броненосец кинулся вперед, заметно прибавив ход, палуба опустела, а команда была готова открыть огонь, чтобы добить «подранков»…

— Похоже, что «черная неделя» для японцев оказалась одним «днем», но зато каким! Интересно, что будет дальше?!

Японские корабли открыли суматошную стрельбу во все стороны, причем из мелкокалиберной артиллерии — по бортам словно пульсировали еле видимые через мощную оптику огоньки, да были видны всплески на море. Видимо, японцы, как в уже реальный раз, приняли подрывы за атаку подводных лодок. И если раньше он считал, что в Порт-Артуре никаких субмарин не имелось — их доставили по железной дороге во Владивосток, но сейчас он знал, что дело обстоит не совсем так.

Одна подводная лодка все же имелась — конструкции Джевецкого, которых изготовили ровно полсотни для обороны приморских крепостей. крохотные кораблики водоизмещением в 12 тонн имели необычайно большой экипаж в четыре человека, которые вручную, вернее ногами, вращали привод на винт — «подводный велосипед» своего рода.

Эти субмарины показали полную непригодность и давно были списаны, превратившись в бакены. Но не все — одну прошлой осенью доставили в Порт-Артур на датском пароходе «Дагмар», и она совершила несколько погружений и всплытий в глубокой части «артурской лужи». И более того — ее вооружили двумя торпедами в решетчатых аппаратах конструкции того же Джевецкого. И субмарину с торпедами видели японские агенты и сообщили о том в Токио. И только потому японские моряки восприняли потенциальную угрозу всерьез — откуда им было знать, что русские моряки стали минировать нейтральные воды.

Если говорить честно, что имевшаяся подводная лодка против своей воли все же стала оружием, ночисто психологическим. Дело в том, что она просто не могла выйти из гавани, если только в отлив. Уже через четверть часа работы на этом «велотренажере», несмотря на примитивное устройство регенерации воздуха, кислород заканчивался, и моряки только разевали рот, как вытащенные на берег рыбы. Требовалось немедленно всплывать, чтобы не задохнуться, и экстренно проветривать субмарину.

Еще один такой же кораблик тоже примет участие в войне — на него поставят бензиновый моторчик, и он потеряет способность погружаться. Этому «полуподводному миноносцу» присвоят имя «Кета», и он под командованием лейтенанта Яновича, в Татарском проливе предпримет безрезультатную атаку двух японских миноносцев…

Фок прижался к узкой щели прежде широкой смотровой амбразуры, недавно заделанной железными листами. Бинокль входил туда прекрасно, а большего Александру Викторовичу и не требовалось — вся картина разворачивающейся схватки была перед глазами.

«Ясиме», а он не сомневался в названии броненосца, пришлось туго — корабль заметно осел на корму и завалился на бок, крен, по всей видимости, нарастал. Японцы покидали корабль, прыгая на подошедшие к борту шлюпки, которые спустил крейсер и маленький авизо. Причем последний должен быть «покойничком» — в прошлой истории он подорвался на день раньше двух броненосцев, но сейчас был целым и очень резвым.

А вот «Иосино» на поверхности моря уже не наблюдалось — корабль, погибший в пресловутый «черный день» японского флота 2 мая 1904 года последним, попав под таранный удар «Касуги» поздним вечером, сейчас пошел на дно первым. Причем завалился на борт стремительно, и тут же ушел под воду — сейчас «Такосаго» вылавливал успевших спрыгнуть за борт моряков. Спаслось вряд ли много — крейсер быстро дал ход, устремился за ушедшей вперед японской эскадрой. За ним поспешил «Мияко», а вот с «Ясимой» все оказалось закончено — броненосец повалился на борт, черный дым стелился над водой. Внутри раздался взрыв, и корабль ушел в морскую бездну, погибнув на войне чуть позже отведенного ему срока.

— Не уйдут, они еле ковыляют, — громко произнес Эссен и чуть громче, чем требовалось, приказал:

— Передайте кочегарам — нужен максимальный ход! Мы их догоним! Приготовиться открыть огонь по концевому броненосцу!

Последняя команда вряд ли нуждалась в повторении, на взгляд Фока — все и так были на своих местах, дело только в том, что «Севастополь» значительно отстал от «Полтавы». А та, в свою очередь, немного оторвалась от идущего впереди «Пересвета» — оба эти броненосца уже открыли огонь по японским кораблям.

Флагман Алексеева настиг идущего головным «Касугу» — тот шел со «свернутым клювом», это было видно, заметно осев носом. И стрелял только из кормовой башни. За ним следовал «Ниссин» — вот тот бил по «Пересвету» и присоединившемуся к нему «Баяну» всем бортом. Русские корабли в свою очередь обрушили на противника шквальный огонь, быстро сближаясь с ними. «Полтава» стреляла по «подранку», за которым следовал неповрежденный броненосец — «Сикисима» не жалел снарядов, стараясь нанести русскому броненосцу максимальный ущерб.

Крейсера были заняты своей войной — «Аскольд» с «Палладой» бросились в погоню за «Такасаго», но тот удирал от них на север удивительно резво. А вот «Диана» заметно отстала от этой парочки, и пристраивалась за кормой «Баяна» — теперь против двух «гарибальдийцев» было три русских оппонента. «Новик» с двумя миноносцами быстро настигал «Мияко» — но корабли уходили на юг, и их уже было плохо видно.

«Севастополь» содрогнулся всем корпусом — из двенадцатидюймового орудия носовой башни вырвался длинный язык пламени. К сожалению, в башне действовало только одно орудие, у второго был сломан станок. Обещали отправить с «Сисоя Великого». Однако в Петербурге не сильно торопились выполнять заказ из далекого Порт-Артура.

Фок быстро подсчитал возможности — на русских броненосцах в бортовом залпе семь пушек в 12 дюймов, да двенадцать 152 мм, а вот у японцев огонь вела только «Сикисима» — 4 пушки 305 мм и семь орудий в шесть дюймов каждое. Поврежденный «Хатсусе» еле полз, его догонял «Севастополь» на своих десяти узлах. И отстреливался «японец» из среднего калибра, судорожно пытаясь навести башни, из которых торчали здоровенные двенадцатидюймовые пушки. Но мешал крен, и, по всей видимости, повреждения от подрыва на мине. Или опасения, что собственная стрельба погубит корабль раньше, чем это сделает противник.

Японские и русские корабли сцепились в схватке — «Полтава» с «Сикисимой», а «Севастополь» с «Хатсусе», что мог отвечать только огнем казематной батареи. Но этого хватало — по ощущению броненосец превратился в огромный барабан, по которому дубасили со всей силы палочками. Дистанция сокращалась, и стало ясно, что японскому кораблю настанет последний час. Однако не все так просто — «Сикисима» прекратил бой с «Полтавой», и величаво развернувшись, бросился на «Севастополь».

— Так японцы же просто тянут время!

До Фока, как говориться, только сейчас «дошло», что происходит. Он взглянул на циферблат «луковицы», отщелкнув крышку. Прошло ровно полтора часа с начала погони.