За столом стало тихо.

Гнев снова перенес Дорина в потаенное место, где вчера он ощутил пробуждение древней силы. Но вчера причиной были пальцы Нехемии, коснувшиеся его сердца. Сегодня — безудержная ярость.

— Нельзя без конца натягивать цепь, на который вы держите покоренные народы. Однажды она не выдержит и лопнет, — заявил отцу Дорин. — А вам, — обратился он к Рулану и Мюльсону, — я предлагаю самим провести год в Калакулле. Через год можно будет вернуться к вашим замыслам по расширению каторги.

Королевские кулаки опустились на стол. Зазвенели графины и бокалы.

— Изволь замолчать, принц, иначе я прикажу вышвырнуть тебя отсюда еще до голосования.

Дориан вскочил в места. Нехемия была права. Он не видел других узников Эндовьера. Не отважился.

— С меня довольно! — бросил он отцу, Рулану, Мюльсону, Перангтону и всем прочим, кто находился в зале. — Я голосую раньше срока и говорю вашим замыслам: нет! Ни завтра, ни через год, ни через тысячу лет вы не услышите от меня другого ответа.

Отец что-то грохотал у него на спиной, но Дорин уже шел мимо чудовищного камина и дальше — прочь из зала.

Он не знал, куда идет. Его бил озноб, отчего его спокойная ярость только возрастала. Он спускался по лестницам, пока не очутился в каменном замке. Но и там принц продолжал идти. Забредя в пыльный безлюдный коридор, Дорин остановился. Потом с размаху ударил кулаком по стене.

От его удара стена треснула. Вначале трещина была небольшой, но от нее быстро побежала паутина новых трещин. Трещины подобрались к окну справа, а потом…

Окно взорвалось. Окружающее пространство засыпало осколками. Дорин присел на корточки, заслонив голову. В разбитую раму хлынул морозный воздух. От холода у принца слезились глаза. Он продолжал сидеть в той же позе, вцепившись пальцами в волосы. В какой-то момент Дорин почувствовал, что гнев начинает уходить.

Это просто невероятно. Наверное, его удар пришелся на хлипкое место. Стена была настолько старой и ветхой, что могла треснуть не только от его кулака, но и от чего угодно. Правда, Дорин не слышал, чтобы трещина вдруг оживала и разрасталась. Но если случившееся со стеной еще как-то можно было объяснить, то взорвавшееся окно опрокидывало все законы логики.

У Дорина бешено колотилось сердце. Он осмотрел руки. Ни порезов, ни ссадин, ни малейшего ощущения боли. Но ведь он бил по стене со всей силы. От такого удара он мог получить сильный ушиб, а то и вовсе сломать руку. Однако пальцы остались невредимыми, словно он ударил подушку. Только костяшки побелели, поскольку пальцы были сжаты в кулак.

Дорин поднялся на дрожащих ногах и осмотрел разрушения.

Стена треснула, но, к счастью, не насквозь. От окна остался лишь зияющий проем. А вокруг того места, где он сидел на корточках…

Вокруг того места был ровный круг, свободный от осколков, щепок и каменной пыли, словно кто-то заботливо накрыл его зонтом.

Это было просто невозможно, потому что магия…

Магия…

Дорин опустился на колени, и его несколько раз вытошнило.

Селена устроилась на диванчике Шаола с ногами. Отхлебнув чая, она недовольно поморщилась. Опять остыл.

— Неужели ты не можешь нанять служанку вроде Фалипы, чтобы мы не ломали голову по поводу еды?

— А ты у себя больше не живешь? — удивленно спросил Шаол.

Нет. Пусть в ее комнатах было намного уютнее, но она не могла там находиться. Слишком близко от гробницы, болтливого Морта, Элианы и глаза с дыркой, глядящего в никуда. Раньше ее прибежищем была библиотека. Раньше, но не теперь, когда оказалось, что библиотека полна своих тайн, от одной мысли о которых у Селены кружилась голова. Интересно, Нехемия узнала хоть что-то о загадочной фразе? Надо будет завтра у нее спросить.

Селена ступней слегка двинула Шаолу под ребра:

— Я всего лишь сказала, что неплохо бы слопать кусочек шоколадного торта.

Шаол закрыл глаза:

— А к торту — яблочный пирог, каравай хлеба, кастрюлю тушеного мяса, гору печенья и…

Нога Селены покачивалась у него перед самым носом. Не дожидаясь, когда эта нога ткнется ему в нос, капитан схватил ступню и отвел в сторону.

— Ты уж не скромничай. Выкладывай все свои пожелания… Лаэна.

— А тебя они удивляют? Я что, не заслужила право есть, сколько хочу и когда хочу?

Она резко высвободила ногу. Улыбка на лице Шаола померкла.

— Да, — сказал он. Его голос едва был слышен из-за треска поленьев. — Заслужила.

Потом он встал и направился к двери.

— Ты куда? — спросила Селена, приподнимаясь на локтях.

— За шоколадным тортом.

На королевской кухне Шаол раздобыл не кусочек, а целый торт, щедро политый шоколадной глазурью. Половину этого торта они съели. Насытившись, Шаол вовсю храпел, уткнувшись в диванную подушку. Вчера им пришлось до глубокой ночи торчать на этом дурацком балу. Она едва успела вздремнуть, как наступил рассвет, и надо было отправляться бегать. К чему так себя изнурять? Почему он не отменил пробежку?

Селене вспомнились слова Нехемии: «А ведь не всегда при дворах были такие дикие нравы. Были времена, когда люди ценили честь и верность. Тогда правителям служили не из страха и правители требовали от подданных не беспрекословного повиновения, а понимания… Думаешь, найдется еще какое-нибудь королевство, способное противостоять Адарлану?»

Тогда она ничего не ответила принцессе. Не хотела говорить об этом. Но сейчас, глядя на Шаола, вспоминая, каким он был и каким становился…

«Да, Нехемия. Найдется, если мы сможем найти побольше таких людей, как Шаол».

Но только не в нынешнем мире и не с этим королем. Этот раздавит Нехемию раньше, чем она сделает робкие попытки сопротивления. Изменения наступят только после того, как этого чудовища не станет. Только тогда можно рассчитывать, что страшные раны десяти лет жестокости и ужаса начнут затягиваться. Только тогда можно будет мечтать о возвращении независимости королевствам, ныне являющимся подневольными землями Адарлана.

А в этом мире… Селена проглотила комок приторно-сладкой слюны. Им с Шаолом не видать жизни обычных людей. Но у них могла бы быть своя жизнь. Даже в этом мире. Ей хотелось такой жизни. Пусть Шаол делал вид, что после их танца ничего не случилось, что-то все-таки произошло. Возможно, она слишком долго не понимала, но этот человек… Ей хотелось жить вместе с ним.

Мир, о котором мечтала Нехемия и о котором она сама иногда позволяла себе подумать, был лишь осколком надежды. Воспоминанием о королевствах прошлого. Быть может, заговорщики действительно что-то знали о замыслах короля и о том, как помешать их осуществлению. Быть может, они действительно вознамерились уничтожить короля с помощью Аэлины Галатинии и ее армии. Или иным способом.