— Нет уж, — всхлипнула Алена. — Ты его мне верни….Я его сама убью…..

— Ладно, не будем терять время, — решил я. — Сидя на месте, много не узнаешь. Я пойду к местному участковому, нужно начинить поиск… А ты созвонись с моей женой, объясни ей все, успокой. А то ведь я, получив твою телеграмму, сорвался с места, ничего ей не объяснив, и получится такая же история, как с Разумовским…

Я встал и направился к выходу.

— Найди его, Коля, — повторила мне вслед Алена. — Пожалуйста, найди его.

— Найду, — пообещал я. — Обязательно найду.

Едва я коснулся калитки участкового, как жуткий, басовитый лай разорвал тишину ночи. Я поспешно захлопнул калитку и замер, прислушиваясь к тяжелому дыханию по другую сторону забора. Я люблю собак, и они, чувствуя это, отвечают мне взаимностью, но никогда не следует забывать, что, в отличие от людей, собаки относятся к своим обязанностям как к главному закону, и покушаться на их право охранять хозяина я не рекомендовал бы никому… Особенно если это такой монстр, как тот, что ждал меня за калиткой. Судя по голосу, это был старший брат собаки Баскервилей и питался исключительно ночными гостями, забредающими на хозяйский двор. Это слышалось в предвкушающих нотках его баса.

— Хозяин, — позвал я в темноту. — Капитан Терентьев! Вы дома?

В окне дома вспыхнул свет, и минуту спустя пронзительно заскрипела входная дверь.

— Кто здесь? — послышался голос. — Кого нелегкая на ночь глядя несет?

— Моя фамилия Куницын! — крикнул я. — Я друг Разумовского… отца Владимира, священника. У нас несчастье. Отец Владимир пропал. Я боюсь, что произошло нечто нехорошее, поэтому и решился потревожить вас в такое время.

— Отец Владимир пропал? — удивился участковый. — Вот уж чего я даже представить не мог. Ну проходи.

— А собака? — напомнил я.

— Ах, да… Не наступите на нее в темноте.

Я помолчал, осмысливая услышанное, присел на корточки и, с трудом разглядев во мгле крохотный пушистый комочек чуть больше моей ладони, издающий будоражащие воображение «позывные», в сердцах сплюнул. Отворил калитку и смело шагнул вперед…

— Вау! — успел сказать я. — Откуда же в ней столько этого?

— Что, все-таки наступили? — испугался участковый.

— Я имею в виду наглость, — пояснил я, отдирая нахальную собачонку от своей ноги вместе с куском штанины. — Держи…

Я передал недовольно ворчащего коротышку хозяину и вошел в сени.

— Знатная псина, — сказал участковый, задумчиво наблюдая, как я пытаюсь приладить на место вырванный из штанов клок. — Голос как у московской сторожевой… За что и держу. Местные-то знают, а вот у посторонних желания залезть во двор не возникает.

— Я думаю, если б она молчала, эффект был бы не меньший, — предположил я, оставляя безуспешные попытки вернуть брюкам первоначальный вид. — Помощь твоя нужна, капитан. Признаюсь, я в растерянности. Отец Владимир позавчера уехал неизвестно куда и неизвестно с кем. До сих пор не дал о себе знать. Жена в панике. Да и я, зная его характер, могу предположить, что с ним не все в порядке…

— Я думаю, что, если бы с ним что-то случилось, мы бы уже знали, — сказал участковый. — Мне бы сообщили. Я только сегодня просматривал ориентировки. Ни из больницы, ни из морга сообщений не поступало. В районе тихо.

— С одной стороны, это хорошо, это дает мне право надеяться, что я смогу его отыскать. Но с другой стороны…

— Я имею в виду тех, кто рискнул бы напасть на него, — уточнил капитан. — Но ни из больницы, ни из морга сообщений не поступало.

— Но ведь он пропал! — воскликнул я. — Пропал! Причем пропал без следа. Я даже не знаю, с чего начинать поиски.

Капитан потер ладонью морщинистый лоб и вздохнул.

— Хорошо. Подожди меня здесь, я сейчас оденусь. Сходим к Федору… Это местный забулдыга. Шустрый, как мой кот Васька. За день успевает всю округу обежать, во все щели нос засунуть и все сплетни, словно грязь с дороги, на себя собрать. Используя эти сплетни и кормится… Точнее — поится. Может быть, эму что-нибудь известно. У тебя пол-литра есть?

— Нет, — озадаченно признался я. — Я как-то не предполагал…

— А надо было, — укорил меня участковый, извлекая из-за поленницы прозрачную склянку. — Это я от жены ее здесь храню. Никогда не знаешь, в какое время нужда в ней возникнет. Л жена у меня… Ну, что-то вроде моей Жучки — маленькая, пушистая, но страху нагнать умудряется, не приведи Господь. Спрячь пока бутылку у себя. Я мигом…

— Да откуда же мне знать, что со священником сталось? — удивился бородатый Федор, обводя нас мутноватым взглядом. — Я второй день из дома не выхожу. Приболел…

— А чего-нибудь странного в округе не происходило? — зашел с другого конца участковый. — Чего-нибудь подозрительного, необычного?

— Да откуда же мне знать, что в округе происходило? — развел руками Федор. — Я второй день из дома не выхожу… Приболел…

Участковый достал из кармана плаща бутылку «Пшеничной», посмотрел на пробку, на этикетку, зачем-то глянул на свет и, вздохнув, убрал обратно.

— Хотя некоторые подозрительные вещи имели место два дня назад в Степанове, — быстро сориентировался Федор. — Я бы даже сказал: очень подозрительные события… И держится это в большом секрете, — поднял он вверх заскорузлый палец. — Темная история…

— Откуда же тебе про это знать, если ты второй день из дома не выходишь? — прищурился участковый, поглаживая оттопыривающийся карман. — Или врешь?

— Вот те крест! — обиделся Федор, напряженно следя за рукой участкового. — Слухами земля полнится… Да и было это в то время, когда я еще здоров был…

— Тогда рассказывай.

— А?..

— Сперва рассказывай. А там видно будет.

— Дом Варвары знаешь? — решился Федор. — Усычихи? Он в Степанове на самом краю села стоит. Ветхий такой…

— Знаю, — кивнул участковый. — И сына ее Семена помню. Его первым парнем на деревне назвать было бы сложно, даже если б в деревне был только один дом. Наглый, вороватый, но трусливый. Только он уже два года как в город подался.

— Приезжал недавно, — сказал Федор. — Аккурат два дня назад. Был под вечер, на грузовой машине. И как только стемнело, что-то они из этого грузовика вместе с шофером в сарай перетаскивали. Долго перетаскивали, почти час. А потом сразу уехали. Вот так-то.

— История занимательная, — подтвердил капитан. — Но мы священника ищем, а эта история…

— Ты погоди, начальник, — остановил его Федор. — Священник когда пропал? В ту же ночь, что и машина приходила, верно? На машине петербургские номера были, а священник откуда к нам перебрался? Вот то-то и оно…

— А больше ничего за последнее время не происходило?

— Все было тихо, — уверенно заявил Федор. — И если исчезновение священника не связано с этой крайне загадочной и подозрительной историей, тогда я даже и не знаю… Может, заблудился?