— Да не простой киборг — пьяный, — продолжал Чак. — Чего только в Херсон-Граде не увидишь.

Киборга покачивало. В правой руке он держал большой железный чайник с вмятиной на боку и, часто прикладываясь к сплюснутому на конце носику, очень целенаправленно шкандыбал в нашу сторону. Следом семенила разносчица, дергала его за телогрейку и повторяла:

— Дэу, хватит! Тебя Матфей выгонит, ты что, не понимаешь? И Орест за тебя уже не заступится. Дэу, железка ты электронная, не приставай к ним!

Не обращая на нее внимания, киборг приблизился к столу.

— Ты! — просипел он испитым голосом и ткнул чайником в мою сторону. — Что ты себе думаешь, мутант? Дэу ждет тебя здесь седьмую декаду!

* * *

От него разило, как от самогонного аппарата. Хлопнув ладонью по тусклому покатому наколеннику, киборг объявил:

— В ногах правды нет, особливо в такой, как у Дэу. Инка, тащи стул.

— Сам себе тащи стул, дурень ржавый! — выкрикнула она. — Дед сказал следить за тобой, чтоб неприятностей никаких, а ты… У-у! — погрозив киборгу кулаком, девочка вернулась к стойке, что-то бормоча.

— Вот дщерь нрава беспокойного… — Поставив чайник на стол, Дэу пошел за стулом, и я понял, что у него нет левой руки. Вернее, что-то там в рукаве пряталось, но оттуда не торчала кисть.

Скрипя, лязгая, оставляя за собой слабый запах машинного масла, он пересек центральный проход и взял один из стульев, стоявших под другой стеной. Пошел обратно, но, не дойдя до нас, стал заваливаться вперед, кренясь медленно и величественно, как старое дерево. Соскочив со стула, Чак поддержал его, однако ясно было, что карлику с Дэу не сладить, и мне тоже пришлось вставать. Я схватил киборга за плечи. Чак вырвал из его руки стул, поставил, и я усадил Дэу верхом. Киборг воспринял это как должное. Благосклонно что-то промычав, он взялся за ржавую ручку чайника и пробубнил:

— Выпьем, значит, и в дорожку. Мы снова сели.

— Ты знаешь меня? — спросил я.

Святой мутант — он был еще и косоглаз! Нос картошкой и будто расплющен ударом сковороды, толстые бледные губы, морщины, двойной подбородок. На красном небритом лице блуждала добродушная улыбка, один зрачок уставился на меня, другой косил в сторону.

— Ты знаешь меня? — повторил я.

Дэу поставив чайник на стол, ладонью прихлопнул облезлую ушанку, поползшую на лоб, и просипел:

— Видались.

— А чего ты его мутантом обозвал, дядя? — спросил Чак.

Киборг погрозил нам толстым пальцем, а после упер его себе в лоб над переносицей.

— У Дэу тут сканер, Дэу не обманешь. Дэу сам как сканер, кого хочешь распознает. Мутант и есть, а что же? Мутант так мутант, Дэу это не важно, лишь бы человек был хороший.

Мы с Чаком переглянулись. Киборг закрыл глаза, положил подбородок на спинку стула и явно настроился поспать. Поправив подушку, карлик взял из миски шляпку гриба и сунул ему под нос. Дэу сразу оживился — подался вперед, скрипнув стулом, схватил гриб и сунул в рот. Прожевал, кося на Чака левым глазом. Кивнул.

— Поздорову, малый. Славные грибцы Матфей растит у себя в подполе. Маслята называются. Отработанным маслом их поливает, проказник. От того они такие вот маслянистые. Ну, за Матфея! — важно кивнув нам, он налил из чайника в наши кружки, выпил сам и потянулся к миске.

Чак, пожав плечами, опустошил свою кружку. Раньше он расправлялся с выпивкой ловко, но тут захрипел, будто раненый, схватился за горло и слепо зашарил по столу, моргая слезящимися глазами. Я локтем подтолкнул ему миску, карлик ухватил гриб-масленок, сунул в рот и стал жевать, громко чавкая.

Дэу снял крышку с чайника, перевернул донышком кверху над кружкой Чака, тряхнул. Убедившись, что он опустел, киборг впал в волнение.

— Так что Дэу готов, — объявил он, беспокойно оглядываясь. — Веди, мутант.

— Куда? — я взял из миски кусок мяса.

— Дэу откуда знает, куда ты хочешь его вести? Машину смотреть, э? Пошли, чего сидим?

Киборг заворочался, скрипя стулом, привстал, но тут блуждающий взгляд его упал на бутылку, и он плюхнулся обратно. Потянулся к бутылке нетвердой рукой, схватил и, пробормотав что-то насчет горючего, которое ему нужно для дозаправки, присосался к горлышку.

Мимо столика прошли двое купцов. Как-то странно покосившись на нас, они поспешно покинули «Крылатую могилу». Бармен за стойкой куда-то подевался, хотя разносчица Инка беспокойно переминалась с ноги на ногу возле своего бочонка, наблюдая за Дэу.

— Архгх! — Чак вскочил ногами на подушку и согнулся в три погибели, держась за живот.

— Всякого я повидал, то есть попивал в жизни, но такого… — прохрипел он. — У тебя глотка железная, ДЯДЯ.

— Не без того, — с важным добродушием кивнул Дэу. — И не только она. Во, гляди.

Стащив телогрейку с плеча, он высвободил из рукава левую руку.

Она заканчивалась примерно на середине между локтем и запястьем, культю закрывала металлическая заглушка, похожая на очень большой наперсток. Из донышка торчали короткие плоские штырьки и серебристые иглы разной толщины, между ними помигивали крошечные лампочки. Из-под края заглушки под рыхлой сероватой кожей к локтю уходили жгутики проводов.

— Это… — Чак закашлялся, постучал себя по груди и заговорил надтреснутым голосом: — Откуда это у тебя? Ты… Нет, киборги мне всякие попадались, но… Одно дело — механика, шестерни да поршни. Но у тебя ж там электроника! Кто тебе такое смастырил?

Лицо Дэу исказилось, он пригнулся, облизывая губы, глянул вверх.

— Похитили меня, малый, — просипел киборг придушенно. — Похитили и надругались над плотью. Мальчонкой еще…

— Кто похитил?

— Они! — болезненно улыбаясь, киборг ткнул пальцем в далекий потолок.

— Кто они? Я добавил:

— Хозяева платформ?

— А! — он выпучил на меня глаза. — Не говори слов сиих всуе!

— Они над тобой опыты проводили, что ли, а после отпустили? — подозрительно спросил Чак, все еще держась за живот.

— Правду речешь, малый.

— Короче, ты псих натуральный, — заключил карлик, нахлобучивая на голову свою шерстяную шапочку. — Мозги себе водкой совсем выжег. Хозяева платформ его похитили… В Вертикальном городе, говорят, технохирурги живут. Они всякое умеют делать, так ты оттуда, наверное, а?

— Не знает Дэу никаких хирургов. А ты, малый, крабодианин?

Чак скривился и полез со стула, отвернув от киборга лицо. Настойчиво показывая пальцем на его лоб, закрытый сейчас шапочкой, Дэу не отставал:

— Крабодианин, как пить дать. Еретик, э? Как там храм ваш, до сих пор стоит? Дэу в нем бывал, давно, правда…

— Ладно, заткнись уже. — Чак потянул со стула ремешок обреза, не убирая с живота другую руку, перекинул через голову. — То не твое дело, кем я ранее был. Вы, короче, пока болтайте, а мне пройтись надо. Я скоро… наверное. Вот услужил, ржавый, отравой напоил! Эй, как тебя… Инка, где у вас тут отхожее место? Отойти мне в него надо… по важному и большому делу.