Гири обхватил Джонаса руками за шею в удушающем медвежьем объятии.

Внезапно позади курсанта появился спинной плавник Ангела. Из воды показалось блестящее рыло, огромные ноздри, обнюхивающие поверхность моря, раздувались, точно у бешеного быка.

Петля стального троса подняла Джонаса с его пассажиром в воздух. Под тяжестью двоих мужчин трос больно врезался в грудную клетку, затрудняя дыхание и сдирая ткань гидрокостюма вместе с кожей подмышек.

Мак, не имевший возможности задействовать лебедку, мог только наблюдать, как два человека беспомощно болтаются на конце сорокафутового троса.

У Джонаса потемнело в глазах.

Ангел подпрыгнула, пытаясь схватить добычу, точь-в-точь как в свое время в лагуне. Джонас поймал себя на том, что завороженно смотрит в разинутую пасть. Тем временем курсант ослабил хватку, мало-помалу сползая вниз.

Джонас вцепился в спасательный жилет Гири, а вертолет тем временем начал набирать высоту.

Мегалодон исчез.

Колючий ветер хлестал по лицу Джонаса, ледяные слезы туманили взор. Руки начали постепенно неметь. Джонас зажмурился, пытаясь сохранять хватку.

Но Гири упорно продолжал скользить вниз, и вот его голова уже оказалась на уровне груди Джонаса.

Тейлор сделал рывок вперед, вцепившись зубами в спасательный жилет Гири и обхватив здоровой ногой курсанта за талию в тщетной надежде предотвратить неминуемое падение.

Холодный ветер завывал в ушах. Джонас услышал слова Гири:

– Не могу…

Все стало происходить, точно в замедленной съемке, а затем, словно по волшебству, у них под ногами появилась палуба «Уильяма Биба».

Послышался звук треснувшей ткани – спасательный жилет разорвался в зубах Джонаса, обмякшее тело Гири начало падать вниз. Курсант пролетел двадцать футов и упал на палубу. Выскользнув из петли, Джонас рухнул как куль туда же буквально секунду спустя.

Лежа на спине, не в силах пошевелить онемевшими конечностями, Джонас видел над головой мрачные небеса и слышал где-то слева от себя рев приземлившегося вертолета.

На палубе раздались чьи-то шаги.

Прекрасное лицо заслонило небо, белокурые волосы растрепались от ветра. Теплые руки прикоснулись к его замерзшим щекам… полураскрытые мягкие губы прижались к его рту.

Марианская впадина

Терри беспокойно ворочалась на смятой постели, ей никак не удавалось найти удобное положение. Она сложила вдвое пахнувшую плесенью подушку, запихнула ее под голову и, тяжело дыша, уставилась на запертую дверь. Учащенное сердцебиение и тяжелые мысли не давали уснуть.

В тысячный раз она вспоминала предостерегающие слова Хита.

Бенедикт ставит себя выше закона. Он способен сам вас убить, лишь бы избежать огласки.

Терри, задыхаясь, села на кровати.

Все будет хорошо, главное – это спокойствие. Еще три дня – и ты поднимешься наверх. А через четыре дня вернешься домой. Обнимешь Джонаса, попросишь у него прощения, скажешь, что понимаешь, через что ему пришлось пройти.

Наверное, впервые за все это время Терри действительно поняла: ее муж жил в постоянном страхе, его разум пожирало предчувствие ужасной смерти. То, что Терри ничтоже сумняшеся окрестила параноидальным бредом, для Джонаса было реальностью. Узница «Бентоса», зависящая от милости Бенедикта и его русского прихвостня, Терри только сейчас поняла, насколько всепоглощающей может быть сила страха.

Господи, как же я по нему скучаю! И как я могла быть такой бессердечной…

Терри подпрыгнула от внезапного стука в дверь:

– Кто там?

– Бенедикт.

Положив в ботинок охотничий нож, Терри открыла дверь.

– Я тебя, случайно, не разбудил, моя дорогая?

– Нет, я…

– Отлично. Я могу войти? – Бенедикт вошел, не дожидаясь ответа, бегло оглядел крошечную каюту и посмотрел Терри прямо в глаза. – У тебя измученный вид. Ты в порядке?

– Просто немного устала.

– И насколько я понимаю, немного расстроена. Да, мне известно, что произошло между вами с Сергеем, и невозможно передать, как сильно я сожалею. – (Терри почувствовала, как по щекам заструились горячие слезы.) – Он сделал тебе больно?

– Он попытался… – ответила Терри, но, вспомнив предостережение Хита, поспешно добавила: – Но ничего страшного. Забудем об этом.

– Забыть? Но почему? Ты ведь явно боишься его.

– Нет, предпочитаю забыть это недоразумение, если, конечно, он оставит меня в покое.

– Чепуха! Я доложу о нем властям, как только мы…

– Нет! – Терри схватила Бенедикта за руку и тут же поспешно отпустила. – Нет, давайте оставим все как есть. Пожалуйста…

Бенедикт настороженно покосился на Терри:

– Как тебе будет угодно. А теперь скажи, что там с твоей работой? Когда будет готов отчет для JAMSTEC?

Терри замялась:

– С отчетом по первичным данным «Бентоса» все в порядке. Думаю, еще день-два, и я закончу.

– Хорошо. А теперь тебе, пожалуй, стоит присесть, потому что я пришел с дурными новостями. Наш белоснежный Ангел Смерти, как я называю мегалодона, несколько дней назад вырвался из лагуны.

Джонас! Терри почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

– Как?!

– Проломила ворота, точно разъяренный бык. Твой бесстрашный муж поранил ногу во время инцидента, но сейчас уже пошел на поправку. К счастью, прежде чем эта тварь исчезла, им удалось всадить в нее метку с радиопередатчиком. Джонас с Селестой пытаются выследить ее и отловить.

– Погодите-ка? Джонас сейчас вместе с Селестой?

– И насколько я понимаю, они прекрасно сработались. Эта парочка стала просто неразлучной. Но ведь у вас с ним очень прочный брак, n’est-ce pas? – Бенедикт сделал паузу, наслаждаясь смятением Терри. – Ты в порядке?

– Все отлично.

Терри представила Селесту, выставляющую перед Джонасом свои несравненные прелести и пробивающую себе дорогу к его сердцу коварными женскими уловками.

Господи, как же я ненавижу эту суку!

– Хорошо понимаю твое беспокойство, – словно прочитав ее мысли, заметил Бенедикт. – Красота Селесты магически действует на мужчин.

– Я доверяю Джонасу.

– Воплощенная добродетель, не так ли? И все же…

– Что-нибудь еще?

– Просто хочу пригласить тебя присоединиться ко мне на борту «Прометея», когда закончишь отчет для JAMSTEC.

– С удовольствием.

– Тогда тебе лучше хорошенько отдохнуть. – Бенедикт повернулся, чтобы уйти, но на пороге остановился. – Ой, совсем забыл! Нож Сергея.