Такого рода деятельность истончает тело экономики, высасывает из нее соки и ведет к тяжелой болезни. Подобно сильным, полнокровным паразитам, финансовые спекулянты подменяют производительную экономику азартной игрой по генерированию денег. Не случайно один британский парламентарий сравнил эту деятельность с игрой в «блэк джек», а сам банк «Барклейз кэпитал» — с казино, чем вызвал гневную, хотя и не вполне убедительную отповедь со стороны Даймонда.

У банкиров есть, впрочем, один серьезный довод: мол, все банки делают это. Огромные бонусы выплачивают банки во всем мире, на рынках ценных бумаг играют также все, и все используют средства вкладчиков для вложений, иногда очень рискованных. Это глобальный бизнес, и нельзя ожидать, что кто-то один будет играть в нем по другим правилам. С этим доводом трудно спорить. И до тех пор, пока этот глобальный бизнес будет играть по старым и столь удобным для него правилам, никто в мире не сможет ощущать себя в безопасности. А новый кризис может вспыхнуть столь же неожиданно, как вспыхнул в 2008-м финансовый кризис, потрясший весь мир.

В феврале 2011 г. под огонь критики попал Международный валютный фонд. За то, что не сумел вовремя предсказать глобальный кризис. За то, что был ослеплен своим восхищением перед неолиберальной моделью экономики. За то, что отказывался слушать любое мнение, кроме своего собственного.

Мы, в России, знаем МВФ с девяностых годов. Тогда фонд выдвигал к нам жесточайшие требования, прежде всего в макроэкономической и социальной сферах, делая их условием предоставления нам кредитов. Причем кредитов не бесплатных, а под 11 процентов годовых. И уже тогда репутация МВФ в России была хуже некуда. А когда грянул дефолт 1998 г., мы разуверились в МВФ окончательно.

И как же не разувериться, если фонд принимал прямое участие в чудовищных реформах 90-х? Шоковая терапия, беспорядочная приватизация, власть реформаторов, залоговые аукционы, дефолт 98 года…

Все это, так или иначе, было связано с линией МВФ в отношении России. Отношение к Международному валютному фонду тогда было лакмусовой бумажкой политической принадлежности. Коммунисты, Хасбулатов, Руцкой и Бабурин видели в нем источник зла. Чубайс, Немцов, Кириенко, Гайдар и его команда, за отсутствием собственной концепции развития страны, напротив, боготворили МВФ, всегда следовали его рекомендациям и утверждали, что без фонда Россия просто пропадет. Накануне рокового 17 августа 98-го, когда враз рухнула вся экономика и вся финансовая система страны, именно они тайно обсуждали ночью в отеле Метрополь с представителем МВФ в России г-ном Одлинг-Сми, как лучше защитить западный капитал, чтобы они успел вывести все свои деньги из страны, до формального объявления дефолта.

Но МВФ не был ни исчадием ада, ни спасителем мира. 10 лет провалов, отмеченных крахом линии МВФ в России, Южной Корее, Мексике, Аргентине, Бразилии, Малайзии, Индонезии и Таиланде, а также в ряде других стран, говорят о другом: фонд был не только откровенно прозападной, но и некомпетентной организацией, завороженной успехами неолиберальной модели в развитых странах Запада и убежденной, что все экономики мира должны следовать этой модели. Очарованность удивительными успехами неолиберализма оказалась столь сильной, что МВФ оказался совершенно не готов к кризису, который обрушился в 2008 году сначала на США, а затем и на весь мир. В 2008–2010 гг. МВФ нередко обвиняли в том, что он оказался неспособен предсказать этот кризис. По глубокому убеждению экспертов и руководства фонда, такого обвала не могло быть просто потому, что такого не могло быть никогда. Но такое случилось. И авторитет фонда получил такой удар, какой он не получал ни в Мексике, ни в России, ни в Южной Корее.

Призывов перестроить или даже заменить МВФ на новую организацию сегодня достаточно. И, стараясь спасти себя, фонд — на манер китайских коммунистов времен «культурной революции» — усиленно занялся самокритикой. Его собственный, хотя и формально независимый департамент анализа и оценок признал в своем докладе, что МВФ сильно запоздал с выявлением ряда проблем, поразивших развитые экономики. Как подчеркивалось в докладе, наивное восхищение перед сверхлиберальной системой финансового регулирования в США и Великобритании, а также некритическое мышление, господствовавшее в фонде, не позволили МВФ вовремя оценить те риски, которые привели к мировому глобальному кризису. Нам в России отлично понятно, о чем речь, Если только вспомнить, с какими лицами, полными и ощущения собственного превосходства, и вежливого презрения к ослабевшей России к нам приезжали руководители фонда типа Стэнли Фишера или Мишеля Камдессю, то насчет некритического мышления — это еще мягко сказано.

Из доклада следует, что в самый канун волны банкротств на Уолл-стрит, которая началась падением 16 сентября 2008 года банка «Леман Бразерс», а именно — летом того рокового года, руководство МВФ было убеждено, что «США удалось избежать жесткой посадки…», и что «… самые плохие новости остались в прошлом». Сильнее ошибиться было невозможно. «Способность МВФ верно оценить возрастающие риски была подорвана… общим убеждением, что глубокий финансовый кризис в крупных развитых экономиках очень маловероятен», — писали авторы доклады. Добавим: МВФ здесь был не одинок. Так считала вся американская, да и европейская правящая элита, высокомерно поучавшая нас, аргентинцев и малайцев, как строить неолиберальную экономику. «Наши учителя, похоже, несколько поторопились», — не без ехидства ответил им в начале 2009 года китайский премьер Вен Чжибао, когда учителя, вытирая пот со лба, подсчитывали триллионные убытки и чуть ли не хоронили глобальный капитализм.

Кто-то скажет: что же, все имеют право на ошибку. Но эта ошибка была заложена в самом сердце МВФ, хотя у фонда, конечно же, нет, и никогда не было сердца. Корень ошибки был в том, писали авторы доклады, что «МВФ, как правило, поддерживал американский финансовый сектор и политику властей США, а его взгляды отражали взгляды руководителей американской Федеральной резервной системы». При этом критические голоса, иногда раздававшиеся как в самом МВФ, так и за его пределами, как правило, игнорировались. Об этом, кстати, хорошо знали за пределами США и Европы. Как писал в своей книге «Новое азиатское полушарие» сингапурский дипломат и профессор Кишоре Мабубани, «в Азии МВФ потерял большую часть своего престижа и легитимности в 1997 году, когда его ответ на азиатский кризис, со всей очевидностью, был продиктован интересами Запада, но никак не Азии». (Kishore Mahbubani. The New Asian Hemisphere. The irresistible shift of global power to the East. New York, 2008. P. 104.)

Вот она — разгадка провалов МВФ. Эта внешне международная организация была вовсе не международной. Она состояла из людей, которые по разным причинам — политическим, психологическим, финансовым или интеллектуальным, обслуживали — и продолжают обслуживать — Соединенные Штаты. Наши реформаторы изображали фонд финансовым наместником бога на Земле, кладезем экономической мудрости, и в своем неукротимом либеральном язычестве истово поклонялись ему. Но МВФ был всего лишь лоббистской структурой, продвигавшей американское видение мира и американские финансовые интересы. Не более того. И если в России 90-х такие суждения называли антиамериканскими и реакционными, то сегодня это признанный факт.