В Министерстве ВВС Чамли раздобыл надувную весельную лодку такого типа, какие использовались на гидросамолетах «Каталина». Первоначально предполагалось разбросать по воде кое-какие обломки, чтобы их вынесло на берег вместе с телом, но дальнейшие исследования показали, что после катастрофы «от обычного самолета не остается никаких или почти никаких обломков», и поэтому было решено, что «ради простоты и ради меньшей осведомленности команды субмарины следует оставить на воде только резиновую лодку».

Очень досадно было то, что никак не удавалось найти подходящего по внешности человека, которого можно было бы сфотографировать на удостоверение Билла Мартина. Два офицера были согласны сфотографироваться, но ни один из них и близко не был похож на Глиндура Майкла, а времени оставалось мало. В конце марта Монтегю присутствовал на совещании в B1A, где обсуждали Эдди Чапмена — двойного агента по кличке Зигзаг. Чапмена, человека с богатым уголовным прошлым, немцы сбросили с парашютом в Великобритании, обучив его диверсионному делу в секретном шпионском лагере в оккупированной Франции, и Монтегю был членом комитета, решавшего, что с ним делать. За столом напротив Монтегю оказался Ронни Рид, оперативный сотрудник, работавший с Чапменом, а в прошлом — техник в компании Би-би-си, специалист по радиосвязи. Сходство Рида с человеком, чей труп лежал в морге, было поразительным. Как писал потом Монтегю, его «можно было принять за брата-близнеца» умершего. Такой же острый подбородок, такое же узкое лицо, что у Глиндура Майкла, — правда, волосы погуще и потемнее. Рид был на четыре года старше Майкла и носил небольшие усики. Но он вполне подходил. Его сфотографировали, позаботившись, чтобы на плечах у него хорошо были видны погоны Королевской морской пехоты. По мнению Монтегю, эта фотография «майора Мартина» была «даже после смерти больше похожа на него, чем моя фотография — на меня». На единственном сохранившемся официальном фотоснимке «Уильяма Мартина» мы видим человека с худым лицом и сдержанной, хитроватой улыбкой.

Ронни Рид, оперативный сотрудник МИ-5, которого «можно было принять за брата-близнеца» Глиндура Майкла.

Теперь у Билла Мартина имелось лицо, которое ему подходило, и униформа, которая могла и не подойти. Решили снова наведаться в сент-панкрасский морг и попробовать надеть на мертвеца форму, которую разнашивал Чамли. Если бы в последнюю минуту выяснилось, что брюки коротки или рубашка не того размера, это была бы катастрофа. Раздевать мертвеца, а затем одевать, начиная с белья покойного профессора Фишера и кончая плащом, — занятие «крайне неприятное». Видя, как окоченелый труп, лежащий на столе в морге, постепенно превращается в того, кого Монтегю хорошо знал по одежде и чью личность он во многом сотворил сам, он «пришел в странное психологическое состояние». Форма пришлась впору. Решили оставить труп в холодильнике в одежде, а обувь надеть на него позже.

Подводная лодка «Сераф» после пяти месяцев интенсивных боевых операций в Средиземном море вернулась в Великобританию и встала на ремонт на базе в порту Блайт. Затем, обогнув Шотландию, субмарина переместилась в устье Клайда, где проходила окончательную доводку в условиях близких к реальным. В данный момент она была уже полностью готова к плаванию и находилась около плавучей базы подводных лодок «Форт» в заливе Холи-Лох у западного побережья Шотландии. Отплытие «Серафа» отложили на неделю, и капитану подлодки лейтенанту Биллу Джуэллу было «приказано явиться в разведывательный отдел Адмиралтейства», между тем как остальные офицеры и матросы должны были «продолжать окончательную подготовку в обычном режиме» в Холи-Лох. Отсрочка давала еще одну неделю на шлифовку всех деталей операции и на то, чтобы к ней смогли полностью подготовиться Алан Хиллгарт в Испании и Дадли Кларк в Алжире. Беван послал Кларку шифровку:

«Фарш отплывает 19 апреля, вероятная дата операции — 28 апреля».

Отсрочка, помимо прочего, «позволяла провести операцию в сравнительно темный период на ущербе луны (28–29 апреля)». Джуэлл прибыл в штаб-квартиру подводного флота, которая располагалась в реквизированном многоквартирном доме в районе Суисс-Коттедж на севере Лондона, и там контр-адмирал Барри назвал ему адрес на Сент-Джеймс-стрит, где в назначенное время его ждали Монтегю, Чамли, старший офицер штаба при адмирале подводного флота капитан Роу и приказы с объяснением боевой задачи.

У тридцатилетнего лейтенанта Нормана Лимбери Очинлека Джуэлла была приветливая улыбка и ясные голубые глаза. Сдержанный и приятный в общении, Билл Джуэлл вместе с тем был известен как несгибаемый солдат, как безжалостный, порой дерзкий до безрассудства и абсолютно бесстрашный боец. Он участвовал в жестоких боях на Средиземном море и в Атлантике. Его подводную лодку бомбили глубинными бомбами, атаковали торпедами, обстреливали из пулеметов, ее по ошибке пыталась потопить британская авиация; он вместе с командой семьдесят восемь часов медленно задыхался, лежа на морском дне в наполовину выведенной из строя субмарине; он принял участие в нескольких секретных операциях, которые в случае неудачи могли окончиться для него расстрелом по обвинению в шпионаже. За четыре года войны на морях Джуэлл повидал так много всего секретного, необычного и жестокого, что задание пустить по волнам труп в прибрежных водах Испании не смутило его нисколько. «Во время войны годится любой план, который спасает жизни», — говорил он позднее.

О том, кому принадлежит тело и что за бумаги при нем будут находиться, Джуэллу не сообщили, а об «абсолютной необходимости полной секретности» ему можно было и не говорить. Высокого человека с экстравагантными усами ему представили как «командира эскадрильи военно-воздушной разведки». Труп, объяснил ему Чамли, привезут ему в Шотландию в большом стальном цилиндре «упакованным, полностью одетым и готовым». Контейнер могут поднять два человека, но его ни в коем случае нельзя волочить за одну рукоятку, «поскольку сталь выбрана тонкая, чтобы максимально уменьшить вес», и при неосторожном обращении на ней могут появиться вмятины. Вариант, что контейнер сломается совсем и труп вывалится, был слишком ужасен, чтобы даже думать о нем. Цилиндр надо было погрузить через торпедопогрузочный люк и затем спрятать между палубами. Отдельно Джуэлл должен был еще получить надувную лодку, запертый чемоданчик с прикрепленной к нему цепочкой и три удостоверения личности на имя Уильяма Мартина с тремя разными фотографиями. В свободные минуты Монтегю тер эти фальшивые удостоверения о свои брюки, чтобы они не выглядели чересчур новыми.

Джуэлл спросил, как ему объяснить подчиненным наличие на маленькой субмарине такого объемистого предмета. Монтегю ответил, что офицеров он может после выхода в море ввести в курс дела, но остальной команде следует сказать только, что контейнер «содержит сверхсекретную автоматическую метеорологическую аппаратуру, существование и местоположение которой необходимо держать в строгой тайне, иначе ее заберут испанцы и ее устройство станет известно немцам».

Джуэлл заметил, что в случае плохой погоды офицерам, чтобы поднять контейнер на палубу, может понадобиться помощь матросов. Ему ответили, что, если кто-либо из них увидит тело, ему надо будет сказать следующее: «Мы подозреваем, что документы на трупах, которые прибивает к берегу, попадают к немцам, и за тем, что произойдет с этим трупом, будут следить: если наши подозрения подтвердятся, то от испанцев потребуют выслать немцев, которые этим занимаются». Это же ложное объяснение надо будет дать и офицерам, но «лейтенант Джуэлл должен был четко довести до их сведения, что они никогда не узнают о результатах и что если малейшие сведения об операции просочатся наружу, то не только опасные немецкие агенты останутся на своих местах, но еще и жизнь очевидцев произошедшего будет в опасности».