В неописуемый восторг Найла привела короткая, длиной в полруки, и сантиметр в обхвате металлическая трубка вроде железа. Вот так вес! Тяжелее заматерелого гранита.

Юноша не колеблясь решил, что эта вещь должна принадлежать ему и что он не уступит ни ее ни брату, ни отцу, ни самому Каззаку – пусть и не просят. Он несколько раз шлепнул замечательной штуковиной по ладони и с удовлетворением отметил, что такой можно одним ударом пристукнуть муравья или оглушить жука, каким бы крепким ни был у того панцирь. С таким оружием можно потягаться и с тварями, обитающими в каменистых воронках. Он вгляделся в предмет пристальнее. Концы трубки опоясывали концентрические ободки, а на одном имелся еще и кружок, который можно вдавливать, с тонкой насечкой, диаметром около сантиметра. Найл зачем-то решил попробовать трубку на зуб, сунул ее в рот и прикусил. Вот те раз! Трубка сама собой начала удлиняться, выдвигаясь изо рта, словно живая.

Конец ее случайно чиркнул по пульту управления. Внезапно что-то загудело, а сиденье начало слегка вибрировать. Как ошпаренный, Найл выскочил наружу. Сидя на земле, он оторопело таращился на неожиданно ожившее, помаргивающее глазками чудовище. На шум примчался отец. Найл спохватился: внутри осталось новое оружие. Что делать? Однако колебался он совсем недолго: уж больно хороша была металлическая вещица. Сделав глубокий вдох, юноша быстро нырнул в чрево неведомого существа и почти мгновенно выскочил обратно, сжимая в кулаке раздвижную трубку-жезл, в которой длины теперь было около трех метров.

– Это еще что такое? растерянно пробормотал Улф.

– Сам не знаю.

На пульте управления мелькнул зеленый огонек, и гудение смолкло. Отец с сыном обошли вокруг диковинного устройства, тщетно попытались сдвинуть его с места, пролезли под ним и в конце концов решили оставить его в покое.

Улфу захотелось взглянуть на трубку, и Найл неохотно уступил. Отец с хмурой сосредоточенностью ощупал вещь, со свистом рубанул ею воздух И, к облегчению юноши, протянул обратно.

Принимая трубку от отца, Найл взялся за нижний конец, что пошире. В тот же миг раздался звонкий щелчок, и жезл быстро сократился, вновь приобретя форму цилиндра. Еще раз внимательно осмотрев предмет, Найл догадался, что секрет здесь в кружке с насечкой, с торца. Стоило его утопить, как цилиндр вырастал в длинный заостренный прут.

Благоговейно и вместе с тем с нескрываемым интересом оглядывая предмет, Найл кончиками пальцев ощутил исходящее от него тоненькое покалывание, будто внутри сидело множество крохотных иголочек. Минут пять он только и делал, что сдвигал-раздвигал трубку, пока наконец не расстался с надеждой понять, для чего она нужна. Кстати, возникающее при удлинении трубки покалывание почему-то казалось смутно знакомым. Время шло, уже давно перевалило за полдень, пора было и собираться в дорогу. Возвратясь к стенам крепости, они по куче нанесенного песка взобрались наверх, Улф спрыгнул во внутренний двор и стал оттуда подавать сыну поклажу. Когда Найл нагибался за вторым кузовом, первый – видно, поставленный неровно – накренился и начал сползать по склону. Догонять его Найл не стал: у кузова сверху застежка, так что ничего наружу не вывалится. Пособляя отцу взобраться назад на стену, Найл случайно глянул на уехавшую поклажу, и ему вдруг показалось, что внизу, у подножия откоса, что-то, вроде, шевелится.

Насторожившись, юноша пригляделся внимательнее, а затем медленно двинулся вниз по откосу, не отрывая взгляда от кузова. И опять ему почудилось, что кузов чуть шевельнулся. Осторожно потянувшись вперед, Найл взялся за лямку и, приподнимая поклажу, заметил, как песок внизу осыпается тоненькими струйками…

О ужас! Совершенно неожиданно наружу выпросталась мохнатая членистая лапа, за ней другая. Уже через пару секунд перед Найлом возник здоровенный паук, хлопотливо карабкающийся из песка наружу. Среагировал парень мгновенно, не задумываясь. Взмахнув увесистой трубкой, он что было сил ударил по омерзительной морде. Паук засипел от боли, а юноша отскочил, ощутив всем своим существом, как ядовитым жалом ожег его удар чужой воли.

Он прекрасно понимал: стоит сейчас насекомому вылезти из песка, и оно мигом сгребет его в охапку, распластает, навалясь мохнатой тушей, пригвоздит передними лапами к земле и вонзит клыки. Найл снова вскинул оружие над головой и начал осыпать врага частыми, исступленными ударами – по пасти, глазам, незащищенному панцирем мыску на затылке. Ответными ударами своей воли тварь словно хлестала Найла по рукам, пытаясь защититься, но смертельный ужас только придавал юноше сил. И тут зловещий гнет как-то разом исчез. Отец стоял на откосе, онемев от собственной беспомощности, и как завороженный наблюдал за происходящим. Увидев, что все кончено, он скатился вниз, к Найлу.

Туловище паука вылезло из песка наполовину, и можно было различить, что он, безусловно, крупнее тех серых, с которыми им довелось столкнуться в крепости на плато. Этот размером был примерно с тарантула-затворника, которого убила осапепсис, а судя по клыкам с канавками для яда, наверняка приходился ему дальним сородичем. Но мохнатое туловище тарантула обычно бывает бурого цвета, иногда с желтыми подпалинами, а этот черный как смоль. И глаза не в два ряда, а в один, причем расположены странно, ободком вокруг головы. Отец и сын, озаренные внезапной страшной догадкой, переглянулись. Это не какая-то безмозглая тварь, хоронящаяся в залах заброшенной крепости. Они убили паука-смертоносца!

Тут Найл вспомнил о двух паучьих шарах, проплывших в вышине до того еще, как изменится ветер. Орудуя складным жезлом как багром, он выволок неподвижную черную тушу из песка – под ней лежало шелковое полотнище шара. Улф затравленно обернулся через плечо:

– Второй, наверное, где-то поблизости. Пойдем-ка отсюда, пока не поздно.

– А как с этим быть? Если второй вдруг его отыщет, все раскроется. Юноша мгновенно вспомнил рассказ деда о мучениях тех двадцати несчастных, что прикончили смертоносца. Медленная, жестокая, жуткая пытка длилась без перерыва много дней. Найла передернуло.

– Конечно. Надо его зарыть. За считанные минуты они забросали паука песком, а чтобы его не разметало ветром, еще и положили сверху несколько плоских камней. Когда уходили, Найл оглянулся: уже с десяти метров ничего нельзя было заметить. Как только они дошли до берега озера, паренек омыл трубку в соленой воде, счистив с нее пучком травы следы крови и какой-то липкой белой пакости. Потом сложил ее и сунул на дно кузова. Отец с сыном спешили туда, где вздымались на горизонте горы. На душе было сумрачно от тяжелого предчувствия. Словно чей-то недобрый взор неотрывно смотрел в спину, провожая путников через пустыню. Каззак знал, что советовать. На дальней стороне гор осадки оживили унылую пустыню, превратив ее в подобие оазиса. Местность чем-то походила на ту, где располагался их дом. Пусть на переход пришлось пожертвовать еще один день, зато идти было куда легче, чем по плато. Улф бывал в этих местах лет десять назад, но ничего не видел, кроме голого камня.

А теперь вот благодаря некоему капризу природы участок превратился в отрадную с виду местность. Разумеется, опасностей здесь прибавилось – от жуковскакунов до скорпионов и других хищников, как правило, ночных. Поэтому путники несмотря на жару шли в дневное время, а на ночлег пристраивались где придется.