную. Все тело мне казалось непослушным, ноги тяжелыми, наверное, сказалась эмоциональная усталость. Я цепляла все углы, двигалась автоматически, словно плохо отлаженный механизм.

Заметив коробку с вещами Кейла, я в десятый раз вздохнула, вспоминая потерянное выражение его лица. Мое сердце превратилось в льдинку. Как я могла причинить ему боль, предать?! Сможет ли он простить меня? Смогла бы я сама объяснить лучше, как долго бы я ждала, может все запуталось бы сильнее? Знаю ли я чего я хочу? Я еще раз вздохнула.

Через двадцать минут я спускалась вниз на лифте. Руками, я невольно скользнула по стальным, гладким панелям вспоминая вчерашний поцелуй. Сколько страсти и любви было в нем, сколько же боли было в глазах Маркуса, когда он ушел. Я поправила черный кожаный пиджак и вышла навстречу к Эмме, ожидавшей меня у входа.

При виде ее флая я невольно улыбнулась. Он больше напоминал яркую коробку от дизайнерских босоножек, чем глайдер. Дверь плавно поднялась вверх и Эмма замахала мне рукой. Она нервничала – это было видно невооруженным взглядом.

– Готова? – произнесла я присаживаясь, улыбаясь как можно беззаботней.

Эмма была одета в шафрановый шелковый комбинезон. Ее ярко рыжие волосы оттеняли нежный цвет кожи и делали глаза еще ярче.

– Все еще злишься на Эрика? – спросила Эмма, глайдер встроился в поток авто.

«Спокойно» – подумала я про себя.

– Немного, – в конце концов, не ее вина, что у Эрика длинный язык. Я вполне могла от него этого ожидать. Может так и лучше… время покажет.

– Ты знаешь его, – она смущенно пожала плечами, – если ему кажется, что он знает как поступить лучше, а ему почти всегда так кажется, то он делает так, как считает нужным, даже если его это не касается, – Она поджала губы, – Кейл первый спросил, что было после того как все решили, что он умер, – Эмма, словно извиняясь прикусила губу, – Эрик рассказал. Все.

– Чтобы Эрик, хоть что-то утаил. У него хроническая оральная диарея.

Я уставилась в окно представляя в каких подробностях и красках, с присущим ему драматизмом, Эрик посвящает Кейла в каждый день моей жизни «после». Даже меня бы это ужаснуло, а зная Кейла и его маниакальную страсть к опеке надо мной, меня скрутило.

– Прости, – скривилась Эмма.

– Перестань извиняться, – я взяла бутылку минеральной воды с заднего сиденья, – ты не смогла бы его остановить, даже если бы очень захотела.

– Кейт ты не видела, как волновался о тебе Эрик. Все эти месяцы он был сам не свой. Он даже думал что… ты… ну, – она проглотила последние слова.

– Что я могу что-то с собой сделать?! Я бы никогда так не поступила!

– Не специально, случайно! Согласись, ты играла со смертью!

Я кивнула. Эмма одобрительно, как будто сама себе, качнула головой довольная, что я с ней хоть в чем-то согласна.

– А потом появился Маркус. Эрику он сразу понравился. И тебя как подменили.

Глайдер повернул на главный фривей устремляясь вверх.

– Я имею ввиду, что люди и серплы должны быть вместе, это судьба! Возможно она права.

– Алан тому подтверждение. Может мы для того и были созданы, не серплы в чистом виде должны были стать идеальными людьми, а наши дети. Гибриды серплов и людей.

– Гибриды? – я усмехнулась тому с какой гордостью Эмма произнесла это слово. Но она была права. Их сын был ДРУГИМ. Совершенно другим, и с этим поспорить было невозможно. Я видела, чувствовала его. Алан был чем-то новым, невероятным, восхитительным. Чем-то совершенным.

– Я это к чему, – прочистила горло она, – ты человек и Маркус серпл.

– Аааа, – протянула я, – понятно.

– Это трудно понять, пока ты не встретишь его. Когда я увидела Эрика – у меня дыхание перемкнуло, я знала, что это он, тот самый. Мой мозг вскипел и вытекал через уши! – она засмеялась, – Понимаешь?!

Я молча смотрела вперед, на десятки дорог, словно замысловатые спирали днк, переплетенных между собой. Понимаю ли я?! Когда Маркус рядом – я самый счастливый человек на земле, а когда его нет… я сглотнула ледяной ком.

– Так, что все же Эрик рассказал ему?

– Он рассказал, как боялся тебя потерять, как ты, – она осторожно подбирала слова, – училась жить без него, и как потом появился Маркус.

Хотя бы Кейл знал, что я никогда его не забывала. Что я по прежнему его любила. Может это поможет ему понять меня. Простить меня. Потому что я знаю чего я хочу, и я знаю, что во всей галактике не найти человека, которого я любила бы сильнее, чем Маркуса. Моя душа и сердце навсегда стали его.

– И если бы ты спросила мое мнение, – начала Эмма, я повернулась к ней улыбнувшись, она взмахнула своими руками, – ну предположим ты спросила?!

– Предположим, – сказала я.

– Я бы сказала, что лучше чем Эрик, даже ты бы не справилась. Мне кажется он помог Кейлу понять тебя.

– Я так на это надеюсь, Эмма и все же считаю его поступок преждевременным.

– Лучше рано, чем поздно.

– Лучше поздно, чем никогда, – поправила ее я, – но с Эриком и беременными женщинами я никогда не спорю, а с беременной женщиной Эрика так тем более.

– Какое уродство! – воскликнула Эмма.

В этот момент, я смотрела на девушку, дефилирующую по тротуару в туфлях на экстремально высокой прозрачной подошве похожей на лезвие коньков. Белые, как молоко волосы были высоко подняты вверх, а золотистые, очень длинные ресницы торчали вверх. Она была одета в нечто лаковое, цвета фуксии. Супер модные комбинезоны «вторая кожа». Они корректировали все недостатки фигуры: где нужно прибавляли, а где нужно убавляли. Представляю, что там под ним.

– Ага, слишком агрессивно и вульгарно, – промычала я и тут заметила, что Эмма смотрит совсем не на девушку.

Впереди показалось огромное серое здание из стекла и стали, словно окаменевший амонит. Плавные формы казались идеально гладкими с отполированными до блеска деталями. На самом верху, там где вспыхивали ориентировочные огни для глайдеров скорой помощи, возвышались массивные серебристые буквы: «Госпиталь Гранд Пацифик».

– Как точно ты подметила, – сказала она.

– Ты архитектор, тебе виднее, – пожала я плечами. Мне все госпиталя казались уродливыми, хотя бы потому, что почти в каждом я бывала по несколько раз и причины моих визитов всегда были однозначными.

Улыбнувшись Эмма прошла через главный вход, напоминавший терминал крупного аэропорта. Я последовала за ней ускоряя шаг. Девушка в униформе поприветствовала нас жестом, проверяя на специальном мониторе наличие опасного содержимого. Я задержала взгляд на ее черных глазах немного дольше, чем того требовали приличия. Она ухмыльнулась и отвернулась.