— С днем рождения.

Блестящая черная оберточная бумага и тонкая красная ленточка. Упаковка выглядела очень классической, как в каком-нибудь фильме, действие в котором происходит обычно на итальянской вилле.

— Спасибо, Джулиан. Как вы догадались?

— Птичка сказала.

Руби рассмеялась и тут же вспомнила, что во время экскурсии по дому Джулиан заглядывал и в ее комнату тоже. Если у него было хорошее зрение, он мог разглядеть календарь над ее кроватью и нарисованный на нем именинный пирог. Ого! А вдруг это было звено в какой-нибудь цепи событий? С другой стороны, ему могли сказать родители. Только зачем? Это выглядело бы так, будто они просят, чтобы он подарил подарок. Родители никогда бы так не поступили.

— Будешь открывать? — спросил Джулиан.

Сначала нужно прочитать открытку — элементарная вежливость. На ней был нарисован большой медведь, который прятал за спиной подарок. Надпись гласила: «Спешу к тебе на день рождения». Внутри было напечатано: «С днем рождения!» Джулиан приписал: «И всего наилучшего. Джулиан».

Затем наконец подарок. Руби аккуратно развернула упаковку. Она знала, что это нужно делать аккуратно, но только забыла почему: то ли потому, что обертку можно использовать еще раз, то ли потому, что торопиться страшно невежливо. Внутри была коробочка, чуть больше, чем для компакт-диска. Руби открыла ее, развернула, раздвинула папиросную бумагу и вытащила увеличительное стекло. Самая настоящая лупа с деревянной ручкой.

Руби тут же посмотрела на свой ноготь сквозь стекло. Увеличение было по-настоящему огромным.

— О, спасибо огромное-преогромное!

— Не стоит благодарности, мой дорогой Холмс.

Она громко расхохоталась и поднесла лупу прямо к лицу Джулиана. В его глазах появилось какое-то странное выражение, и Руби поняла, что сделала что-то невежливое. Он был на ее стороне, это несомненно, но были и определенные границы, за которые не стоило заходить.

Одиннадцать лет. Даже не верится. Чем старше становишься, тем быстрее летит время. Скотт забросил ракетку в багажник «триумфа», сел за руль и закрыл дверь гаража с помощью пульта дистанционного управления. Эти привычные движения почему-то заставили его вспомнить день, когда родилась дочь. Медсестра — скорее всего откуда-нибудь из Восточной Европы — только успела сказать: «Тужьтесь, милая, тужьтесь!», как появилась головка Руби. Глаза у нее были широко раскрыты. Он неожиданно разрыдался. Слезы было не остановить, и ему пришлось выйти из родильной палаты. Все вокруг — не Линда, но все остальные — возможно, решили, что он один из тех современных папаш, который вдруг всем сердцем прочувствовал таинство рождения. Окружающие ожидали слез радости, и, конечно, никто не понял, что на самом деле это были слезы гнева и горя. Адам умер меньше года назад, и вот у них уже новый ребенок. Это было жестоко. Скотт быстро вытер слезы и вернулся в палату. Линда — ее глаза были абсолютно сухими — прижимала новорожденную к груди. Медсестра с умилением сказала: «Какой ангелочек!»

Скотт повернул ключ зажигания. Ничего. Он еще несколько раз попытался завести машину. Результат тот же. Он вылез из машины и открыл капот. На первый взгляд, все было в порядке. Скотт попробовал завести машину еще раз — бесполезно, аккумулятор сел полностью.

— Черт побери! — неожиданно для самого себя Скотт во весь голос выругался. И так же неожиданно понял, что старый «триумф» ему больше не нравится. Дело было не только в севшем аккумуляторе, Скотт не был настолько глуп. Дело было совсем не в аккумуляторе, а в этом чертовом «бокстере», голубом монстре, припаркованном у «Брини».

Скотт достал ракетку из багажника и пошел на кухню. Линда говорила по телефону: «В том месте когда-то были луга. Я провела небольшое исследование, и оказалось…» Она замолчала и стала слушать кого-то на другом конце провода. Скотт поднял руку, пытаясь привлечь внимание жены, но она помотала головой, показывая, что не может с ним говорить.

Скотт посмотрел на часы. До начала игры оставалось десять минут, а на дорогу уйдет как минимум пятнадцать. Он вошел в столовую: Брэндон склонился над тетрадью, Джулиан стоял у окна и смотрел на лес. Секунду Скотт сомневался, но потом решительно перешагнул порог. В конце концов, кто платит деньги?

— Джулиан.

Репетитор обернулся.

— У вас есть водительские права?

— Временные.

— Сойдет.

Скотт сидел за рулем джипа Линды, Джулиан — рядом.

— Как дела у Брэндона?

— С каждым занятием все лучше и лучше.

— Какое у него самое слабое место?

— Уверенность.

Скотт быстро взглянул на собеседника. Что за бред? Во-первых, было совершенно ясно, что Джулиан не прав. У Брэндона было столько же уверенности, сколько и у любого другого подростка. Во-вторых, репетитор лез не в свое дело. Джулиан посмотрел в глаза Скотту.

— Я имел в виду SAT, — пояснил Скотт.

— Я тоже.

— А…

Их обогнала полицейская машина с включенными на крыше огнями сирены.

— Разбираетесь в опционах? — немного помолчав, спросил Скотт.

— В каком смысле?

— Биржа.

— Как способ повышения доходов?

— Да. Одно удачное вложение — и можно купить «бокстер». Если, конечно, знаешь, что делаешь.

— «Бокстер»?

Он что, не знает, что такое «бокстер»?

— Одна из моделей «порше».

— Это именно то, что вы хотите? «Бокстер»?

— Почему нет?

— Вам больше не нравится «триумф»?

Скотт пристально посмотрел на Джулиана: удивительная догадка. Он будто умеет читать мысли. Джулиан смотрел в окно на удаляющуюся полицейскую машину.

— Их нельзя сравнивать, — сказал Скотт. — Это как апельсины и яблоки.

Скотт хотел «бокстер». Скорее даже, он хотел не столько машину, сколько ту жизнь, которую она символизировала. Часы ведь тикали.

— Играете на бирже? — спросил Джулиан.

— Не так активно, как мне хотелось бы.

— Да?

Скотт еще ни с кем не говорил о «Симптоматике» и даже не собирался этого делать. Но Джулиан казался хорошим слушателем, и Скотт уже был готов рассказать репетитору о всех своих сомнениях, но тут машина свернула на парковку теннисного клуба.

— Может, зайдете внутрь? — спросил Скотт. — Я помашу вам в окно, если найду кого-нибудь, кто подвезет меня домой.

Скотт быстро прошел через раздевалку и вышел на корт, а Джулиан подошел к обзорному окну. Том, Эрик и дантист — у него был очень слабый дальний удар — уже разминались у сетки.

— Том, подвезешь меня домой?

— Конечно.