Я решила, что упускать такой момент категорически нельзя и щедро окатив обоих водой, заорала дурным голосом:

— Прекратили! Оба!

Они, конечно, не прекратили, но хотя бы отвлеклись.

На пару секунд.

И теперь архар извернувшись бил резкими ударами ребром ладони Саю по корпусу.

Со психа запустила в их жутковатую композицию самим графином. И даже попала.

Архарону в плечо, архару по ноге.

— Я не кусок мяса! И не овца на заклании! — с яростью сжав кулаки наступила на обоих.

Архарон снова прижав Зана за горло к полу лицом вниз, с каким-то тёмным задумчивым восхищением оглядел меня. И меня вновь пронзила мысль, как же сильно он отличается от того образа, доброго и нежного мужчины, с которым мы пили чай в гостях у архара Ае.

Этот жадный интерес в чёрных глазах, эта жёсткая, упрямая линия рта, сильные руки в кровь избивающие того, кого он объявил своим побратимом. Если это настоящий Архарон, а то была лишь маска? Это что-то меняет?

И мгновенный ответ. Нет.

Для меня ничего.

И такой. Опасный, подавляющий и не скрывающий своей страсти, он мне нужен.

Это странно. И страшно. И что с этим делать пока не понятно.

— Конечно, нет, моя нежная Соаль. — урчащий хрипловатый голос Архарона, незримой лаской растёкся по коже. И я заставила себя встряхнуться, чтобы не упустить детали. — Но такие вопросы решаются только поединком.

— Какие вопросы? — упёрла я руки в бока, нахмурив брови, изо всех сил сосредотачиваясь на диалоге, а не на абсурдности ситуации в целом. Или не дай боги на своём неумном влечении в Императору даоров.

— Я хочу тебя себе. — он сказал это так просто. А на моих глазах закипели слёзы.

То ли потому что чувствовала себя оскорбленной, от того, что меня делят не спросив моего мнения, то ли потому что сама прекрасно понимала — быть с Императором даоров не потеряв себя, я не смогу.

Наверное всё таки от несправедливости. Решила я ощущая как слёзы скатываются по щекам.

Глава 26

— Как Вы себе это представляете? — резким движением отёрла щеки, смахивая влагу. — И прекратите уже наконец, этот абсурд. Вы же семья, близкие друг другу лю…даоры.

— У нас всего два варианта, счастье моё. Либо ты становишься вдовой. Либо разведённой женщиной. — продолжая удерживать напряжённого архара, также спокойно проговорил Архарон.

— Если я с ней разведусь, её убьют. Рано или поздно. На место твоей цяоси метят слишком многие, чтобы потерпеть твою связь с человечкой. — глухо процедил архар не пытаясь вырваться из захвата.

— Она и есть моя цяоси. — как ни в чём не бывало проговорил Архарон.

Цяоси это та, что может подарить наследников? Что-то я путаю наверное. Разве там не должна быть девственница даорка в обязательном критерии? Я ни то ни другое. К сожалению. Или к счастью. Как знать? Дара целительства даоры лишены. Будь я даоркой…

Впрочем, это бессмысленные рассуждения, в которые я скатываюсь очевидно от нервов. Не иначе. Эх, доведут же до нервного срыва, чёртовы даоры, как пить дать. Доведут.

— Но как ты..? — прохрипел глухо архар. — Ведь тебе не позволят быть с…

Архарон глухо зарычал и снова саданул архара лицом об пол.

Я непроизвольно поморщилась и метнулась к пострадавшему. Но потом одёрнула себя. Это же архар АЕ? Сама же недавно мечтала ударить как следует. В конце концов сломанный нос это не смертельно.

— Сакдаор вас разведёт. Ты подтвердишь, что женился на моей цяоси для отвода глаз и охраны. После того, как я казню всех участников заговора, надобность в прикрытии отпадёт окончательно. И тогда за жизнь милой Соаль можно будет не опасаться. — я лишь глаза округлила от этих пояснений.

Архарон хочет оставить меня подле себя? Что за бред?

— Как удачно подвернулись эти заговорщики, да? — усмешка в глухом голосе архара и Архарон легко вскочив на ноги, протягивает руку своему избитому побратиму.

На их лицах идентичные усмешки и одна я ничего не понимаю.

— Легенда уже пошла в массы? — новый уточняющий вопрос и я изо всех сил тру лоб и виски, пытаясь уловить суть происходящего. Вроде слова все понятные. Вроде даже смысл угадывается. Но вот всё в единую картину собрать почему-то не получается.

— Пока на уровне неуверенных шепотков. — довольно проурчал Архарон подступая ко мне.

— Если бы ты убил меня, этим слухам было бы сложнее поверить. — с совершенно не ясной мне иронией протянул Зан, как-то очень по мальчишески вытирая кровящий нос тыльной стороной ладони.

И я не сдержав порыва шагнула к нему, намереваясь вправить и залечить травму.

Но к моему удивлению, Архарон перехватил меня поперек талии, пресекая движение, и прижал к себе.

— Зато моя сладкая цяоси гораздо быстрее стала бы моей. — досадливо поморщившись протянул Архарон.

И я не выдержала:

— А моего мнения никто спросить не хочет? — тихим голосом начала я, сжав кулаки. — Один хочет забрать себе, другой не хочет отдавать. А о том, что я хочу вернуться к людям и продолжить врачевать никто не задумывается? Почему я хочу именно этого никого не интересует? — я физически ощущала потяжелевший взгляд Архарона, но предел за которым скрывается страх, я похоже прошла. — Что я совершенно не хочу участвовать ни в каких интригах, и всю жизнь искренне стараюсь держаться от сильных мира сего, потому что единственное чего я всегда хотела, это лечить разумных. Облегчать боль и страдания. — усилием воли подавила трепыхнувшуюся мысль-предательницу, что вот одного из присутствующих тех самых «сильных» я таки вполне хочу.

И культивировала на её месте более разумную её товарку — настолько ли сильно я хочу его, чтобы взять и разом потерять себя? Потерять всё к чему стремилась все эти годы. Всё ради чего воевала с семьёй. Ради чего не завела семью и детей. И сейчас отказаться чтобы что? Быть с Архароном? Бред. Даже моё влюблённое, глупое сердце обжигает кислотой правдивая реальность — нам не быть вместе. Нет, попытаться мы можем. И судя, по невероятному диалогу, которому я была свидетельницей, даже жаждем. Но сильнейший даор, Архарон, правитель целой расы и магистр целебных наук, человеческая женщина, без нескольких поколений воинов в роду, не девственница, в конце концов. Это смешно.

Увязла ли я настолько, чтобы попробовать положить себя на этот алтарь? Пока нет. И чтобы вот это «пока, нет» не превратилось в «уже, да» мне надо бежать.

— Вон. — ледяной приказ где-то над моей головой, но я даже не попыталась дёрнуться