Оглядевшись по сторонам, пленник пожал плечами и, стараясь как можно аккуратнее двигаться, чтобы поменьше тревожить сломанные рёбра, устало опустился на жёсткую койку. Оперевшись спиной о переборку, он коснулся затылком прохладной латуни высокого поручня и прикрыл глаза, чувствуя, как холод металла словно вытесняет из головы жгучую боль. Если бы еще прошло это чёртово головокружение…

Он и не заметил, как задремал. Уставший организм, вымотанный происшедшим, в какой-то момент просто отключил сознание, погрузив его в умиротворяющую темноту сна без сновидений.

Тем хуже была побудка. За пару часов, что пленник провёл во сне, его тело не успело отдохнуть, и стоило бедолаге открыть глаза, как на него вновь накатила боль. Болели рёбра, в голове вновь начали стучать неугомонные молоточки, болело избитое при падении шлюпки тело, стонали уставшие мышцы… Но пленителям не было до этого никакого дела. По крайней мере, именно так казалось мужчине во время допроса, который вёл какой-то мальчишка. Мальчишка, воспринимать которого пришлось со всей серьёзностью. И отвечать на его вопросы мужчине тоже пришлось весьма обстоятельно, и не виляя… почти не виляя. Как оказалось, прямую ложь, допрашивавший его юнец чуть ли не нюхом чуял. А ещё он довольно убедительно доказал, что врать ему чревато неприятностями… учитывая же, что мужчине хватало уже имеющихся повреждений, чтобы не испытывать недостатка в болевых ощущениях, по недолгому размышлению он пошёл навстречу юному шкиперу яхты «Морай». Да-да, пленник был весьма удивлён, когда понял, что ошибся в определении пленивших его личностей.

Зато по окончании беседы-допроса, его ранами занялась некая рыжая или почти рыжая девица… С определением цветов у пленника, после удара головой о подволок во время падения шлюпки, творилась какая-то ерунда, и помочь с её решением эта девчонка не смогла, хотя с остальными ранениями и ушибами, она справилась довольно уверенно. И до «своей» каюты, пленник добрался уже в куда более приподнятом настроении, которое поднялось ещё выше, когда он увидел застеленную чистым постельным бельём койку, лежащую на ней новенькую матросскую робу, нарочито распахнутую дверь санузла и накрытый теплосберегающим колпаком поднос с едой на столе.

— Всё как обещал шкипер. Будешь себя хорошо вести — будешь жить. Начнёшь делать глупости — прогуляешься в открытый люк трюма с третьего горизонта, — прокомментировал его конвоир, сменивший высотный костюм на матросскую робу, но от этого не став выглядеть хоть чуточку менее угрожающим. И пленник послушно кивнул. Спорить с этим громилой он был не намерен. Да и зачем? Прежде чем пытаться как-то изменить ситуацию, нужно хоть чуть-чуть прийти в себя… чтоб хотя бы рёбра немного поджили. А до тех пор, любая попытка побега будет выглядеть изощрённым способом самоубийства, не больше. — Иди в душ, как разденешься, обноски свои выкинь сюда. Наставления медика помнишь? Повязки не мочить, голову под горячую воду не совать. И не косись так на стол, никуда твоя еда не сбежит. Ну, что застыл? Шагай, давай… зелень каботажная.

* * *

Разговорить нашего пленника оказалось куда проще, чем я рассчитывал. Несколько ударов электрическим током вкупе с демонстрацией чутья на ложь, обеспеченного Ветром и Водой, поработавшими в качестве эрзац-полиграфа, не очень точного, но вполне достаточного, чтобы впечатлить незнакомого со стихийными техниками человека — и он готов к конструктивному диалогу. Нет, думаю, если бы наш пленник чувствовал себя получше, то возиться с ним пришлось бы куда дольше. Да что там, он и в своём нынешнем состоянии всё же не был до конца откровенен и, несмотря на явно терзавшую его головную боль, умело лавировал, выдавая лишь ту информацию, которую не мог скрыть умолчанием. Умный мужик, этот Герберт. Не слишком сильный, не очень стойкий, но очень умный.

— Я вот думаю, а чтобы ты стал делать, если бы в шлюпке оказался бы весь экипаж «акулы», а «Феникс» посчитал бы нашу наводку ловушкой? — протянула Алёна, отвлекая меня от размышлений. Я вздрогнул и, оглядевшись по сторонам, наткнулся на скрестившиеся на мне взгляды команды, в ожидании ответа даже прекратившей орудовать ложками.

— А какие варианты возможны с пиратами? Перестрелял бы к чертям, и дело с концом, — буркнул я в ответ.

— Ты в этом был уверен ещё до того, как допросил пленника, или это результат вашего разговора? — уточнил Алексей.

— Ты же видел обстрел деревни, так чего спрашиваешь? — пожал я плечами, и за столом кают-компании вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком столовых приборов. Может быть, Алексей и хотел бы напомнить о «ювелирной» точности этого обстрела, но он промолчал. Зато вместо него заговорил Фёдор, пусть и не сразу. Самый неугомонный из братьев всё же не смог сдержать любопытства.

— А что тебе рассказал пленник?

— Историю о жадности, — фыркнул я в ответ, складывая приборы в опустевшую тарелку. — По словам этого Герберта, Бьорн Трёхпалый, завербованный людьми нашего старого знакомого Алистера, решил подзаработать на своих хозяевах и организовал простое и весьма прибыльное дело. Поставки жизненно важных грузов для организации среди местных жителей борьбы с норвежцами, Эйр и Альба, в свою очередь претендующих на протекторат над Фарерами ведут именно через этот островок и, понятное дело, что доставляют эти грузы такие же контрабандисты, как и мы. Поначалу, Бьорн трудился не за страх, а на совесть, принимая товар и переправляя его дальше на базы морским путём. Но около года назад, обстановка вокруг Фарер начала накаляться, стороны перешли к активным боевым действиям, и однажды, доставивший груз контрабандист был пойман норвежским капером чуть ли не на взлёте после разгрузки… и сбит, естественно. Как сообщил Герберт, именно тогда у Бьорна и появилась идея, как можно получить много денег, не рискуя доверием работодателя.

— И как же? — Фёдор так и фонил нетерпением. Да и у Алёны, кажется, проснулось любопытство, а значит, она уже отходит от срыва, и это хорошо. Значит, есть шанс, что грядущую нотацию она воспримет мозгами, а не сердцем.

— Сам подумай. Боевые действия, шныряющие вокруг каперы… фальшивое платёжное поручение, — произнёс я. Федя недоумённо посмотрел на меня, потом на покачивающего головой Алексея, а наткнувшись взглядом на печально вздохнувшего Вячеслава, недовольно фыркнул.

— Да что такое-то?!

— Вспомни вчерашний день. Примерно так же обстояло дело и с другими. Не со всеми, понятное дело, зачем зря волну поднимать? Но случалось… «Контрабасу», доставившему груз, вручалась фальшивая платёжка, потом рядом появлялась «акула» Герберта, забивающая эфир мусором и, тем самым, не позволяющая контрабандисту связаться с банковской конторой и проверить действительность платёжного поручения, а заодно, заставлявшая капитана торопиться и делать ошибки. А что может быть беззащитнее дирижабля на взлёте? Ни манёвра, ни скорости… В результате, груз отправлялся по адресу, «контрабас» на дно, а деньги с реального счёта снимали люди Бьорна.

— А деревенские за этим просто наблюдали, так что ли? — возмутился Фёдор.

— А нет никаких «деревенских», — развёл я руками.

— Как это? — не понял он.