возле столика, на котором колдовал Павел, и чуть придерживала Базиля. Так звали кобелька, которого колотила мелкая дрожь, что сильно усложняло мастеру работу. Наконец все процедуры были закончены, похорошевшего пуделька вручили клиентке, и Паша решил позвонить Олесе.

Все предыдущие попытки дозвониться до девушки заканчивались ничем, телефон молчал, а длинные гудки нагоняли на него тоску и раздражение. Вот и в этот раз он уже решил бросить трубку, как вдруг в ней что-то щёлкнуло, и до боли знакомый голос ответил:

– Алло, Вас слушают.

Пашка чуть не задохнулся от нахлынувших на него чувств и робко спросил девушку, почему она не брала трубку всё это время. Из словесной пулемётной очереди он понял, что дома практически никого не бывает. Мама на огороде или в хлеву, отец в мастерской Дома Культуры, а она в институте в Кишинёве и сегодня заехала домой на выходные, чтобы помыться и сменить гардероб с зимнего на весенний.

Поняв, что все его опасения напрасны, что девушка соскучилась, любит его и очень ждёт, Павел решил для себя, что всех денег не заработать, а накопившаяся за год усталость требовала срочно сменить обстановку.

Разговор с Патроном предстоял не из легких. Грумер пользовался большой популярностью у местной элиты. Когда он выезжал к ним на дом, стрижка питомцев превращалась в некое театральное действо, где актёрами выступали Павел с питомцем, а зрителями были все члены семьи. Богатая публика, довольная результатом, не скупилась на щедрые чаевые. Заверив Патрона, что ему срочно нужно съездить на недельку домой, он зашёл в банк, снял двести долларов на авиабилет и перевёл остальные на банковский счёт в Кишинёве.

Забежав за вещами в отель, он стал свидетелем полного раздрая. Животные, словно что-то почуяв, подняли такой лай и гвалт, что Гюнеш схватилась за голову, не зная, что делать. Недолго думая, Павел поднялся на второй этаж. Его строгого взгляда было достаточно, чтобы во всём отеле воцарилась полнейшая тишина. Было слышно даже, как залетевшая с улицы бабочка, с остервенением бьётся своими крыльями о стекло.

Наскоро попрощавшись со всеми, с одной спортивной сумкой через плечо он нырнул в открытую дверь подъехавшего такси и уже через час заходил в международный аэропорт им. Ататюрка в Стамбуле. В своих мыслях он давно был дома с Олесей.

Отец с удивлением и тихой радостью смотрел на вернувшегося сына. За год домашних дел накопилось немало: печь дымила, нужно было чистить дымоход, водяной насос работал с перебоями, а денег на новый в семье не было. Да и овец нужно было срочно стричь, весна ведь, и везти шерсть в заготконтору.

Выяснив по телефону, что Олеся приедет домой только через три дня, на выходные, Павел с удовольствием взялся за работу, и уже на третий день список срочных домашних дел стремительно приближался к нулю.

Неожиданно звуки автомобильного клаксона нарушили тишину, а громкий стук в ворота определил адресата. Паша откинул задвижку и открыл калитку. Возле ворот красовалась новенькая «восьмерка» вишнёвого цвета. Полюбоваться на машину стали стекаться односельчане, недоуменно покачивая головами и обсуждая увиденное.

– Ну, Пашка, ну молодец! За год сумел на тачку заработать!

В общем, было чему завидовать. Вдруг раздалось лёгкое жужжание, и крышка люка отъехала в сторону, а из него высунулась улыбающаяся физиономия перегонщика машин Толяна.

– Ну чего, Пашок, всё как ты хотел – восьмерка, вишневая, с люком. Гони бабки!

Расплатившись, Паша загнал машину во двор и закрыл ворота. Затем снова сел в машину, наслаждаясь запахом свежего кожзама, пластика и стеклоомывателя с привкусом лимона. Его колбасило, его распирало от нахлынувшего желания нарвать в саду охапку нарциссов и ехать на машине в соседний посёлок к любимой девушке. Затем вспомнив, что ждать придётся ещё целые сутки, он включил автомагнитолу, откинул кресло назад и мечтательно закурил, предвкушая момент предстоящей встречи.

Сквозь треск электроволн пробивался голос Александра Серова:

Hо небесный образ твой и бесплотный и живой

Зря рисует этот дождь, Мадонна.

Как пpекpасен этот сон сквозь безмолвие вpемён

Ты всю жизнь ко мне идёшь, Мадонна…

депутатское угощение

Единственная мысль крутилась в голове Галины, возвращавшейся домой. «Что же делать? Что же делать?..»

И правда: что ей делать? Дочку Кристиночку оставить не с кем, а обещанное место в детском саду на Почтовой кому-то уже отдали. Наверное, мало директрисе предложила! Кто-то сунул больше – вот место в садике и уплыло! Кругом эта конкуренция!

Одеяло убежало,

Улетела простыня,

И подушка, как лягушка,

Ускакала от меня.

«Ускакала… От меня… Погоди-ка! А кто это такой тут намалёван?»

На подъездной двери Галину словно поджидал красочный плакатик. Патриотический такой. Предвыборный. На фоне российского триколора красовалось пухлощекое и губастое лицо депутата. Текст призывал голосовать именно за этого господина, готового к решению проблем любого рода, вида, типа и сорта. На красной полосе флага белели цифры телефонного номера. Видимо, депутат, он же кандидат в депутаты, занимается решением проблем в настоящее время, без переноса их на будущее.

«Умывальников начальник

И мочалок командир», –

зашептал кто-то в голове Галины.

Она ещё раз взглянула на портрет откормленного слуги народа. Умывальников начальник… Да отвяжись же! Дернуло ее вчера на ночь Кристине «Мойдодыра» читать. Прилипчивая

какая штука поэтическая! Четверостишия так и просятся на язык, к месту и не к месту. «Так-так, погоди… Мочалок командир…» Она занесла депутатский номерок в память мобильника.

Или не стоит ему звонить? А что такого? Вдруг командир… то есть депутат… вдруг возьмёт да поможет? Чем черт не шутит, пока бог спит!

– Решено: звоню! – прошептала она. И тут же, у крыльца, и набрала плакатный номер.

Ответили тотчас. Утомленным голосом секретарша (видно, немало народу ей звонит) объяснила, что Ивана Петровича на месте сейчас нет, зато он принимает избирателей у себя дома.

И секретарша продиктовала адрес!

Чудны дела твои, господи! «Собственно, что я теряю? – сказала себе Галина. – До выборов две недели осталось. Вдруг командир, то есть депутат, и вправду поможет?»

Она быстренько поднялась на свой этаж. Кристинка спала в комнате на ковре, среди разбросанных игрушек. Под головку подложила своего любимого плюшевого Мисю. Дочка не выговаривала шипящие, заменяя их все звуком «с». Невольное ее сипение было милым и забавным.

– Так-так, где мой волшебный сундучок?

Волшебным сундучком Галина называла личный малый склад косметики, предназначенный для улучшения природной красоты и охмурения мужской половины человечества. Склад – громко сказано, но дорогостоящий бьюти-кейс для косметики,