Хотя считалось, что те или иные должности могут занимать только гражданские или только военные лица и т. п, порядок этот соблюдался не всегда. Известно много случаев, когда офицеры занимали должности, которые они формально занимать не могли. С другой стороны, нередко важные государственные должности занимали духовные лица. В конечном счете вопрос о том или ином назначении решали сами императоры. В конце VII в. Юстиниан II назначил монаха Феодота министром финансов, а через несколько лет константинопольский дьякон Иоанн занял место командующего флотом.

Существовала особая церемония посвящения в должностные лица, во время которой офицер или чиновник получали знаки своей власти — офицерский пояс или мантию чиновника и другие виды официального облачения. Они также приносили клятву верности императору и православию. На церемонии посвящения младших чиновников император не присутствовал, но церемонии посвящения в должность высших офицеров и сановников, особенно назначаемых самим императором, проходили при его личном участии, и он сам принимал от них клятву верности. Присутствовало на этих церемониях и константинопольское духовенство. Продвижение чиновников каждого ведомства по службе происходило в соответствии с установленным порядком. Промежутки времени между назначениями могли быть разными в разное время. В V–VI вв., например, назначения чиновников на очередную должность производились раз в год, а ранее это делалось реже. Трудно сказать, насколько указанный порядок сохранялся в дальнейшем, но известно, что в VIII–IX столетиях императоры довольно часто назначали на новые должности (то есть переводили или повышали) окружных командиров. Если чиновника переводили без повышения по должности, то ему могли пожаловать более высокое звание или титул, так что его жалованье и статус все же возрастали. Если все складывалось для чиновника удачно, то при наличии достаточных способностей он достигал к концу карьеры очень высокого положения, а попав в орбиту благосклонного внимания императора или его приближенных, мог даже войти в состав правительства. Вместе с ростом чинов росло и жалованье чиновников, и, хотя пенсия как таковая им не полагалась, при выходе в отставку чиновники получали определенную денежную сумму, некоторые привилегии, а в иных случаях и фискальные льготы.

Мелкие чиновники не имели титулов, но средние и высшие должностные лица всегда имели титулы или звания, влиявшие на размер жалованья (которое платили и за звания, связанные лишь с формальной должностью, синекурой). Со времен Льва III, который отменил или упростил многие законы и правила, регламентировавшие жизнь чиновников, было разрешено приобретать те или иные должности за деньги. Такие покупки делались в качестве «капиталовложений» на будущее, так как жалованье, получаемое чиновниками, приносило ежегодный доход. В XI столетии был случай, когда чиновник Михаил Пселл купил должность для будущего зятя, но потом, когда свадьба расстроилась, вынужден был вести с молодым человеком судебную тяжбу, чтобы покрыть убытки. Придворные (даже самые мелкие служащие) обычно получали жалованье непосредственно от императора, а провинциальные чиновники — через курьеров или из местного казначейства. Их жалованье состояло не только из денежных сумм, почти всегда выплачивавшихся золотыми монетами, но также из определенных предметов, прежде всего шелковых одежд, производство которых было важной отраслью в империи.

Высшие посты, особенно в военной сфере, благодаря их особой важности находились под непосредственным контролем императоров, а потому вокруг них происходило меньше злоупотреблений, чем вокруг обычных административно- бюрократических должностей в столице. На эти высшие должности редко распространялся обычный бюрократический порядок, поскольку на них назначали и с них увольняли сами правители, не в последнюю очередь исходя при этом из компетентности и исполнительности своих сотрудников.

В последние два столетия византийская аристократия по обычному праву стала считать высшие государственные должности своими, и действительно аристократы занимали очень часто их. В государственной бюрократии доминировали представители нескольких знатных фамилий — Тарханиоты, Филантропены, Бранасы, Торникиосы, Синаденосы, а также представители императорских династий — Дуки, Комнины, Ласкарисы, Палеологи. И все же императоры продолжали отбирать людей на высшие должности не только по происхождению, но и по способностям, а многие низшие и средние должности часто замещали люди невысокого происхождения. Из так называемого «трактата Псевдо-Кодина» (XIV в.), рассказывавшего о должностях и рангах в империи, следует, что к этому времени иерархия в основе сохранилась, хотя и претерпела значительные изменения. Считалось, что к этому времени государственная администрация и императорский двор были теоретически разделены, но на практике придворные нередко получали гражданские и военные должности. При императорах Комнинах государственная система стала патриархальной, и все чиновники рассматривались как личные слуги (doulos) императоров. К XIV в. ключевой в правительственной службе стала близость к императорской фамилии или к двору. Постепенно придворная и государственная система должностей переплелись, и патриархальная система, поощряемая Комнинами, вытеснила позднеримскую систему бюрократии, в основе своей сохранившуюся до конца XI в.

При всех этих изменениях Восточная Римская империя, наследница поздней Римской империи, сохранила в течение примерно тысячи лет довольно эффективный государственный аппарат. Этот фактор был одним из главных, позволивших империи просуществовать в течение стольких веков при очень неблагоприятных обстоятельствах.

РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЦЕРКВИ (IV–VII СТОЛЕТИЯ)

Политическая идеология византийского мира опиралась на древние традиции — эллинскую, римскую, раннехристианскую. Официальная теология отражала сложную систему верований, сложившуюся в процессе исторического развития, уходившего корнями в дохристианские времена. Христианство представляло не только официальную теологию византийского мира, но и систему коллективных и личных нравственных ценностей. Постепенно, начиная с VII в., для большинства жителей империи оно стало олицетворять также мироздание, космос, систему всеобъемлющего жизнеустройства. Чисто языческие верования и культы к этому времени отмирают, а многие повседневные обычаи и традиции, которые в течение веков формировали жизнь и быт населения, приобрели христианский смысл и контекст. В таких исторических условиях действовали церковь и монастыри, и этот контекст важен для понимания жизненных позиций византийцев и их поступков в тех или иных ситуациях как политической, так и личной жизни.

Константинопольская кафедра была одним из пяти главных центров христианского мира, наряду с Римской, Иерусалимской, Александрийской и Антиохийской. Константинопольский патриархат стал последним среди получивших со времени собора 381 г. статус «вселенского», право на которое всегда в первую очередь оспаривал Рим (хотя формально это слово вошло в титул патриарха только в конце IX в.). Взаимоотношения между главными центрами христианского мира всегда были сложными, нередко в их основе лежали взаимные претензии. Позиция Константинополя была усилена тем, что он являлся одной из имперских столиц, а с 476 г. — единственной имперской столицей. Константинопольский патриархат постепенно все более превращался в центр имперской церкви, тогда как римский престол в те времена был политически независим от власти императоров. В результате Рим порой мог выступать в роли «третейского судьи» в конфликтах внутри византийской церкви, что приводило к дальнейшему обострению противоречий между Римом и Константинополем, а также внутри самой византийской церкви.