Спал он, по всей видимости, без сновидений, а проснулся оттого, что его тряс за плечо кто-то маленький, ростом с ребенка.

— Да просыпайся же, бука! — рявкнул Кранкскс, благоразумно отскочив подальше, как только Дугал сел.

Дугал проморгался и стал гадать, удалось ли ему на этот раз проспать всю ночь.

— Ну что еще? — недовольно спросил он, разглядев сердитую физиономию Кранкскса.

— Где она? — спросил Кранкскс и скосил глаза на кучу мешков.

Киллин встала и потягивалась, Эмбер пыталась разбудить норна.

— Она? — непонимающе переспросил Дугал.

— Девушка Риона! — прошипел Кранкскс. — Пока вы спали, она ушла!

— Придется уходить без нее, — сказала Эмбер.

Сердцем Дугал чувствовал, что чарра права. Но все же спросил:

— Сколько у нас времени, чтобы попытаться ее разыскать?

— Час, не больше, — раздраженно ответил Кранкскс. — Когда я ушел отсюда, я первым делом вернулся в мастерскую и устроил там пожар. Дым, конечно, должен был привлечь внимание стражников, но, как я и рассчитывал, когда они погасили огонь, я уже был далеко.

— Это ты сделал первым делом. А потом? — спросила Эмбер.

— Еще я постучался к конюху и велел, чтобы он приготовил к полудню повозку со всеми необходимыми припасами, — сердито ответил Кранкскс. — Я вовсе не собираюсь забирать эту повозку, но если меня станут искать, это послужит отвлекающим маневром. Кроме того, я оставил записку своему помощнику, и в этой записке написал, что уезжаю в Элону и препоручаю все, что связано с работой Азурских врат, и все переговоры с эбонхокским начальством его заботам.

Он немного помолчал и добавил:

— Знаете, мне мой помощник никогда особо не нравился.

— Ну хорошо, — кивнул Дугал. — Давайте рассчитывать на полчаса — в лучшем случае.

Он посмотрел на остальных.

— Киллин, не представляешь, куда она могла пойти?

— Я спала, — ответила сильвари. — Если ты имеешь в виду Сон Снов, то с его помощью о таком узнать невозможно.

— Ясно. В любом случае ты пойдешь со мной, — сказал Дугал. — Эмбер, расскажи Кранксксу вкратце — что, как и почему. Гуллику тоже неплохо было бы понять, с чем нам предстоит столкнуться. Мы вернемся через полчаса.

— А если не вернетесь? — спросила Эмбер.

— Тогда действуем по твоему плану, — ответил Дугал. — Уйдете без нас. Сумеем — догоним. Киллин, пойдем.

Дугал вышел и безмолвно выругался. Небо на востоке уже посветлело, город просыпался. Раскрывались тяжелые ночные ставни, по улице, громко тарахтя, катилась повозка золотаря с большущей бочкой. Тащил повозку здоровенный дольяк. Ни одного стражника из Эбонского Авангарда поблизости видно не было, но издалека доносились звуки сигнального рога, а это означало, что через несколько минут утренняя стража заступит на смену.

— Так, — сказал Дугал. — Мы разделимся. Ты пойдешь к центру города. Я — к Ястребиным воротам. Десять минут, потом возвращаемся. Смотри не потеряйся.

— Она поднялась на крепостную стену, — неожиданно сообщила Киллин.

— Ты вроде бы сказала, что Сон Снов не подскажет тебе, где она.

— Глаза у меня есть все-таки, — улыбнулась Киллин. — Она вон там.

Дугал посмотрел туда, куда указала Киллин, и увидел Риону. Та, одетая в дорожный плащ, стояла на внутренней городской стене спиной к ним.

Дугал торопливо зашагал вперед. Киллин поспешила следом. Дугал хорошо помнил лабиринт улочек и лестниц Эбонхока. Город был с планирован так, чтобы через каждые несколько ярдов можно было свернуть за угол. Это было сделано для того, чтобы затруднить передвижение захватчиков.

Когда-то Эбонхок представлял собой небольшое укрепление, расположенное между южными отрогами гор Шиверпикс и хребтом Блейзридж, на самом краю Хрустальной Пустыни. После Пожарища аскалонский король Адельберн увидел в Эбонхоке последний бастион, способный сдержать набеги чарров. И наконец, как раз перед вспышкой Пламени Проклятия, он отправил сюда для усиления Эбонский Авангард.

И укрепления были усилены: возведены новые крепостные стены, на севере поставлены мощные Ястребиные ворота. В окрестных предгорьях стали добывать камень, из него выстроили жилища для беженцев из покидаемых людьми северных городов. Воины Эбонского Авангарда научили горожан, как обороняться, как защищаться от осадных орудий чарров.

Дугал понял, почему Риона поднялась на стену именно там, где она теперь стояла. С внутренней стены она видела наружные, более низкие. Отсюда видны и Ястребиные ворота, и все окрестности вплоть до Полей Разрухи. Дугал взбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Сильвари сильно отстала.

— Риона! — выдохнул Дугал, и Риона вздрогнула.

— Дугал! — проговорила она смущенно. — Я не слышала, как ты подошел.

— Нам пора уходить, — сказал Дугал. — Кранкскс вернулся, и у нас очень мало времени.

— Знаю, — кивнула Риона. — Но ты посмотри.

Дугал проследил за взглядом Рионы и понял, что она имеет в виду.

Далеко к северо-западу от города виднелись позиции осаждавших Эбонхок чарров. Они были расположены там, куда не могли долететь снаряды оборонительных баллист, — ни на фут ближе, ни на фут дальше.

Боевые повозки так давно стояли на месте, что рядом с ними выросли высокие деревья, и у чарров появилась возможность укрываться в тени. Боевые повозки представляли собой передвижные металлические стенки. Собранные вместе в поле, они образовывали подвижное укрепление для армейских лагерей.

За повозками и теперь располагался лагерь, посреди которого можно было увидеть разнообразные осадные орудия, баллисты, пушки и обслуживающие их расчеты. В прошлом, когда чарры налаживали точность стрельбы, они забрасывали стены города и ближайшие кварталы тяжелыми камнями и горящей смолой. Как только на чарров начинали падать снаряды, выпущенные людьми из оборонительных орудий, они отступали и выстраивали новую осадную линию. Легион Железа, который больше других уделял внимание совершенствованию осадных орудий, уже более ста лет вел осаду, и город для этого легиона служил полигоном для испытания новой техники.

Вдоль всей передовой линии чарров горели огни. Походные костры, плавильные печи, очаги для приготовления пищи для воинов, которые уже начали просыпаться. Издалека доносилось хрипловатое пение рогов и барабанный бой. Чарры, как и люди в Эбонхоке, готовились к новому дню войны.

Дугал хорошо помнил войну. Когда он жил в Эбонхоке, каждый день чарры атаковали крепость, а люди каждый день устраивали вылазки за крепостные стены. Жизнь была жестокая, грубая, и люди от такой жизни становились жесткими.

Или уходили отсюда, как сделал он со своими соратниками. Они ушли и бросили в городе Риону.