Разбудила меня любимая. Мягко тряся за плечо, она тихо шепнула на ухо несколько слов, и я подскочил.

–Господи, да не пугай меня так!– девушка всплеснула руками и прижала их к груди. Белая и тонкая рубаха натянулась, и фигура девушки предстала пред моими глазами. Да, под одеждой, но это ж еще интереснее, воображение-то на что? Мозг сам дорисует все подробности и составит впечатление, и то, что представил я, мне очень нравилось.

–Прости, не хотел пугать, что случилось?– положив девушке руки на плечи, я поцеловал ее в губы.

–К командиру вызывают, кажется, что-то планируется, уж больно в лагере суета стоит серьезная.

–Он уходить хочет, разбить отряд на группы и менять место. Здесь уже слишком большая концентрация войск противника, недолго мы сможем безнаказанно работать. Да и, если честно, слишком многие уже о нас знают, в любой деревне на сотню верст найдешь того, кто сможет провести. Это не хорошо, но и не плохо. Отряд разросся, и люди продолжают идти, скоро и Ковпака догоним по численности. Только вот думаю, немцы этого как будто и ждут. Я не верю, что они не знают, где мы.

–Да ты что?!– воскликнула Аня.– Знали бы, давно бы уже накрыли!

–А зачем?– смотрю в глаза девушки.– Да и как? В лесу напасть? Потери будут огромные. С воздуха? Результат околонулевой. Ну положат они тут сотню партизан, а дальше? Те уйдут и нанесут неожиданный удар где-нибудь еще. Я все же думаю, что немцы ждут. Им что-то известно, возможно, к нам идет какой-нибудь отряд на соединение, вот разом и хотят уничтожить.

–Может, и так, а зачем тебя вызывают?

–Ой, Анют, ну я не знаю,– пожал я плечами,– может, чего о немцах спросить хотят.

И действительно, хотели. Только не спросить, а послать к немцам. Точнее, в Ровно. Ни вчера вечером, ни сегодня с утра из города не было никаких вестей, а это плохо. Могло случиться все что угодно, от перехвата курьера до полной ликвидации подполья. Последнее затея маловероятная, но все же допустимая. В Ровно у нас четыре независимые группы, накрыть сразу всех… Не, я в такое не верю.

Медведев ставил задачу лично, нужно проверить эти группы, с руководителями двух предстоит встретиться лицом к лицу, а вот с двумя другими только через агентов. За ночь штаб все же принял решение о смене места дислокации, даже рапортовал в Москву, там идею поддержали. Уходить будем недалеко, в общем-то, но не как я думал – в Белоруссию. Там сейчас своих проблем хватает, немцы очень активны в белорусских лесных «просторах» истремятся уничтожить партизанский край, от которого слишком много неприятностей.

–В первую группу из восьмидесяти человек я включил только бойцов. Подыщут местечко для лагеря, один взвод продолжит обследовать новую местность, а остальные бойцы пойдут навстречу к выдвинувшейся из лагеря второй роте. Вторая партия будет многочисленнее, в нее войдет множество гражданских, и идти им будет труднее всего…

Уходил я через пару часов с угрюмым видом, Анну назначили в первый отряд, причем он войдет и в группу, что останется на новом месте. На сердце почему-то вдруг стало неимоверно тяжело, казалось, оно стучать стало реже.

–Береги себя,– прижалась ко мне Анна.

–Я это тебе хотел сказать. Даже не думай куда-то лезть. У тебя винтовка, запомни это, выбрала местечко и работаешь. Больше двух выстрелов с одного места…

–Да помню я,– улыбнулась девушка.– Захарка, ну я же не смогу за спинами ребят отсиживаться…

–Именно за спинами, именно!– вскипел я.– Ты – снайпер, а не штурмовик. Ювелир на поле боя, понимаешь?

–Ты мне столько раз это говорил,– улыбалась девушка, а я понимал, что возможно, вижу ее сейчас в последний раз.

Она действительно не станет сидеть за спинами товарищей, не так тут воспитывали молодежь. Сердце совсем сжалось, кажется, перестало работать, в ушах какой-то шум…

Узнав, кого отправляют в первой группе, я нашел именно того, на кого больше всего мог рассчитывать. Матвеич как всегда идет в первых рядах, один из самых опытных бойцов отряда, неоднократно раненный, но видевший всё и вся.

–Матвеич…– начал я разговор и почти сражу закончил.

Мужчина улыбнулся мне так тепло, по-отечески, что я лишь зажмурился и покивал.

–Она мне как дочка, сам сдохну, но ее вытяну,– просто ответил мне Матвеич, которого я до сих пор хочу называть Кузьмичом, уж больно он на артиста из «Охоты» похож.

–Главное не дай ей с мужиками в атаку идти, она же с оптикой, пусть прикрывает. Заставляй, иначе не послушает. Можешь даже пониже спины приложить, чтобы дошло быстрее.

–Себя береги, немцы злые сейчас, а ты в самое логово.

–Да мне что,– отмахнулся я, впрочем, и сам знаю, что опасное у меня задание,– главное, чтобы никого из школы не было в городе, а так по фигу

–Вот именно, ты же не знаешь, с кем приезжал этот хренов майор, вдруг оставил кого-то из пацанят, кто знал в лицо того Юрко.

–Все может случиться, разве угадаешь тут,– кивнул я, соглашаясь.

Задание у меня было очень сложным. Сойтись с подпольщиками, предупредить о смене места дислокации, а затем самое главное, «слить» немцам партизан. Ну, как слить, повторить то, что уже делал. С утра Медведев отрядил десяток бойцов на обустройство ложного лагеря, в который мне нужно притащить немцев, но не ранее завтрашнего обеда, иначе ребятам не успеть. Да-да, все на первый взгляд просто, явиться к немчуре, доложить, что нашел, наконец, лагерь партизан, направить их по нужному следу, естественно, те потащат меня с собой, и это самое опасное. Малейшая угроза егерям, а в засаде как бы угроза это главное, и мне пустят пулю в затылок.

Едва вышел на дорогу, попал в руки немцев. Не жандармы, обычные пехотинцы, совершавшие «турне» между населенными пунктами по приказу командования. Патрулируют они. Я вылез из кустов и спокойно шел себе минут пять, пока сзади не послышался шум мотора. Ладно хоть не стреляли, а то с них бы сталось. Услыхав усталый рев «Опель-Блица», я остановился и обернулся. На меня из открытого кузова смотрели сразу три винтовки, позади них виднелись и другие головы солдат вермахта. Грузовик резко остановился, и два солдата, спрыгнув, устремились ко мне. Не задавая вопросов и даже не угрожая, просто скрутили мне руки, заведя их за спину, и потащили в кузов. Закинув (блин, плечом ударился о борт) меня внутрь, солдаты, а было их тут около десятка, продолжили разговор. Было и смешно, и горько. Обо мне у них вылетело лишь то, что поймали очередного связного партизан, а в остальном ругали какое-то приезжее начальство, которое устроило им эти поиски, благодаря которым они третьи сутки на ногах.

Те, что закинули меня в кузов, сели рядом на лавочки и даже не смотрели в мою сторону. Сейчас им выдать себя или подождать и посмеяться позже?

–Господа, что такое приказ, я понимаю, но мне может быть скажут, почему вы так грубо обходитесь со мной? Я военнослужащий, не смотрите на возраст.

–Молчать!– рявкнул один из фрицев, перекрикивая рев мотора.