— Мам, это секретная информация, и мне нельзя раскрывать конкретное место и детали своей новой работы.

— Поняла, поняла, — выставила перед собой обе руки мама Кирилла, показывая всем своим видом, что её больше не интересуют подробности этой работы, и она не собирается лезть в дела своего сына.

— А как твои дела? — проявил фальшивый интерес к жизни родной матери тактичный сын и, с притворным любопытством, приготовился её слушать.

— Какие у меня могут быть дела, сынок? Дом-работа, работа — дом. Корм — собака, собака — корм. Ничего нового и интересного, — отшутилась мама Кирилла, понимая, что сыну это вряд ли может быть интересно.

— А ресторанчик открывать так и не надумала? — «плеснул» немножко «бальзама на душу» матери, Кирилл, зная, как воодушевляют её разговоры на эту тему. — Если нужны деньги, ты только скажи.

— Нет, — с болью в сердце отказалась от денег и от самой идеи открытия ресторана мама Кирилла, перестав улыбаться. — Без вкусных советов Лары мой ресторанчик превратится в обычную столовку. Да и ежедневная готовка, боюсь, превратит моё любимое хобби в рабочую рутину, и я перестану получать от этого удовольствие.

— Мама, так нельзя, — любя погрозил пальцем в монитор Кирилл. — Ты не должна бросать любимое хобби. Иначе ты превратишься во вредную сварливую старуху, «перемывающую кости» окружающим.

— Ну, тогда отправлюсь путешествовать за границу, отыщу шеф-повара Рамзи и женю его на себе. Вот с ним, я думаю, мы такую «кашу сварим»…, — мечтательно произнесла мама Кирилла, двусмысленно подмигнув сыну.

— Ой, прости меня, мамочка, мне по второй линии с работы звонят, — неожиданно подпрыгнул на месте, Кирилл, и его глаза «забегали» по монитору компьютера.

— Тогда всё, пока. Созвонимся через недельку, — быстро затараторила мама Кирилла, прощаясь с сыном. — Держи «хвост пистолетом» и не скули от одиночества. Найди себе, на первое время, какую-нибудь девочку в социальных сетях. Хотя бы для виртуального общения. А станет совсем одиноко — вызови проститутку. Только элитную, а не из подворотни, если не хочешь все деньги, потом, на лечение потратить.

— Ладно, мамуль. Не беспокойся. Я жених завидный, и долго искать невесту мне не придётся, — пообещал матери Кирилл и, послав ей воздушный поцелуй, отключил видеосвязь.

— Молодец, мой красноречивый жеребец, — похвалила Кирилла, Лара, вылезая из платяного шкафа. — Теперь она перестанет тебе названивать каждый день и «выносить» тебе мозг внуками. Да и мой нестареющий организм её настораживать перестанет. Мне кажется, что если бы она меня не любила, как родную дочь, то считала бы меня вампиршей, сосущей из тебя кровь.

— Мне нравится, что ты называешь старого, тощего, лысеющего пони — жеребцом, но мои глаза и моё изношенное сорокалетнее тело опровергают твою лесть и, в отличие от тебя, говорят мне правду, — с грустью констатировал неутешительный факт, Кирилл, рассматривая своё отражение в зеркальной поверхности одной из стен гостиной залы. — Так что, можешь называть вещи своими именами: член — вялой сосиской, бывшую шевелюру — проплешиной, пивной животик — безобразным пузом. Я взрослый, умный человек и, пока ещё, слава Богу, воспринимаю мир адекватно.

— Ну и дурачок, — хмыкнула Лара. — В твоём возрасте нужно больше фантазировать. Тогда, глядишь, и член твёрже станет, и вера в собственные силы. Не знаю, как для других, но для меня ты навсегда останешься самым сексуальным жеребцом на Земле. А если я, вместе с твоими глазами, буду говорить тебе одну только правду, то ты превратишься в хандрящего старикана. А тебе, между прочим, ещё только сорок лет. А для мужиков это самый расцвет сил.

— Как я могу больше фантазировать, когда ты все мои фантазии уже давно реализовала? — нашёл Кирилл причину своего иссякшего воображения и пожал плечами.

— А секс на муравейнике мы уже пробовали? — как бы вспоминая, спросила Лара и сделала паузу, давая возможность хозяину самому ответить на этот вопрос.

— Нет, — уверенно произнёс Кирилл, впервые слыша о такой странной «фантазии».

— Ну, вот видишь? А ты говоришь, что я все реализовала, — ловко поймала хозяина на вранье Лара и, довольная собой, победоносно взглянула на поверженного лгунишку.

— Но, ведь, для этого нужно идти в лес, а тебе нельзя выходить из дома, — начал оправдываться Кирилл, перекладывая вину за нереализованную фантазию на партнёршу.

— Не беда, — настырно стояла на своём Лара. — У нас огромный дом и большая территория вокруг дома. Можем организовать муравейник во дворе.

— Рискованно, — забраковал идею девушки, Кирилл, звонко щёлкнув языком. — Соседи могут случайно увидеть.

— А мы сделаем это ночью, — нашла выход и из этого положения Лара, азартно потирая ладошки.

— А ты уверенна, что после того, как мы это сделаем ночью и уйдём спать, муравьи не вынесут из дома всю мебель? — «понёс» откровенный бред Кирилл, на ходу «выстраивая» вокруг странной фантазии всё новые и новые препятствия.

— Хватит отлынивать от «супружеских обязанностей», — строго потребовала Лара, устав склонять упрямого хозяина к интиму. — Мы уже целую неделю не занимались сексом. Мне-то без разницы, а для твоего здоровья это очень вредно. Хочешь обзавестись простатитом?

— Не хочу, — на секунду задумавшись, отрицательно помотал головой Кирилл.

— Тогда снимай штаны и вынимай свою вялую «сосиску». Будем превращать её в твёрдую «волшебную палочку», — скомандовала Лара, опускаясь перед хозяином на колени.

Кирилл послушно расстегнул штаны и, устроившись поудобнее в уютном кожаном кресле, блаженно закрыл глаза.

Четыре тысячи семьсот семьдесят пятый день счастья

Прожив три года в Вашингтоне после переезда из калифорнийской «Силиконовой долины», Кирилл стал замечать за собой физиологические и параноидальные отклонения. Его не покидало поселившееся в нём чувство какой-то необъяснимой тревоги. То он ощущал себя благополучной жирной свиньёй, которую «откармливают», но не для того, чтобы она чувствовала себя сытой, довольной и счастливой скотиной, а для того, чтобы потом зарезать её и продать в сто раз дороже, чем она стоила, когда была ещё маленькой розовой хрюшкой, наивно смотрящей на жизнь сквозь «розовые очки». То «поющим» под чужую «фонограмму» русским «соловьём», запертым в золотой американской клетке. То глупым «мышонком», с аппетитом доедающим в мышеловке случайно доставшийся ему бесплатный сыр.

С возрастом, от сладкой, а временами, даже, приторной личной жизни, у Кирилла стала появляться «отрыжка» и в голову закрадываться мысль о том, что теперь он не бежит, как раньше, стремглав, после работы к своей обворожительной Ларе, чтобы сорвать с неё всю одежду и заняться с ней страстным сексом, а предпочитает погулять в одиночестве по Кливленд-Парку, посидеть на лавочке и понаблюдать за суетящимися вокруг людьми, а уж затем идти домой. Но это вовсе не означало, что