Это длилось неимоверно долго, она потеряла счет времени.

Было уже все равно. В голове распухала мокрая вата, ноги мелко дрожали от напряжения, но она продолжала считать и досчитала до трех тысяч пятисот девяноста восьми, когда Алексей наконец испустил долгий стон, вжимаясь в нее плотнее, чем раньше. Она почувствовала, как внутри стало горячо и влажно.

Он откатился в сторону, освобождая Кристину от веса своего тела.

– Ты теперь моя, – услышала она сквозь шум в ушах. – Перед людьми, перед твоим богом и перед самой собой. Так?

Она не думала, что надо ответить, но Алексей выдернул у нее подушку и заставил повернуть к нему голову.

– Так?! – Спросил он требовательно.

– Так… – выдохнула она.

– Вот и хорошо.

Он встал с кровати, не оглядываясь и подошел к стулу, где была сложена одежда.

Кристина медленно перевернулась на спину и почувствовала, как стекают ручейки слез из уголков глаз. Подол белой рубашки был испачкан красным и на белой простыне тоже виднелось смазанное алое пятно.

– Да? – Услышала она громкий голос Алексея. – Что там у вас случилось?

Он стоял голый и держал телефон у уха. На лице блаженство медленно сменялось раздражением, пока он слушал, что ему отвечали.

– Идиоты! – Рявкнул он в трубку. – Кретины! Я вам… Я… Да бля!

Он натянул брюки прямо на голое тело и выскочил из комнаты, хлопнув дверью и оставив Кристину одну.

39. Ирн

Солнце может быть очень жестоким.

Не только Солнце. За пределами атмосферы Земли даже фейри нелегко выжить.

Ирн это знал. Но волшебный народ всегда был покрепче людей. Кое-кто из них рождался в таком аду, где человек не выжил бы и секунды.

Чего Ирн не знал до этого момента – какими жестокими выросли эти слабосильные смертные. Насколько умело они приручили не только молнии, но и такие силы природы, которых опасались даже высшие фейри.

Ловушка.

Золотая кровь закипела прямо в венах.

Кожу обожгло сильнее, чем огнем.

Магия, хранившая любое волшебное существо, не справилась.

Ирн слышал, чувствовал, ощущал, как взрывается его плоть изнутри.

Стоит сделать шаг.

К выходу.

К солнцу и траве.

Он отступил. Впервые в жизни отступил назад, испугавшись, что людям удастся сделать с ним то, что не удалось куда более могущественным собратьям.

Не удержался и упал на колени, вновь склоняясь перед мощью этого нового мира.

Впервые задумался о том, что может не победить.

Впервые засомневался.

Впервые перестал быть любимым ребенком мира.

Из нежной, потакающей во всем матери мир превратился в жестокого, требовательного отца. С плетью и палкой.

Впервые Ирн до самых костей, вибрирующих от напряжения, ощутил, что здесь ему больше не рады.

Впервые он испугался.

Он корчился на холодном полу, умирая от невидимой силы, что пыталась расколоть его кости, вскипятить кровь и разорвать в клочья плоть.

Пачкал этот пол золотыми росчерками – кровь сочилась из вскрывшихся язв, которые не успевало исцелять его тело.

Время, коконом обвивавшее Ирна с рождения, послушное не мысли даже, а лишь намерению, взбесилось и предало его. Покинуло, бросив в бездну вечности. Не позволило даже умереть, заперев в бесконечной ловушке разрушения и воскрешения.

Момент, когда это прекратилось, Киндеирн, когда-то самое могущественный фейри в мире, просто не заметил. Его разум продолжал пытку умиранием.

– А вы что тут делаете?

Голос донесся издалека.

Ирн приоткрыл опухшие глаза.

– Я уже ухожу! – Быстро сказала Аня. Она старалась не смотреть на красавчика, скорчившегося в центре холла. С него кусками облезала кожа, и ей совершенно не хотелось повторять его судьбу.

Ирн медленно облизал потрескавшиеся губы. Заживающая кожа причиняла боли не меньше, чем гниющая, но с болью они были знакомы куда дольше, чем с той жутью, что обрушилась на него вечность назад.

– Я тут работаю.

В голосе Марины была уверенность. Серой мышкой она больше не была. Король фейри забрал у нее кое-что важное – и позволил стать иной.

– Какой идиот разрешил… Вали отсюда! Все валите!

Ирн сел.

Мимо него поспешно пробегали к дверям на улицу люди. Старались не смотреть ни на него, ни на отливающие зловещим черным металлом высокие столбы, расставленные по периметру холла.

Он сощурился – зрение постепенно прояснялось. Глазные яблоки, лопнувшие во время экзекуции, восстановились. Тело еще ломало.

Он не знал раньше такой силы.

Айна гордилась бы своими экспериментами. Эти слабые, похожие на примитивных животных существа умудрились изобрести то, что могло уничтожить фейри. Ирн выдержал мучения только потому, что был когда-то повелителем мира. Сама Айна не пережила бы пытки.

Но все равно была бы довольна своими протеже. Ей всегда нравилось мрачное обаяние увядания и смерти. Может быть, люди унаследовали любовь к разрушению от нее. Если это так – ох, как Ирн наказал бы ее… А потом наградил. А потом снова наказал – пока награда и наказание не слились бы в единое целое.

– Хорошо, что я решил подстраховаться, – к Ирну подошел Алексей и присел на корточки, привычным жестом поддернув брюки. – А кто-то из этих дебилов додумался включить установку. Смотрю, она хорошо работает.

– Ты же сам умрешь… – прохрипел Ирн. Голосовые связки пока оставались поврежденными. Он, пожалуй, не смог бы сейчас использовать магию голоса фейри. И петь.

– Я нет. Видишь ли, я…

– Король этого мира, – закончил Ирн. – Но даже король должен подчиняться его правилам. У тебя человеческая суть и слабое тело.

– Я отменил этот закон, – отмахнулся Алексей. – Не собираюсь повторять твоих ошибок.

Кровавый король склонил голову, признавая его правоту.

Разница между ним и тем, кто пришел ему на смену состояла в том, что этот не собирался признавать никаких законов и играть по правилам. Он вообще не планировал играть.

Мрачная усмешка искривила его губы. Люди…

Что может быть интереснее игры?

– Меня зовут Алексей, – зачем-то сообщил ему нынешний король мира.

– Не интересует, – холодно отозвался Ирн.

– У меня есть кое-что, принадлежащее тебе, – продолжил тот, не обратив внимания на тон. – И кое-что, интересующее тебя.

– И кое-что, чего ты лишишься, – пообещал ему Ирн.

Он тряхнул головой. Волосы заструились золотой рекой. Зелень глаз вспыхнула отсветами солнца в июньском лесу. Тонкими пальцами он отбил по полу сложный ритм, прислушался и остался доволен.

Ему нужно Сердце. Все остальное приложится.

– Что ты чувствуешь? – Алексей протянул ему раскрытую ладонь, испачканную алым.

Ирн встал на ноги. Он просто выйдет отсюда, пока некому включить эти чудовищные приборы. Время вернулось к нему и в качестве извинения готово было подыграть – на несколько секунд, которых