– Но… Вы уже выручали меня, и не раз! Разве ваш долг…

– Нет… Наш расчет впереди… Не будем об этом, брат-вояк. Если ты хочешь поговорить, то тебя ждут.

– Где? – Арцеулов весь сжался, боясь поверить. Значит, о нем вспомнили! Его не списали в отставку!

– Возле Албата, немного южнее, есть деревня. Неподалеку от нее – пещерный город. Тебя будут ждать там послезавтра, перед заходом солнца. Будь осторожен, брат-вояк… Прощай…

Чех кивнул, встал и не спеша направился к выходу. Арцеулов, не выдержав, взглянул из своего закутка: подпоручик спокойно шел по кишевшему публикой залу. Никто, казалось, не замечал неожиданного посетителя, но, странное дело, люди расступались, испуганно оглядываясь, на лицах проступало недоумение и страх, словно в жаркую летнюю ночь внезапно повеяло могильным холодом. Музыка смолкла. Оркестранты удивленно переглядывались, но никто не решался взяться за инструмент. Чех спокойно прошел к выходу, оглянулся и помахал Ростиславу рукой. В тот же миг по залу прошелестел облегченный вздох, нестройно грянул оркестр, и веселье, хотя и медленно, натужно, вступило в свои права.

Арцеулов улыбнулся. Наверное, молодой чех, так и не успевший получить нашивки поручика, тоже не любил тыловых крыс…

До Албата Арцеулов добрался спокойно: поезд довез до Сюрени, а там удалось подсесть на попутную татарскую арбу. Но, уже подъезжая к селу, Ростислав понял, что дальнейший путь не будет гладким. Возле околицы стоял патруль, который не только проверил документы, но и в самой категоричной форме направил Ростислава в какой-то «штаб».

«Штаб» находился в маленьком глинобитном здании местной школы. Серьезный молодой капитан вновь проверил документы, а затем потребовал от Ростислава пояснений: кто он и зачем прибыл в особую зону. Арцеулов чуть было не брякнул о желании изучить местные памятники старины, но вовремя понял, что лучше не рисковать. Оставалось принять обиженный вид и потребовать встречи с «начальством».

«Начальством» оказался хмурый полковник, которого Арцеулов несколько раз встречал в штабе Барона. Он представился: фамилия его была Выграну, он руководил особым отрядом по борьбе с повстанцами. Удостоверение, подписанное Врангелем, тут же уладило вопрос о лояльности неожиданного гостя, но пропустить Арцеулова дальше полковник решительно отказался.

Как оказалось, дело было серьезным. Вернее, оно казалось серьезным чинам штаба, которые командировали особый отряд в Албат. Ловили капитана Макарова.

Макаров: Павел Васильевич, бывший офицер Феодосийского полка, был тем самым давним знакомым Арцеулова, сослаться на которого помешала чистая случайность. Теперь Ростислав мог считать, что ему крупно повезло. Признайся он в контрразведке, что знает Макарова, дело могло обернуться так скверно, что не помог бы и Тургул.

В чем был виновен Пашка Макаров, которого Арцеулов помнил как отчаянного сплетника, выпивоху и картежника, точно никто не знал. Утверждали, что еще зимой он был арестован, бежал из тюрьмы и перекинулся к «зеленым», возглавив одну из самых опасных банд. Арцеулов знал, как разговаривать с такими, как Выграну. Самым спокойным тоном Ростислав поинтересовался, известна ли полковнику занимаемая им должность. Получив утвердительный ответ, он предложил Выграну еще раз прочитать его удостоверение, где имелся непробиваемый пункт о том, что «предъявитель сего» имеет право бывать в любом пункте расположения Русской Армии, в тылу и на фронте, а также требовать от военных и гражданских властей всяческой помощи.

Выграну, пожав плечами, попросил не считать его клиническим идиотом, а решить простую задачку. Пустил бы он, подполковник Арцеулов, залетного штабного чина прямо через линию фронта, в жаждущие лапы краснопузых? Как подразумевалось, клиническим идиотизмом страдал в этом случае отнюдь не полковник Выграну. Вдобавок командир особого отряда сообщил, что его люди в данный момент отнюдь не наступают, а совсем наоборот. «Зеленые» вчера спустились с гор, оседлав южную дорогу, – как раз ту, которая нужна Ростиславу.

Арцеулов вспомнил предупреждение чеха. Да, приходилось быть осторожным…

Выграну немного подумал и предложил «господину представителю Ставки»

– несуществующий титул подкреплялся самым язвительным тоном – принять участие в атаке на село, которая намечается в самое ближайшее время. Если она удастся, штабной подполковник может отправляться дальше один. Под собственную, естественно, ответственность.

Выбирать не приходилось. Арцеулову одолжили коня – крепкого караковского жеребца с буйным нравом, и он с нетерпением стал ждать команды. Выступили после полудня. Ехали медленно, опасаясь засады, но узкая дорога с глубокими колеями, оставленными колесами татарских повозок, была пуста.

В село ворвались с налету, с криком, гиканьем и даже с надрывным «Ура», переполошившим одуревших от зноя собак. Испуганные татары выглядывали из-за калиток, пытаясь отгадать причину неожиданного нашествия. Ни Макарова, ни его людей в селе не оказалось. Какие-то неизвестные в форме приезжали за продуктами прошлой ночью – вот и все, что удалось узнать.

Арцеулов мысленно уже посмеивался над бдительным полковником, но Выграну был невозмутим. Солдаты окружили село и начали обыск. Ростислав удивился бессмысленной настырности полковника, но внезапно возле одного из домов послышалась пальба. Опытное ухо уловило: стреляли из «гочкиса». Выграну выругался и дал шпоры коню. Солдаты, держа карабины наизготовку, уже оцепляли дом…

…Им достались трупы – двое в военной форме, старой, определенно с чужого плеча – а также винтовки, «гочкис» и полдесятка ручных бомб. Арцеулов понял – шутки кончились. «Зеленые» не были фантазией перепуганного штаба. Впрочем, отступать было поздно.

Он вышел из села в шесть вечера, рассчитывая добраться до пещерного города засветло. Карта была с собой – надежная, довоенная за поясом привычно висел наган, вдобавок Ростислав прихватил с собой одну из трофейных винтовок. На него смотрели странно: так глядят на сумасшедших – или на покойников.

Нужную тропу Ростислав нашел быстро. Вокруг было тихо и спокойно невысокие деревья с маленькими жесткими листьями словно скорчились от невыносимой жары; над пеленой леса молчаливо вздымались серые неприступные вершины. Казалось просто невозможным, что этот край, созданный для воскресных пикников и туристских походов, таит в себе опасность. Но расслабляться было нельзя. В дорожной пыли то и дело встречались отпечатки сапог, несколько раз попадались пустые гильзы, а однажды под ногами оказалась полная обойма от мосинской трехлинейки, потерянная каким-то растяпой. Вероятно, «зеленые» были здесь ночью, а теперь спрятались где-то в чаще.

Тропинка вилась вдоль горного склона, медленно взбираясь наверх. Вокруг по-прежнему не было ни души, но чувство опасности росло. Вдруг Арцеулов подумал, что чешский подпоручик мог предупреждать его вовсе не о повстанческой засаде. Вполне возможно, его стерегут и другие – те, кого он навидался на далеком Востоке.

Врагов выдала тень: черная, выросшая в эти предзакатные часы, она лежала на тропинке. Ростислав мгновенно замер, ствол винтовки уже смотрел в сторону врага, а глаза привычно отмечали каждую деталь. Стерегут минимум двое, не очень опытные, иначе не оплошали б с тенью…