– Не следует беспокоиться. Ведь теперь вы моя жена, Бекки, и у них больше нет над вами власти. Какая разница, что они скажут?

– Вы правы, – кивнула Ребекка с задумчивым видом. – Да, действительно, это не имеет значения. – Сделав глоток чая, она снова взглянула на мужа. – Чем еще мы можем сегодня заняться? Я с удовольствием погуляла бы в парке, если это не слишком далеко отсюда. Я была там в последний раз еще ребенком, но помню, как там было красиво.

– Прогулка? Что ж, неплохая мысль. Придется, однако, отложить ее до завтра. Прямо сейчас я должен поговорить с Хопкинзом. Узнаю, нет ли каких-нибудь неотложных дел, которыми мне следует заняться. А потом отправлюсь навестить дядю и тетю.

– О-о… Я бы с удовольствием поехала с вами! – воскликнула Ребекка. – Можно?

Ему ужасно не хотелось ее разочаровывать, однако же… Дэниел со вздохом проговорил:

– Вы не должны забывать, что наша свадьба состоялась слишком поспешно и неожиданно для всех. Вероятно, потребуется некоторое время, чтобы мои дядя и тетя свыклись с этой новостью. Ведь мы сбежали, оставив герцога без невесты. То есть это был настоящий скандал… Когда же они будут готовы – тогда и пригласят нас обоих к чаю. Так что не беспокойтесь, вы познакомитесь с ними.

Ребекка надула губки.

– Все это как-то слишком… официально…

– Да, согласен. Однако дядя с тетей как раз предпочитают соблюдать формальности. – Дэниела подобная любовь к церемониям иногда бесила; именно поэтому он все эти годы не очень-то понимал их, а они – его.

Оставив Ребекку обследовать верхние этажи, Дэниел отправился на поиски Хопкинза. Он обнаружил своего камердинера во дворике, недалеко от кухни – тот накачивал воду для кухарки.

– У нас что, нет других слуг для подобных дел? – спросил Дэниел, нахмурившись.

– Как вы, наверное, уже заметили, сэр, в доме недостаток прислуги. Нас тут всего трое.

Дэниел подошел поближе и, скрестив руки на груди, проговорил:

– Полагаю, это вовсе не из-за того, что дядя с тетей не знали, что я вернусь вместе с женой и что нам понадобится полный штат прислуги в доме.

– Да, не из-за этого, – неохотно ответил камердинер.

– Тогда объясни, почему у нас так мало слуг. Дворецкий Теннант оставался в доме даже после того, как не стало моих родителей. Почему же его сейчас здесь нет?

Хопкинз медлил с ответом. Наконец проговорил:

– Два дня назад я получил письмо от секретаря лорда Уолвингтона, в котором мне было предписано покинуть холостяцкую квартиру, которую вы прежде занимали. И я переехал сюда. Кухарка уже суетилась на кухне, когда я прибыл. Кажется, ее нанимала еще ваша матушка, в то время как Молли… Ну, насколько я слышал, она не понравилась Уолвингтонам. – Хопкинз взглянул на хозяина с торжественной серьезностью. – Однако вам не нужно беспокоиться, сэр. Пусть нас мало, но мы решили исполнять свои обязанности как можно лучше. Мы вас не покинем.

– Спасибо, Хопкинз, – сказал Дэниел, тронутый преданностью слуги. – И раз уж ты столько сделал для меня, то я, по крайней мере, могу помочь тебе с водой. Вот так… отнесу это ведро кухарке, а ты пока наполняй второе.

Когда с доставкой воды на кухню было покончено, Хопкинз, снова превратившись в камердинера, подал хозяину чистое белье и одежду, которую привез из холостяцкой квартиры. Вскоре галстук был безукоризненно повязан, и Дэниел приобрел вид джентльмена – совершенно безупречного даже с точки зрения его строгих дяди и тети. Попрощавшись с Ребеккой, Дэниел вышел на улицу, где его уже дожидался наемный экипаж – еще одна услуга, за которую он должен был благодарить Хопкинза.

Откинувшись на подушки, Дэниел попытался собраться с мыслями и приготовиться к объяснению с родственниками. Какую бы игру ни затеял его дядя, Ребекку не следовало в нее втягивать, и он собирался сообщить об этом дядюшке.

– У меня твердое намерение тебя придушить, – заявил лорд Уолвингтон, когда дворецкий вышел из кабинета, затворив за собой дверь.

Дэниел скорчил гримасу.

– А я-то думал, что вы меня поздравите…

– Поздравить? – У дяди был такой вид, будто он страдал от несварения желудка. – С чем бы это?

Дэниел мысленно улыбнулся. Неужели дядя становился забывчивым из-за своих преклонных лет?

– Я ведь сделал то, о чем вы меня просили, – сказал он. – Я женился. И должен добавить, на чудесной женщине!

– Я тебя об этом просил?! – возмутился дядя. – Мальчик, да ты сошел с ума! Я не просил тебя красть невесту герцога и бежать с ней в Шотландию! – Дядюшка стукнул кулаком по столу, однако переусердствовал – перо подпрыгнуло, а чернила выплеснулись из чернильницы и забрызгали полированную столешницу. – Да известно ли тебе, какой вышел скандал? Герцог Гроувер сделался посмешищем всего Лондона! Он в ярости. И имеет на это полное право.

Дэниел со вздохом прикрыл глаза. Было ясно: ему придется платить по счетам. Но он решил оставить тревоги на потом, а пока что наслаждаться обществом Ребекки.

– Гроувер потребует дуэли? – спросил он.

– Герцог требовал, но я сумел его отговорить. Нам еще только этого не хватало – чтобы ты совершил убийство! – Дядя сокрушенно покачал головой. – Скажи честно, Дэниел, о чем ты думал?

– Ну, во-первых, я хотел угодить вам, милорд. А Ребекка казалась мне вполне подходящей кандидатурой, поскольку лишь она одна соблаговолила хотя бы заговорить со мной.

– Неужели она не сказала тебе, что помолвлена?

– Когда мы познакомились, она не была невестой герцога.

И Дэниел поведал всю историю – рассказал о том, как Ребекка два года притворялась безумной, только бы избежать брака с Гроувером или Топпером, а также о том, какой путь спасения он предложил девушке.

– Презренные люди, – сказал Дэниел в заключение рассказа.

– А ты, наверное, полагаешь себя героем? – спросил дядя. И не дожидаясь ответа, продолжил: – Мне никогда не нравились такие люди, но это не оправдывает твоего поступка. Я хотел для тебя, Дэниел, только одного – чтобы ты очистил свое имя от скандальной славы. А ты вместо этого… Прости, но я не вижу способа тебе помочь, не запятнав при этом честь твоей тети или семьи твоей сестры. Сплетники уже разнесли историю твоего побега по всей Англии.

– А я-то думал, что все делаю правильно… Думал, совершаю благородный поступок, – пробормотал Дэниел со вздохом. – Выходит же, что я, напротив, предстал перед всеми законченным негодяем. Но я так долго играл именно эту роль, что мне было бы крайне затруднительно стать кем-то другим. Каким я был глупцом, если воображал, что все изменится!

– Черт тебя побери, Дэниел! Ты прекрасный человек в душе, но тебе не следует вести себя подобным образом. – Откинувшись на спинку кресла, Уолвингтон рассматривал сидевшего напротив племянника. – Я знаю, тебе пришлось несладко после того, как твоя мать уехала, а отец погиб. Поверь, я тоже печалюсь о них. Но ты не должен прикрываться их грехами, чтобы оправдать свои собственные.