Закончив съёмки «Людей дождя», Коппола уехал в Данию, где посетил компанию «Латерна филмз», которая располагалась в большом особняке на берегу моря. Он был потрясён увиденным там новейшим оборудованием студии и шикарными девушками. Судьба режиссёра была решена. На торговой ярмарке в Кёльне Коппола, не задумываясь, за 80 тысяч долларов приобрёл монтажные и микшерские пульты последних моделей. У него не было ни денег, чтобы расплатиться, ни места, где разместить покупки.

Жена Копполы Элеонора не хотела, чтобы её дети росли по понятиям Голливуда, а Фрэнсис не хотел оставаться заложником студийной политики. Больше всего его угнетал процесс озвучания, которым по старинке занимались после съёмок. Интуитивно он чувствовал, что при творческом подходе звук способен внести более весомый вклад в общий успех картины. В результате семья решила обосноваться в Сан-Франциско. «Думаю, Фрэнсис покинул Лос-Анджелес потому, что не хотел оставаться на положении маленькой рыбки в огромном водоёме — куда лучше стать карасём в маленьком пруду», — замечает Марша Лукас, которая отправилась на север вслед за Джорджем, чтобы стать полноправной участницей эксперимента мужа. Как бы там ни было, осенью 1969 года Фрэнсис открыл временную штаб-квартиру «Американского калейдоскопа» на двух этажах здания склада по адресу: улица Фолсом, 827. Для подготовки стен и рам наняли столяров из хиппи, но на следующий день пришлось снимать всю сухую штукатурку — ребята до того обкурились, что забыли про отвес. В качестве драпировки стен Элли выбрала оранжевую ткань, а для мебели — ярко-синюю. Из Европы привезла прозрачные надувные пластиковые диваны. Коппола установил в помещении стол для игры пул и автомат для кофе-эспрессо. В приёмной, за столом секретаря, в футлярах из майлара с большим вкусом были выставлены старинные калейдоскопы. Офис Фрэнсиса был обставлен в современном шведском стиле, предполагавшем в обязательном порядке кресла Имса[60]и ковёр золотистого цвета. Устроили студию звукозаписи и монтажную, отдел художественного творчества, костюмерную и кладовку для реквизита. В ядро группы, кроме Копполы, входили Лукас, вице-президент компании, и Мёрч. Из Лос-Анджелеса все приехали с семьями. При всей яркости своей натуры Коппола установил в «Калейдоскопе» одно незыблемое правило — никаких наркотиков. Этим кинематографисты из Сан-Франциско заметно отличались от свихнувшихся на марихуане студийцев «Би-Би-Эс».

Коппола продолжал очаровывать молодёжь, собравшуюся вокруг него. Как-то Мёрч микшировал звук ленты «Люди дождя» на новом германском оборудовании. Что-то не заладилось с пультом и, когда вся группа собралась вокруг, недоумённо почёсывая затылки, Фрэнсис сказал: «Уверен, полетел конденсатор, дайте паяльник». К удивлению Мёрча, Коппола подлез под аппарат, какой-то конденсатор вынул, а вместо него припаял новый. Вспоминает Мёрч: «Фрэнсис не предложил вызвать мастера. Остаётся только удивляться и восхищаться, как сценарист, продюсер и режиссёр мог разобраться в том, где неисправность, да ещё и устранить её. А я — звукооператор — сделать этого не сумел».

Фрэнсис серьёзно влиял на Лукаса, не уставал повторять, что он гений, чем способствовал укреплению его самомнения. Вот комментарий Марши Лукас: «Джордж не был сценаристом, это Фрэнсис заставил его писать. Он говорил: «Хочешь стать режиссёром, научись писать». Он чуть ли не наручниками приковывал Джорджа к письменному столу». Фрэнсис постоянно натаскивал Лукаса, показывал, как следует разговаривать с актёрами. Но скоро выяснилось, что представления друзей о новой компании не совпадали. Если Фрэнсис хотел создать контркультурную «Метро-Голдвин-Мейер», то Джордж довольствовался бы наличием крыши над головой, где вместе с друзьями мог реализовать знания, полученные в университете Южной Калифорнии. Столь серьёзное расхождение во взглядах приводило к трениям. «Моя жизнь — контрреакция на жизнь Фрэнсиса, — объяснял Лукас. — Я его противоположность». Коппола был большой и грузный, Лукас — невысокого роста и худощавый. Фрэнсис — эмоционален, Джордж — сдержан. Фрэнсис мог вести себя безрассудно, Джордж всегда проявлял осторожность. Фрэнсис был чересчур сговорчив, Джордж же мог яростно отстаивать свою точку зрения. Если Фрэнсис часто перепоручал что-то коллегам, то у Лукаса был пунктик — всё контролировать самому. Сценарий, съёмку, режиссуру, продюсирование, монтаж — всё. Неважно, как мало денег было у Фрэнсиса, он вёл себя так, словно их у него куры не клюют. У Джорджа всё наоборот — сколько бы денег ни было, он выглядел как нищий. Махнув на Лукаса рукой, Коппола назвал его «семидесятилетним ребёнком». А вот оценка Джорджа: «Все режиссёры самолюбивы и ранимы. Но среди всех, кого я знаю, Фрэнсис — самый самолюбивый и ранимый человек». И, тем не менее, Фрэнсис, наверное, стал в жизни застенчивого и малоприспособленного к жизни Лукаса лучшим другом.

* * *

Получив телеграмму, Кэлли перезвонил Копполе, чтобы выяснить, на что тот намекал. Режиссер рассказал, что собрал под крылом новой компании талантливых выпускников университета Южной Калифорнии и Калифорнийского университета Лос-Анджелеса. Главным образом он нахваливал Лукаса, «настоящий талантище», особенно напирая на будущий фильм «ТНХ:1138», художественную картину на основе студенческой короткометражки молодого режиссёра, деньги на постановку которой, Фрэнсис клятвенно обещал раздобыть.

«Джордж был для меня как младший брат, — рассказывает Коппола. — Я любил его. Куда я, туда и он». Итак, Коппола сумел убедить Кэлли дать ему 300 тысяч долларов на создание около десятка киносценариев, «пакетных», как он их называл, среди которых значился его собственный к фильму «Разговор» и работы приятелей по киношколе — Уилларда Хайка, Кэрролл Баллард, Мэтью Роббинса, Хала Барвуда и других. Он добился от Кэлли поддержки «ТНХ» и выделения ещё 300 тысяч на стартовую раскрутку «Калейдоскопа». Кроме того, под сурдинку, он включил в свой «пакет» и «Апокалипсис сегодня», сценарий Джона Милиуса, с которым Коппола даже не был знаком. Драматургу сообщил о судьбе картины Лукас, назначенный её режиссёром. Коппола заверил компанию «Уорнер», что берёт на себя всю полноту ответственности за финансы, обещал, что станет связующим звеном между студией и «малышами», которые не будут общаться с представителями компании самостоятельно, потому что доверяют своему «папочке и старшему братику».

Приглядывать за Копполой от «Уорнер бразерс» приставили Барри Бекермана. Правда, личное обаяние режиссёра было столь велико, что тот вскоре переметнулся к противнику. «Фрэнсис на всех нас действовал магнетически, — вспоминает несостоявшаяся «нянька». — Скажи он мне тогда: «Иди и зарежь Эшли», я бы, пожалуй, так и сделал». Без сомнения, одну вещь Коппала усвоил блестяще — то, как тратить деньги. Продолжает Бекерман: «Жить по средствам — большого ума не надо», стало крылатым выражением Фрэнсиса».

Коппола объявил компании «Уорнер», что намерен ставить авторские фильмы, как Феллини и Антониони. Он представил сценарий, основанный на собственной биографии, но компания не прониклась. «Если откровенно, вышел детский лепет, скучища, — делился впечатлениями читавший материал начальник. — Антониони и в помине не было, ну от силы — Энтони Куин. Создавалось впечатление, что и ему самому было не очень интересно ставить фильм о собственной персоне. Режиссёр он был прекрасный, но на творческую индивидуальность явно не тянул».