Все остальные приземлились в Кингзклиффе, где нас встретил Бэзил Эмбри и его командир крыла. Они видели силуэт «Дорнье» и слышали пушечные очереди. Чем все кончилось? Горит где-нибудь в поле, а экипаж выпрыгнул? Я сообщил им неприятную правду. 4 «Спитфайра» сумели только повредить один мотор «Дорнье», а я сам вообще не выпустил ни одного снаряда. Другие пилоты тоже видели странные темные круги. Старших офицеров, как и нас, привела в ярость эта уловка.

Молодой Браун потерял правый глаз, но вскоре все-таки вернулся в эскадрилью, такой же бойкий, как и раньше. Он был полон решимости продолжать воевать. Командир авиакрыла проверил его на спарке, после чего разрешил летать на «Спитфайре». Высокое начальство предложило Брауну прекратить летать и перейти на канцелярскую работу. Но тут на арену выступил Бэзил Эмбри. Полковник лично рекомендовал допустить Брауна к боевым операциям. Он заявил, что лучше иметь одного смелого одноглазого пилота, чем пару двуглазых трусов! Высокое начальство поинтересовалось, как он будет управлять современным истребителем, имея один глаз? Тогда полковник выбросил козырного туза, заявив, что тот уже летает на «Спитфайре».

Вот так молодой Браун остался в строю, хотя перешел в эскадрилью ночных истребителей. Сегодня он командует эскадрильей «Шэклтонов» в составе Берегового Командования. Но после своих приключений, имевших место 14 лет назад, он стал известен в КВВС как «Циклоп» Браун.

Нас снова перевели, на сей раз в Кенли, в состав 11-й группы, эскадрильи которой понесли тяжелые потери в ходе Битвы за Англию. Наши «Спитфайры VI» могли оказаться полезными в боях высоко над Францией, так как «Фокке-Вульфы» значительно превосходили «Спитфайр V», который был основным самолетом Истребительного Командования. Немцы вырывали у нас из рук превосходство в воздухе, которое мы получили в ходе тяжелых боев 1941 года. Но мое собственное будущее уже не было связано с 616-й эскадрильей. Мне стало известно, что меня собираются назначить командиром другой истребительной эскадрильи. Через пару дней в Кенли пришел приказ. Я должен был принять 610-ю эскадрилью в Норфолке.

На прощания у нас оставались всего несколько часов. Собралась вся эскадрилья, и мы провели вечер вместе, выпив огромное количество пива в местном пабе. Я попрощался со своим командиром наземной команды Рандерсоном, механиком Фредом Бартоном, оружейником Артуром Рэдклиффом, Фредом Вэрли, Гледхиллом, Джекменом, Дурхэмом и всеми остальными. Им приходилось много и тяжело работать, чтобы наши «Спитфайры» могли подниматься в воздух. На следующий день Вэрли забросил мои пожитки в автомобиль, старенький «Моррис-Майнор», и я отправился в Норфолк, в 610-ю эскадрилью.

На следующий день я представился полковнику Ронни Лиизу, командовавшему в Колтишелле. Он кратко описал мне ситуацию. Макс Айткен, знаменитый сын лорда Бивербрука, командовал 68-й эскадрильей. Они хорошо показали себя на «Бофайтерах». Это было просто отлично, так как давно пора было закрыть небо и ночью. Рядом с авиабазой имелись два малых аэродрома: Матласк, где базировалась эскадрилья «Уирлуиндов», и Ладхэм, который стал моим новым домом. Полковник рассказал мне о последних операциях моей новой эскадрильи. Это было сопровождение конвоев, слежение за вражеским судоходством у голландского побережья, несколько случайных вылазок вместе с 11-й группой и множество штурмовок.

«А существует ли шанс вернуться в состав 11-й группы, сэр?» — поинтересовался я.

«И неплохой, — ответил он. — Эскадрилья была выведена с первой линии осенью прошлого года. Давайте посмотрим, что вы сумеете для начала сделать здесь. Держите контакт с Максом. Его „Бо“ очень часто устанавливают радиолокационные контакты, даже чаще, чем могут справиться. В лунную ночь было бы полезно держать ваш „Спит“ рядом и проверить, смогут ли ваши парни воспользоваться полученной информацией. В следующий раз, когда фрицы прилетят сюда, я собираюсь лично сесть в „Спитфайр“. Удачи вам в 610-й».

Крау был одним из первых, кто приветствовал меня в Ладхэме. Прошлой осенью он бежал из Франции и теперь снова числился в своей эскадрилье. Было просто чудесно слышать, как он называет меня «сэр», так как в Тангмере он был старше меня и теперь вполне мог сам командовать эскадрильей. В то время командование не считало обязательным выбирать командира эскадрильи среди ее летчиков. Однако скоро должна была настать очередь и Крау, но в настоящий момент я не мог пожелать себе лучшего заместителя.

Мы собрали пилотов, и Крау представил меня разномастной компании канадцев, новозеландцев, австралийцев, французов. Тут были даже бельгиец, родезиец и белокурый норвежец, которого время от времени принимали за пилота Люфтваффе, когда он катался на мотоцикле в поисках кружки пива.

Я переговорил с ними в течение нескольких минут. Я хотел, чтобы эскадрилью вернули в состав 11-й группы, это была моя цель. Эскадрилья находилась во второй линии почти год, и еще до конца лета нас наверняка бросят в бой. Я попросил командование выделить 1000 летных часов на эскадрилью в месяц, чтобы потом сбивать как можно больше фрицев и свести к минимуму уровень летных происшествий. Аварии совершенно неизбежны до тех пор, пока летают самолеты. Но уровень аварийности можно снизить постоянными тренировками, в ходе которых пилот досконально знакомится с самолетом и оттачивает технику пилотирования. Я сказал летчикам, что мы будем в течение пары месяцев подтягивать общий уровень, после чего, благодаря практике ротации эскадрилий в первой линии, наши шансы попасть на юг значительно повысятся. Я последовал совету коменданта авиабазы и полетел в Колтишелл, чтобы встретиться с Максом. Надо было постараться выработать тактику нашего взаимодействия с ночными истребителями. Макс был готов сотрудничать, но следовало согласовать вопрос еще и с командиром авиакрыла. Мы начнем тренировки при первой же возможности. А позднее, если все будет нормально, попробуем себя в настоящем деле. А пока Макс предложил остаться на ленч, чтобы встретиться с местными властями.

Я встретился с Роджером Франклином, начальником службы управления полетами, президентом совета офицерского клуба, офицером Вспомогательной авиации. Роджер управлял работой офицерского клуба исключительно умело. Каждое воскресенье устраивались приемы, а офицеры жили даже лучше, чем можно было предположить в те суровые дни 1942 года. Местные омары всегда были превосходны, война или не война. Но в тот день Роджер был мрачен. Он одолжил штабной автомобиль и тяжело повредил его. Комендант вызвал его на ковер и приговорил к уплате 5 фунтов на основании устава и инструкций министерства авиации.

Вскоре после этого ночью над Норвичем загудели вражеские бомбардировщики, для «Бофайтеров» появилось много работы. Полковник лично уселся в «Спитфайр», чтобы проверить свою теорию взаимодействия с «Бофайтерами». Его «Спитфайр» стоял возле вышки управления, и полковник сразу начал выруливать на взлет, чтобы не терять драгоценных секунд. И пропеллер истребителя со страшным треском врубился в крышу штабного автомобиля.

Но это не поколебало уверенности полковника. Так как обе поврежденные машины были одной модели, из двух разбитых автомобилей можно было собрать один.