Гелбрайт разглядывал его с любопытством:

— Итак?

— Я думаю, стараясь изо всех сил, сэр.

— Не обращай внимания. Звучит нормально. Продолжай.

— Если ее стащили из бухты Чапмена, то это преднамеренная кража. Мы говорим о ком-то, кто подготовился к тому, чтобы тащить тяжелый забортный мотор по тропе длиной в милю для того, чтобы украсть лодку.

— Почему кто-то захотел сделать это? И, сделав это, почему покинул судно? Все чертовски странно, как ты думаешь? Как они попали обратно на берег?

— Плыли?

— Может быть. — Ингрем зажмурился от сверкающего оранжевого солнца. Несколько секунд он ничего не говорил. — Или им не нужно было делать это? — произнес он наконец. — Может быть, их на ней и не было. — Он снова погрузился в задумчивое молчание. — Ничего страшного не произошло с кормой, забортный мотор должен был утопить лодку сразу же после того, как бока стали выпускать воздух.

— Что это значит?

— Когда лодка перевернулась, на ней не было забортного мотора.

Гелбрайт ждал, когда он продолжит, и, не дождавшись, нетерпеливо воскликнул:

— Продолжай, Ник! Какой вывод ты сделал? Мне вообще ничего не известно о лодках. И пожалуйста, говори мне «ты».

Тот рассмеялся:

— Прости. Я просто удивляюсь, что могла делать лодка, подобная этой, в середине неизвестно какого моря без забортного мотора.

— Я думал, ты сказал, что он у нее обязательно должен быть.

— Я передумал.

Гелбрайт застонал:

— Может, не будешь говорить загадками, ты, негодяй? Я весь вспотел, я замерзну здесь до смерти и смогу жить дальше только с выпивкой.

Ингрем вновь засмеялся:

— Я думаю только о том, что самый очевидный способ вывести украденную резиновую лодку из бухты Чапмена — тащить ее на буксире при условии, что прежде всего ты вошел в бухту на судне.

— Тогда зачем же воровать еще одну?

Ингрем уставился на сдутый корпус.

— Потому что изнасилована женщина и оставлена полуживая в ней? — предположил он. — И надо освободиться от вещественных доказательств? Думаю, тебе пора вызвать сюда специалистов, чтобы выяснить, почему лодка выпустила воздух. Если обнаружат прорезанную дыру, значит, злоумышленник хотел, чтобы лодка и ее содержимое наполнились водой и погрузились в открытое море, когда буксирный трос будет отпущен.

— Тогда мы вновь возвращаемся к Хардингу?

Констебль пожал плечами:

— Он единственный подозреваемый с лодкой в нужном месте и в нужное время.

Тони Бриджес слушал бесконечную тираду Хардинга против полиции с возрастающим раздражением. Его друг в ярости ходил взад-вперед по гостиной, пиная ногами все, что попадалось на пути, стараясь вцепиться в Тони всякий раз, когда тот пытался дать совет. Биби, испуганно наблюдая их нарастающую злобу, сидела скрестив ноги на полу возле Тони и гадала, как бы отсюда смыться, не вызвав еще большего раздражения у мужчин.

Наконец терпение Тони иссякло.

— Держи удар, а не то я уложу тебя на лопатки! — прорычал он. — Ты ведешь себя как двухлетний кроха. Прекрасно, полиция арестовала тебя. Большое дело! Скажи спасибо, что они ничего не нашли!

Стив свалился в кресло.

— Кто говорит, что не нашли? Они отказались отпустить «Крейзи Дейз»… моя машина тоже где-то на штрафной стоянке… Что же, черт подери, должен делать я?

— Вызови адвоката. Именно за это ему и платят, Господи Боже мой, только не доводи нас до боли в животе. Я и так чертовски измотан. Мы не виноваты, что ты отправился в Пул на этот проклятый уик-энд. Ты должен был поехать с нами в Саутгемптон.

Биби зашевелилась. Она открыла рот, чтобы извиниться и уйти, но передумала. Злоба нарастала как на дрожжах. Хардинг в ярости затопал ногами:

— Адвокат бесполезен. Заявил мне, что эти негодяи имеют право держать улики столько времени, сколько потребуется…

Наступила долгая тишина.

Биби нервно убрала волосы с лица, чтобы взглянуть на Стива.

— Но если ты не делал это, — произнесла она тихо, — я не понимаю, чего ты волнуешься.

— Правильно, — тут же встрял Тони. — Они не могут преследовать тебя без улик, а раз освободили, значит, улик нет. Что и требовалось доказать.

— Мне нужен мой телефон. — Хардинг вскочил в приливе энергии. — Что ты сделал с ним?

— Оставил у Боба, — пожал плечами Тони. — Как ты и велел.

— Он поставил его на зарядку?

— Не знаю. Я не говорил с ним с понедельника. Он удивился, когда я передал телефон ему. Может, уже и забыл о нем.

— Именно этого мне и не хватало. — Стивен пнул стену.

Бриджес взял банку с пивом и отпил глоток, задумчиво глядя на друга.

— Что такое особенно важное может случиться с телефоном?

— Ничего.

— Тогда оставь мои чертовы стены в покое! — проревел он, вскакивая со стула. — Прояви хоть каплю уважения, урод! Это мой дом, не твоя идиотская лодчонка.

— Перестаньте! — закричала Биби, отступая за стул. — Что происходит с вами? Один из вас через минуту здорово получит.

Хардинг нахмурился, затем поднял руки вверх:

— Хорошо, хорошо. Я жду звонка. Именно поэтому вышел из себя.

— Тогда воспользуйся телефоном в холле, — коротко заметил Бриджес.

— Нет. — Стивен попятился к стене. — Что спрашивала полиция?

— Что ты и ожидал. Насколько хорошо ты знал Кейт… считаю ли я, что твое волнение было искренним… видел ли я тебя в субботу, где был я… что за фотографии были у тебя… — Он покачал головой. — Я знал, что эта грязь вернется, чтобы преследовать тебя.

— Оставь это, — устало махнул рукой Хардинг. — Я уже говорил, с меня хватило твоих лекций в понедельник. Что ты сказал им?

Тони покосился на Биби, затем дотронулся до ее затылка:

— Сделай мне одолжение, Бибс. Сбегай в магазин и купи пивка. Деньги на полке в холле.

Она с явным облегчением поднялась на ноги.

— Конечно. Почему нет? Я оставлю все в холле и пойду домой. Ладно? Я действительно устала, Тони, мне обязательно нужно выспаться. Не возражаешь?

— Конечно, нет.

— Пока, если любишь меня, Бибс.

— Ты же знаешь, что да.

Тони не произнес ни слова, пока за ней не захлопнулась дверь.

— Ты должен быть осторожен, когда говоришь в ее присутствии, — предупредил он Хардинга. — Она тоже будет давать показания, и нечестно втягивать ее больше, чем она уже втянута.

— Хорошо, хорошо… Итак, что ты сказал им?