В ходе экскурсии я не раз замечал на плоских крышах некоторых зданий зенитные орудия. Их стволы были обращены в небо. Еще одно свидетельство того, что власти здесь заботятся об обороне? А может быть, существует какая-то конкретная угроза? Если такая угроза и существует, то она явно никак не действует на психику энергичных туземцев.

Нам еще раз пришлось проехаться в подземке, на сей раз до Центрального парка. Теперь там произрастали картофель и кукуруза. Однако я заметил, что недостаток естественного освещения сильно повлиял на растения. Они приобрели несвойственный им светло-зеленый цвет, а початки на кукурузе были едва заметны.

— Если в ближайшее время дневной свет не вернется, нас ждут крупные неприятности, — печально глядя на недоразвитую флору, заметила Керрис. — Через неделю растения погибнут.

Мы прошлись по сельскохозяйственным угодьям, которые когда-то были прекрасным парком, украшавшим восточную часть острова. Даже в полумраке я разглядел протянувшуюся с запада на восток стену. Высотой сооружение было не менее двадцати футов, через равные интервалы его украшали сторожевые вышки.

— А что за стеной, Керрис?

— А, это всего лишь Параллель 102-й улицы, делящая Манхэттен на две части.

— С какой целью?

— Стена существует уже лет двадцать или около того, — как-то неопределенно произнесла Керрис. Я ждал продолжения, но вместо этого услышал: — Пойдемте, нам еще многое предстоит посмотреть. — Она взяла меня под руку и повела между картофельным и кукурузным полями.

Моя спутница оказалась права: в городе было что посмотреть. Художественные галереи. Музеи. Библиотеки. Памятники.

Я вдруг увидел, как посередине улицы со страшным скрежетом остановился автомобиль. Судя по звуку, у машины просто развалился двигатель.

— Скоро вы к этому привыкнете, — сказала Керрис, по-прежнему держа меня под руку. — Поломки случаются все время и на всех улицах.

— Нехватка запчастей? — со знанием дела осведомился я.

— Нет. Запчасти мы теперь производим. Но наши машины работают на древесном спирте, сгорает он прекрасно, только вот клапаны постоянно летят. В идеале через две тысячи миль следует моторы снимать и полностью перебирать, заменяя цилиндры и клапаны.

— Вам следует перейти на очищенное триффидное топливо. Это и удобнее, и экономичнее. Для этого придется переделать двигатели, зато пробег увеличится до ста тысяч миль или даже больше.

— Великий Боже! — восторженно прошептала Керрис. Мои слова, видимо, произвели на нее сильное впечатление.

— Мой отец и парень по фамилии Кокер разработали технологию. — Это было похоже на хвастовство, но сдержать себя я не мог. — Сейчас у нас есть три завода, работающих по методу Мэйсена-Кокера. Их общая производительность составляет примерно пять миллионов галлонов в год.

— Думаю, что вас, Дэвид, нам послала судьба. — Она глубоко вздохнула. — Если ваши специалисты помогут нам построить перегонный завод Мэйсена-Кокера, мы разом решим все энергетические проблемы. Или почти все.

— Для этого вам потребуется всего лишь множество триффидов.

— Триффидов? Никаких проблем, этих тварей у нас более чем достаточно. — Теперь мы шли по улице, ведущей к реке. Этот водный поток был гораздо уже Гудзона, его ширина не превышала пары сотен ярдов. — Можете взглянуть на них, — добавила Керрис, прикоснувшись к моей руке.

Я посмотрел в указанном направлении. Противоположный берег реки был довольно крутым, и на его верхней кромке возвышался ряд разрушенных домов.

— Так называемые Бруклинские высоты, — пояснила она. — Там мы по вполне очевидным причинам бываем крайне редко.

Я увидел триффидов. Миллионы и миллионы гнусных убийц. Неподвижных и молчаливых. Мне никогда еще не приходилось видеть такой концентрации растений, и при этом столь огромных. Они покрывали каждый квадратный дюйм земли, заросли распространялись в обе стороны насколько хватал глаз. Триффиды толпились у самой кромки, а один из них даже вошел в воду и стал похож на какого-то зловещего представителя мангровых лесов.

Я прекрасно понимал, почему они столпились именно здесь. От поля, которое без преувеличения можно назвать хлебной корзиной более чем трехсот тысяч человек, их отделяла лишь узкая водная преграда. Их влек сюда шум города, манило присутствие множества людей, служивших вкусной пищей…

Я содрогнулся, представив последствия вторжения такого количества триффидов. Казалось, я вижу, как их отряды бредут и растекаются по улицам Манхэттена.

— Да, теперь я понял, что недостаток сырья вам не угрожает, — после довольно продолжительного молчания заметил я.

— Именно, — согласилась Керрис. — И так повсюду. — Она сжала мне руку (естественный жест человека, ищущего поддержки перед лицом врага) и со слабой улыбкой закончила: — Да, мы находимся в осаде.

В тот же вечер мы с Керрис отправились в ресторан, расположенный рядом с моим отелем. Она сразу взяла меня под руку, что, надо признаться, доставило мне удовольствие.

На улице мы нос к носу столкнулись с Гэбриэлом. Судя по реакции, гигант был искренне рад встрече.

— Мы собираемся поужинать, — сказал я, кивая в сторону ярко освещенного ресторана. — Не хотите составить нам компанию?

Он посмотрел на Керрис. Когда их взгляды встретились, мне показалось, что я совершил какую-то вопиющую бестактность. Возникшая неловкость была почти физически ощутима.

— Увы, мне надо бежать. Тем не менее спасибо. Я заскакивал в ваш отель взглянуть, как вы устроились.

— Благодарю, Гэбриэл, очень мило с вашей стороны. Не могли бы вы дать мне ваш телефон? Пора хорошенько вздуть вас за теннисным столом.

— Полагаете, я недостаточно вас колотил? — рассмеялся он. — Вот моя визитка. Не обращайте внимания на телефонный номер в верхней части. Это рабочий. Домашний — внизу. — Он поднял воротник, чтобы защититься от холодного ветра, и заторопился прочь.

— Пошли, Дэвид. Ноги у меня просто заледенели.

Мы поспешили в гостеприимное тепло ресторана. Интересно, почему между Керрис и Гэбриэлом возникло чувство неловкости, когда я пригласил его присоединиться к нашему ужину? Может быть, когда-то в прошлом у них были романтические отношения? Но мои размышления на эту тему оказались очень недолгими. На дверях заведения я увидел надпись: «Только для белых и зрячих».

Заскрипев зубами, я прошел следом за Керрис в ресторан. Эта запретительная надпись совершенно убила мой аппетит, и я лениво ковырял вилкой в тарелке с прекрасной на вид и на вкус пищей. Керрис ничем не показала, что заметила мою реакцию на расистское объявление. Она совершенно спокойно отрезала себе кусок телятины и положила в центр тарелки, так чтобы он со всех сторон был окружен соусом.

Мы говорили об окружающих Манхэттен триффидах. Керрис заверила меня, что они не настолько опасны, как мне показалось.