– Извините, – удрученно произнесла Дон, когда они сели в машину.

– Ничего. – Рик старался сдерживаться. Даже не вмешайся Мерфи, уговорить Бальярд дать показания в суде все равно бы не удалось.

– Я влезла, как дилетантка. Ляпнула совсем не то, только все запорола.

Босс пожал плечами.

– Думаю, все, что могла, она сказала. А на ваш вопрос, кстати, не ответила.

– Верно. – Дон кивнула и снова оживилась. – Не ответила. И после ее рассказа об отношениях между ее мужем и Уиллистоуном этот пожар выглядит очень подозрительно. Ведь транспортные накладные вполне могли бы пустить «Уиллистоун» ко дну.

– «Алтрон» тоже, – добавил Рик. – Если Бак знал про превышение скорости и закрывал на это глаза, потому что его компания больше зарабатывала, можно подать в суд и на «Алтрон». Но он на том свете, а все документы сгорели…

Дрейк вздохнул. Вот так встреча – подразнили и ничего не поимели. Сведения они получили потрясающие. Но в суде ничего не докажешь.

– Если подавать в суд на «Алтрон», все, что Бак говорил жене, будет считаться домыслом, – сказала Дон, читая мысли Рика.

– Именно, – согласился тот. – Если «Алтрон» ответчик, показания Фейт – это признание фактов другой стороной. Без «Алтрона» – просто домыслы, информация с чужих слов.

– Но как заставить ее дать показания? Есть конфиденциальность отношений между мужем и женой, – добавила Мерфи.

– В точку. Хорошо, что не я один внимательно слушал лекции по «Доказательствам».

– То есть ее рассказ мы никак не можем использовать? – спросила Дон, взволнованная не меньше Рика.

– Никак.

– А Уилма? Может, она тоже какие-то накладные видела?

– Возможно. – Дрейк пожал плечами. – Кстати, еще есть Дик Моррис.

Дон снова повесила голову.

– Извините, Рик. Знаю, надо было найти Морриса, но мы и так весь месяц вкалывали, не покладая…

– Вы не виноваты, – оборвал ее Рик, заезжая на парковку перед своей конторой. – Я сам его искал – все без толку. Мой друг Эмброз Пауэлл каждый год ездит в Фонсдейл на фестиваль раков – и тоже ничего не нарыл.

– Этот фестиваль – в ближайшие выходные?

Рик хмыкнул, открыл дверцу.

– Да, и Пауэлл снова поедет. Обещал поспрашивать, вдруг повезет.

Они подошли к зданию, и Дон взяла босса за руку:

– Еще раз извините, что я влезла в разговор с миз Баллард. Все дело испортила. Перевозбудилась.

– Да ладно, – отмахнулся Рик, открывая дверь на лестницу. – Что могла, она нам уже сказала.

Он пропустил Дон вперед и пошел следом.

В приемной Дрейк увидел, что к экрану компьютера Фрэнки приклеен листок. Наверное, закидали почтой; она всегда приклеивает на экран компьютера напоминалки о судебных заседаниях или допросах, составляет план на день. Он пошел к своему кабинету, но его остановил голос Дон.

– Рик, идите-ка сюда.

Он послушно прошагал к столу Фрэнки, и Мерфи указала на экран компьютера.

– Прочтите, – сказала она с тревогой в голосе.

Рик оторвал листок от экрана. Когда увидел шапку над текстом, ему стало нехорошо. Он прочитал текст.

«Черт возьми!»

Распоряжение окружного суда Хеншо. Рик метнул на Дон взгляд, полный отчаяния. Потом опустил глаза к бумаге, которая тряслась в его руках, и прочитал распоряжение еще раз.

«Слушание дела назначено на 7 июня 2010 года».

В спортзал Фейт не пошла. Вместо этого открыла бутылку вина и налила себе бокал. Потом еще один. И еще. После четвертой порции руки перестали трястись. Она открыла вторую бутылку и по коридору прошла в спальню. О ребятах можно не беспокоиться. После смерти Бака они как-то сблизились, больше полагаются друг на друга. Если кто-то из них спустится и увидит на кухонном столе пустую бутылку, они поймут – маму лучше не трогать. Закрыла дверь в спальню, заперлась и сделала еще один основательный глоток. В первый месяц после смерти мужа она напивалась почти каждый вечер. Во второй – сократила прием алкоголя до двух раз в неделю. К концу ноября оказалось, что без спиртного она может обходиться достаточно долго. Она заглядывала в бутылку, только когда кто-то напоминал ей о Баке либо в голове оживало какое-то воспоминание.

Сегодня как раз такой день. Разговор с Дрейком и Мерфи многое оживил в памяти. Накатила грусть. Пустота. И прежде всего – чувство вины.

«Это я виновата. Будь я внимательнее»…

Ведь Бак вечером перед пожаром был сам не свой. Пришел с работы, сразу налил себе виски с колой – необычно, ведь выпивкой он не злоупотреблял, тем более в середине недели. Фейт сразу поняла – что-то случилось, спросила, в чем дело, но он только отмахнулся. Когда она с ребятами села ужинать, ушел в кабинет смотреть новости. Вдруг – звуки разбитого стекла. Она вбежала в кабинет – Бак даже не пытался убрать осколки стакана. На экране телевизора журналистка, за ее спиной полыхает огонь.

– Все погибли, – сказал Бак. – Все.

Фейт услышала, как журналистка повторяет новость: в Хеншо произошла авария, столкнулись громадный бензовоз компании «Алтрон» и «Хонда Аккорд». Жена положила руку на плечо мужу, постаралась его успокоить. Она знала: случилось то, чего Бак больше всего опасался в делах с Джеком Уиллистоуном.

– С Хэнком говорил? – спросила она.

Бак повернулся к ней – страх в его глазах был почти осязаем.

– Хэнк не поможет. В этот раз – нет. – Кажется, он хотел что-то добавить, но просто прошел мимо нее, взял ключи. У двери в гараж остановился и, не поворачивая головы, сказал: – Прости меня, Фейт. Прости за все.

Через пять часов позвонили из пожарного управления.

«Если бы мы тогда поговорили. Если бы поговорили»…

Она залпом опорожнила бокал, поставила его на столик и стала кататься по кровати. Последние два-три года что-то в их браке сломалось. Бак почти перестал к ней прикасаться, но Фейт не хотела этого замечать. Дел у нее было невпроворот – возить туда и сюда мальчишек, работать, в клубе помогать, у нее и самой времени на секс едва хватало. Бак, директор завода, часто засиживался на работе допоздна, но иногда по вечерам от него странно пахло. Каким-то дымом, будто был в баре. Завел интрижку? Вполне возможно, даже вероятно. Их теперь объединяли только дети, друг на друга просто не оставалось времени.

Последние месяцы муж не раз говорил с ней о своей жизни, о том, что его тревожит в отношениях с Уиллистоуном, но она не сказала ему то, что была обязана сказать: «Хватит. Сейчас все прекрасно, но только сейчас. До добра это не доведет, с Джеком ты погоришь».

Так и вышло. В прямом смысле слова. Фейт горько, сквозь слезы, засмеялась. У нее нет доказательств того, что пожар был подстроен, но эти мысли в голову приходили.