Монах подвел их к одной из скамей, стоявшей в тени старой, искривленной остистой сосны, и жестом пригласил сесть.

– Как чудесно снова тебя видеть. – Он ослепительно улыбнулся Скарлетт. – Тебе нужно почаще нас навещать. – Его взгляд переместился к Адриану. – А кто этот молодой человек? – спросил монах, вскинув брови.

– Это Адриан Блэкуотер, любопытный странник с севера, – объяснила Скарлетт. Ее лицо раскраснелось, но причиной тому могла быть долгая дорога.

– Вопрос в том, что именно разбудило в нем любопытство?

– Вообще-то, – ответил липкий от пота Адриан, не в силах отвести глаза от журчащей воды, – я хотел бы знать, найдется ли у вас что-нибудь попить.

Настоятель протянул руку к булькающему источнику:

– Для этого он здесь и есть, так же как воздух, которым ты дышишь. Хвала Марибору.

Скарлетт приблизилась к пруду, наклонилась и принялась пить, словно олень на прогалине. Затем выпрямилась, утирая рот:

– Лучше не найдешь.

Адриан последовал ее примеру. Вода была холодная, чистая, совершенная. Когда он отошел от пруда, уровень в нем понизился почти на полдюйма. Освежившись и восстановив силы, Адриан набрал полную грудь свежего воздуха и вздохнул.

– Хорошо, правда? – улыбнулась Скарлетт.

– Я мог бы здесь поселиться, – ответил Адриан.

– Если хочешь – селись, – сказал ему Августин. – Мы принимаем любого, кто желает жить в святости.

– Неужели? – Помимо настоятеля, Адриан встретил всего двух монахов – точнее, людей такой же неопрятной наружности. – Надо полагать, в последнее время желающих было немного?

– Мы далековато забрались, – произнес Августин.

– Здесь очень красиво, – заметил Адриан. – Везде. Даже внизу в деревне. Вся долина прекрасна.

– Верно, Далгат – райский уголок на краю земли. – Настоятель подмигнул Скарлетт.

– Столько природной красоты в одном месте, и все же…

– Что? – спросил настоятель.

– Просто это кажется неестественным. Есть здесь нечто странное.

Настоятель и Скарлетт переглянулись.

– Ты хочешь знать причину?

Адриан не любил проповедей. В его родной поместной деревушке не было церкви. Священник Нифрона приезжал несколько раз в год. Справлял свадьбы, благословлял умерших и жатву, но преимущественно ел и пил с лордом Болдуином. Никого из Хинтиндара нельзя было назвать набожным, а отец Адриана открыто презирал церковь.

Годы, проведенные в армии, не говоря уже о Калисе, не изменили равнодушия Адриана к религии. Он полагал, что в ней есть своя польза: она облегчала страдания, дарила надежду и время от времени помогала тем, от кого все отвернулись. Но Адриан никогда не понимал слепого поклонения верующих.

Дьяконы, священники и епископы были обычными людьми, склонными к добрым и дурным поступкам, как и все прочие. С точки зрения Адриана, разница была лишь в одном: святоши любили говорить. Солдаты, купцы, даже аристократы предпочитали действовать. Набожные люди предпочитали разглагольствовать, и чем дольше, тем лучше.

Однако сегодня Адриан утомился от долгого подъема и был не прочь присесть, чтобы выслушать историю. И не важно, что она вряд ли окажется интересной.

– Ладно. – Он выбрал каменную плиту и устроился поудобнее.

Августин улыбнулся ему и встал. Поднял голову к небесам, сделал глубокий вдох.

– Давным-давно, – начал он, – наши люди пришли в эту долину и решили поселиться здесь. Но их мечты обернулись кошмаром, поскольку этим местом правил злой демон старого мира, монстр, способный сровнять с землей горы, погасить солнце и обрушить на землю гром и молнии. Тропы заросли колючим терновником, почва стала бесплодной, а вода, – Августин показал на журчащий источник, – обернулась ядом. Это был проклятый край, жуткая, отвратительная земля тьмы и смерти… пока не пришел Бран.

При звуках этого имени Скарлетт улыбнулась, словно ребенок, услышавший любимую сказку и желавший поделиться ею, пережить все заново вместе с тем, кому она в новинку.

Августин отвлекся на двух монахов, которые вошли в сад.

– Присоединяйтесь! – Настоятель махнул им рукой.

Монахи – один молодой, другой средних лет – безмолвно подошли и сели на землю. На их лицах тоже было жадное, радостное предвкушение.

Наверное, здесь очень скучно, подумал Адриан.

– Следует сказать, – продолжил Августин, – что Бран был учеником Брина, легендарного героя древности. Когда Брину едва сравнялось четырнадцать, его родителей убила армия мародеров-великанов, таких больших, что они использовали деревья в качестве зубочисток. Брин прикончил их всех голыми руками. Но это не единственный его подвиг. Он выкрал секрет металла у короля гномов, который в те дни правил в древнем городе Ните. – Настоятель показал на юго-запад, и Адриан повернулся в ту сторону, однако увидел лишь укрытую облаками горную гряду, протянувшуюся вдоль границы с Делгосом, словно шипастый позвоночник.

– Короля гномов звали Гронбах, и его сердце было таким черным, что кровоточило чернилами. Он был хуже любого демона Файер.

– Я слышал про этого гнома, – сказал Адриан. – В детских песенках. Мерзкое создание, он обещает девочкам сокровище, а потом обманывает их. Запирает бедное дитя в каменной темнице, но девочка – обычно принцесса – убегает при помощи хитрого трюка или магии.

Августин кивнул:

– Что демонстрирует пути возникновения подобных сказок. Это неточное описание реального события, в котором участвовали могучий Брин и злобный Гронбах. Однако оставим эту историю для другого раза. Я всего лишь хотел подготовить сцену и сообщить, что приключения Брина гремели на весь мир. Благодаря Брину у нас появились клинки вроде тех, что носишь ты.

Все уставились на мечи Адриана и закивали. Адриан вежливо улыбнулся и порадовался, что настоятель решил сократить рассказ, иначе этот визит мог затянуться надолго.

– Многие легенды повествуют о подвигах Брина. Говорят, он убил последнего дракона, придумал письменность и сражался рядом с Новроном в решающей битве во время Великой эльфийской войны. Он даже спас первому императору жизнь. Однако величайшее его деяние заключалось в том, что он привел отряд героев в подземный мир – в царство самой смерти. Этот поход изменил все. Истории Брана о приключениях его учителя поведали нам об истинных богах. Тебе известно, что в прежние времена люди поклонялись каждому дереву и листку?

– Я ему говорила, – ответила Скарлетт.

– Хорошо, – сказал настоятель, хотя его лицо свидетельствовало об обратном. – Что ж… – Он запнулся, пытаясь вспомнить, где остановился. – Именно от Брана, основателя Братства Марибора, мы знаем о Файер и о том, что есть пять богов. Эребус – отец всего, Феррол – отец эльфов. Дроум создал гномов, и, разумеется, Марибор создал людей. Что до растений и животных, это работа Мюриэль.