– Или потрахаемся? – передразнила я (Наташка делала мне какие-то знаки, похоже ей хотелось, чтобы я приглашение приняла). – Ничего не выйдет. Павел, я очень благодарна, что ты со мной возился всю эту ночь. Без тебя я, наверное, вляпалась бы в неприятности. Но…

– Но я рожей не вышел, чтобы быть с такой девушкой, как ты, – мрачно подытожил он.

– Нет, просто… – я не могла с ходу придумать необидный аргумент. Может быть, моя внутренняя принцесса дала слабину, возжелав встретиться с тем, кто искренне ею (вернее, мною) восторгается. А может быть, то было просто отупляющее воздействие марихуаны.

– Я тебя понимаю. Я просто охранник в ночном клубе. Ты привыкла к другим мужчинам, это естественно.

Что он несет, с кем он меня перепутал? Невзрачная пленница мегаполиса. Девушка-панк с небрежной стрижкой и смешинками в ненакрашенных глазах. Не знаю уж, кого он имел в виду под «другими мужчинами». Как мне казалось, «другие мужчины» никогда не оборачивались мне вслед. Единственным «другим мужчиной» в моей жизни был Георгий, но… Ладно, не будем об этом, а то марихуанное веселье грозит плавно трансформироваться в ниагарский водопад перемешанных с тушью слез.

– А я просто продавщица, – неожиданно для себя самой выпалила я, – то есть, была продавщицей, сейчас вообще без работы сижу.

– Продавщица? – удивился он. – Я думал, ты модель…

– Скажешь тоже. Просто у меня неприятности. Я не готова к новым отношениям.

– Да разве я тебе что-то такое предлагал?! Алиса, опомнись, я всего лишь пригласил тебя в кино. Послезавтра вечером, пойдешь?

«Да! Да! Да!» – скандировала на всю кухню Наташка. Мне приходилось зажимать ладонью трубку, чтобы Павел не услышал ее воплей.

– Да, – неожиданно для себя самой согласилась я.

Черт его знает, может быть, мужчину с внешностью профессионального боксера и характером херувима подсунула мне сама судьба?

* * *

Никогда бы не подумала, что у меня может быть хоть что-то общее с мужчиной подобного типа. Если бы его увидели мои родители, они расплакались бы от умиления и радости за остепенившуюся дочь. В нем не было ни одной, даже самой невинной, червоточинки. Он даже не заплевывал зеркало в ванной белесыми капельками зубной пасты. Не говоря уж о более тяжких мужских преступлениях. К алкоголю не прикасался (при его-то работе в ночном клубе), на женщин чужих не засматривался (а ведь каждую трудовую ночь они толпами сновали мимо него – загорелые, одетые в лучшие свои наряды; и многие из них были не прочь пофлиртовать с мускулистым security). В общем, удивительный казус бытия: при таком экстерьере и образе жизни Паша умудрился остаться невинным теленком.

Сначала такой расклад казался мне забавным. Увлекаемая демоническими натурами, в сторону таких вот Паш я даже не смотрела, поэтому его ухаживания казались чем-то из ряд вон выходящим.

На первом свидании он пригласил меня в Киноцентр, вручил охапку белых лилий, угостил зеленым чаем, взял билеты на места для поцелуев и… даже не сделал попытки помусолить мою ладошку в потной от предвкушения руке. Смотрели арт-хаусный бред с претензией на интеллектуальность, и я была вовсе не прочь отвлечься от занудного сюжета на петтинг, волнующий из-за шанса быть застуканными. Но Паша, казалось, был увлечен картиной и на меня не реагировал. Он довез меня до подъезда на своей «девятке», попрощался вежливо и лаконично, на секунду прикоснувшись прохладными губами к моей щеке. У меня было только одно объяснение такой несостыковки – не «зацепила». Я не из тех романтичных девиц, мазохистски мусолящих неприятные воспоминания о мужчинах, с которыми что-то не сложилось. На следующий день я и думать забыла о странном охраннике Паше.

Каково же было мое удивление, когда вечером он позвонил, чтобы пригласить меня на день рождения к какому-то его школьному товарищу.

И все повторилось.

Сначала мы вдумчиво выбирали подарок: я советовала приобрести что-нибудь шокирующе забавное в ближайшем секс-шопе, он краснел всеми видимыми из-под одежды частями организма и бубнил о том, что приятель коллекционирует антикварную посуду. В итоге мы приобрели в сомнительной лавчонке на Старом Арбате почерневшую сахарницу с цветочным орнаментом (продавец клялся, что это чистое серебро и просил двести пятьдесят долларов, но я подняла его на смех и ловко сторговалась до пятидесяти).

Потом долго стояли в пробке на Садовом кольце, и под хриплые напевы Цезарии Эворы Паша рассказывал о том, что в будущем году планирует взять кредит и открыть небольшой магазинчик «Все для рыболова». Оказывается, он был заядлым рыбаком и раз в сезон выезжал с палаткой, удочкой и антикомариным спреем в какие-то дали дальние.

– Моя фотография даже была на обложке журнала «Рыболов-любитель», – похвастался он, – я тебе как-нибудь покажу.

– О, так ты у меня cover-boy! – смеялась я. – Подруги не поверят.

Коллекционер антиквариата оказался плешивым занудой, похожим на доцента гуманитарной кафедры из черно-белого советского кино. Он носил очки в пластмассовой оправе, видавший виды свитер с катышками на рукавах и брюки в мелкий вельвет. Когда-то они с Павлом учились в одном классе. Потрясающая несправедливость времени – над кем-то оно работает, не покладая рук, а кого-то словно про запас оставляет. У Пашиного приятеля была супруга – милая и дебелая, в тугих каштановых кудельках и кружевном фартуке поверх домашнего халата. Вот уж не думала, что кто-то в нашем городе еще носит байковые халаты старого образца – причем носит не украдкой, а гостям напоказ.

Паша с коллекционером удалились на балкон, оставив женщин наедине с домашним черничным тортом. Супругу коллекционера звали Юлей, и она с ходу начала рекламную кампанию по продвижению в массы бренда под названием «Павел Мясников, отличный парень, к тому же холостой».

– Вы не представляете, Алиса, что это за человек, – с придыханием говорила она, уминая торт. Видимо, Юле было плевать на собственный внешний вид – обычно женщины ее телосложения стараются уклоняться от скоростного пожирания жирных десертов.

– Да? И что же в нем особенного?

– Как? – она едва не захлебнулась. – Вы его просто плохо знаете! Он же золотой человек! Работящий! Зарабатывает прилично! И главное – надежный. Он никогда вам не изменит, никогда не будет врать.

– Почему же такой клад до сих пор одинок? – я спрашивала не потому, что меня интересовали подробности Пашиной биографии. Просто забавно было наблюдать за ее искренним желанием устроить приятельскую личную жизнь.

– У Паши была девушка, – поколебавшись, ответила Юля, – четыре года жили вместе, большая любовь. Но… ох, только вы уж ему не говорите, что я проболталась… она потом сбежала к какому-то олигарху.

– Красивая, наверное, девушка была, – усмехнулась я.

– Ничего особенного, – поджала губки Юля, – мне она никогда не нравилась. Я сразу поняла, что от такой одни неприятности. Вульгарная, недомашняя.