Романову помогли восстановить квартиру, даже вернули кое-что из похищенного, и он начал трудиться на новом поприще курьером. «Мерседес», хозяин весь в заграничном, свободно говорит по-английски, может объясниться с любым иностранцем. Хозяева были Романовым довольны, только они не знали, что фирменный курьер с первого дня начал на каждого из них собирать компромат, привычка – вторая натура. Теперь он не писал доносы, а вечерами, попивая виски с содовой, вспоминал прожитый день, людей, с которыми встречался, выделяя «интересненькое», и закладывал в память своего компьютера, уверенный, что наступит момент, и его труд принесет золотые плоды. Вскоре Романов понял, что подпольный бизнес можно легализовать и не ждать, пока плоды созреют, а получать доходы немедленно. Он сделал предложение в верхах: создать картотеку своих и чужих. Руководитель определенного ранга в любое время суток может получить справку о человеке, сведения о котором заложены в компьютер. Так начала осуществляться великая идея. Сначала справка стоила сто рублей, на сегодняшний день – уже пятьсот. Романов стал владельцем небольшой нефтяной скважины. Наивные руководители не знали, что, наряду с общей картотекой, Романов создает и собственную, для личного пользования, которая содержит компромат на самих руководителей, так сказать, членов Политбюро.

Более чем двадцатилетнее сотрудничество с компетентными органами не пропало даром, дерево было посажено и продолжало расти, цвести и давать плоды.

Гуров покусывал травинку и умиротворенно смотрел на зеленое поле и видневшийся за ним темный частокол леса.

– Я вас что-то не понимаю, – произнес Романов после долгой паузы.

Еще две минуты назад Гуров нервничал. Он не сомневался, что Романов принадлежит к преступному синдикату и именно он убил Мельника. Но что Романов владелец компьютера, главное, дискеты с картотекой, было лишь предположением. Уверенный тон сыщика был обычным блефом. Но когда Гуров увидел, как метнулся взгляд противника, а затем повисла пауза, он убедился, что попал в точку, держит Романова за горло, и дальнейшее – лишь дело техники.

– Вы что, оглохли? Я же сказал, что не понимаю вас! Какую чушь вы несете?

Романов хотел вскочить, но сыщик небрежным жестом удержал его на месте.

– Поздно, Маша, пить боржоми, когда почка отвалилась. Актерству обучаются сызмальства, Александр Сергеевич. Какое имя испоганил, паршивец!

– Не понимаю! – упорствовал Романов. – Я офицер контрразведки!

– Ах это… – Гуров взял «офицера» за отвороты модной куртки, встряхнул, словно куклу, вынул у него из кармана удостоверение, не глядя положил в свой карман. – Спасибо, что напомнили.

– Объяснитесь!

– Тебя ударить? – спросил Гуров.

– Не надо. – Романов съежился.

– Тогда сиди смирно и слушай. Твой провал начался с пачки «Мальборо», которую ты по глупости подарил девушке.

Романов скривился, словно от зубной боли.

– Ну, ладно, не дарил, она сигареты взяла без спроса, – уточнил Гуров. – Эту пачку я приметил на твоем столе, на ней пятно было приметное от кофе. Когда Нина угостила меня сигаретами, я пачку узнал, задумался, стал тебя просчитывать, и все непонятные детальки начали становиться на свои места. Например, кто и с какой целью убил Людмилу Заслонову по кличке Авария? Я понял, что некто позвонил по телефону и передал для Мельника сообщение о бриллиантах. Ты разговор услышал, и девчонка умерла.

– Чушь собачья! – сорвался Романов. – Я никого не убивал! А сигареты? Объясняю. Я трахнул девку, она у меня сперла пачку сигарет!

– Конечно, – согласился Гуров. – Заодно она у тебя сперла снотворное, которое всыпала в мой бокал, но выпила его почему-то сама. Отключенные телефоны – тоже твоя работа, ты решил лишить меня связи.

– Ага. И убил Раджива Ганди.

– Мы же не в суде, даже не на следствии, я ничего не обязан тебе доказывать, хотя Нина призналась, следователь может ее допросить. На подоконнике имеется след рифленой подошвы, думаю, от вот этих самых кроссовочек. – Гуров взглянул на ноги Романова.

– Кроссовки – не пальцы, – возразил Романов.

– И след смоет первый дождь, – согласился Гуров. – У меня еще были кое-какие сомнения, но когда в пруду, что за елками, нашли пиджак Каца, который ты снял с застреленного тобой Мельника, на каждый шурупчик навинтилась персональная гаечка. Согласитесь, гражданин контрразведчик, если бы Мельника убил человек со стороны, то, сняв с трупа бриллиантовый пиджак, быстренько убрался бы восвояси, а не стал бы его потрошить, напихивать в карманы кирпичи и закидывать в пруд. Разумно? Нравится?

– Мне очень, а прокурору не понравится, – ответил Романов.

– Всю жизнь у сыщика с прокуратурой взаимоотношения натянутые, настоящих доказательств у меня нет, потому мы и сидим на поляночке, а не в кабинете. – Гуров поднял голову и улыбнулся. – Есть только показания Нинель Алексеевны по факту снотворного, пленочка с записью телефонных разговоров, фальшивое удостоверение сотрудника КГБ, наличие оружия – в общем, если поскрести по сусекам, то наберется.

– Никаких пленок не существует, пистолет я нашел вчера вечером, один из бандитов, видимо, обронил, я сдать хотел, да не успел. Девка-проститутка какую-то чушь несет, я знать ничего не знаю. – Романов тоже улыбнулся. – В отношении удостоверения? Виноват. С детства мечтал работать в ЧК. Летом в Сочи какой-то незнакомец предложил изготовить, а я, старый дурак, согласился. На женщин завораживающе действует. За глупость готов нести наказание. Поехали?

Романов вновь хотел встать, Гуров снова его удержал и спросил:

– По Окружной или через центр?

– Слушайте, полковник, вам уже сорок, почти двадцать вы провели в розыске! – закричал Романов. – Неужели вам непонятно: вы никогда ничего не докажете! Их нет в природе, этих доказательств! – Он протянул свои бледные пустые ладони и хихикнул.

Гуров произнес тихо, словно обращаясь не к Романову, а к самому себе:

– То ли дурак, то ли умело актерствует. – Затем взглянул на Романова и, четко выговаривая каждое слово, сказал: – Не валяйте дурака и отдайте дискету с картотекой. Ясно?

– Бред воспаленной фантазии, никакой картотеки не существует.

– Серьезно? А откуда вы знаете, сколько мне лет и как давно я работаю в розыске? Все, мне надоело. У меня действительно нет доказательств, что вы убили девушку и Мельника. Я пока не собираюсь обращаться в прокуратуру. Но главарям Корпорации доказательства не нужны. На девочку им наплевать, но вы убили Мельника и украли бриллианты. Когда они об этом узнают, они вас найдут, после чего вы умрете плохой, мучительной смертью, отдадите бриллианты и все равно умрете, проклиная день, когда родились. Вам ясно?

У Романова была белая кожа, видно, он и загорал плохо. Лицо бывшего сексота стало серым, губы истончились, казалось, он уже умер.

– Шантаж? Вы этого не сделаете…