— Беглый огонь! — скомандовал капитан после первого выстрела. — Орудия правого борта, приготовиться!

Сержант Куин, займитесь стрелками. Как только галера окажется на траверзе, бейте по надстройке за скамьями гребцов. Огонь открывайте по команде.

Бросившись на шканцы, он перехватил взгляд Джеймса Диллона с закопченным от порохового дыма лицом. В нем он увидел гнев, если не враждебность.

— Паруса брасопить! — скомандовал капитан, мысленно отмахнувшись от остальных соображений. — Мистер Маршалл, курс на кэт. — Послышался стон разочарования. Джек Обри скомандовал: — Руль на борт!

«Мы его застанем врасплох, будет он у нас помнить, что такое „Софи“, — добавил он про себя, встав сразу за бронзовым четырехфунтовым орудием на правом борту. Шлюп развил достаточный ход и очень быстро догонял алжирца. Присев, Джек Обри затаил дыхание, направив все свое внимание туда, где за сверкающей бронзой простиралась морская ширь. „Софи“ начала поворот. Весла галеры взмахивали с бешеной скоростью, но было слишком поздно. За десятую долю секунды до того, как галера оказалась на траверзе и шлюп очутился в ложбине зыби, капитан скомандовал: „Пли!“ Бортовой залп прозвучал четко, как на линейном корабле, одновременно выстрелили и все мушкеты, имевшиеся на борту. Дым рассеялся, и грянуло „ура“: в борту галеры зияла брешь, по палубе в отчаянии носились мавры. В подзорную трубу капитан увидел, что ретирадное орудие сорвано с места, а на палубе валяются несколько тел. Но чуда не произошло: руль остался цел, смертоносной пробоины ниже ватерлинии не было. Однако опасности галера больше не представляла, и он сосредоточил свое внимание на норвежце.

* * *

— Как ваши дела, доктор? — спросил Джек Обри, появившись в кокпите.

— Терпимо, благодарю. Бой начался снова?

— О нет. Это был просто выстрел в сторону носовой части кэта. Корпус галеры скрыт за горизонтом в направлении зюйд-зюйд-вест, а Диллон только что спустил шлюпку, чтобы освободить норвежцев. Мавры вывесили белую рубаху и просят пощады. Вот канальи!

— Рад слышать. Когда корпус содрогается от выстрелов, трудно зашивать рану. Можно мне взглянуть на ваше ухо?

— Царапина. Как ваши пациенты?

— Мне думается, что жизнь четверых или пятерых из них вне опасности. У одного страшно изувечено бедро. Говорят, его ранило обломком дерева. Неужели это правда?

— В самом деле. Большой кусок дуба с острыми краями способен натворить много бед. И такое часто случается.

— … Вел он себя замечательно. Я подлечил беднягу с ожогом. У другого обломок буквально пронзил насквозь головную часть бицепса, едва не задев локтевой нерв. Но со старшим канониром, который здесь лежит, я ничего не могу сделать при таком освещении.

— Мистер Дей? А что с ним? Я решил, что вы его вылечили.

— Так оно и есть. Я вылечил его от тяжелейшего случая запора, вызванного злоупотреблением хинной коркой. Но сейчас у него проникающая рана черепа, сэр. Мне придется прибегнуть к трепанации. Вон он лежит, вы слышите характерное хрипение? Думаю, до утра с ним ничего не случится. Но как только взойдет солнце, с помощью моей пилки мне придется снять крышку черепа. Увидите мозг своего старшего канонира, мой дорогой сэр, — добавил он с улыбкой. — Или, по крайней мере, его dura mater[27].

— Боже мой, боже мой, — пробормотал Джек Обри. Его охватило глубокое уныние. Всего лишь незначительная стычка с незначительным результатом, и при этом убиты два хороших матроса. Старший канонир почти наверняка умрет: человек не может жить с проломленной головой — на этот счет не может быть никаких сомнений. Могут умереть и другие — такое часто случалось. Если бы не этот чертов конвой, он смог бы захватить галеру. В такие игры играют вдвоем.

— В чем дело? — закричал капитан, услышав на палубе шум.

— На борту кэта затеяли старинную игру, сэр, — докладывал штурман, когда Джек Обри поднялся на мостик с наступлением сумерек. Штурман был родом из северных провинций — не то с Оркнейских, не то с Шетландских островов, и не то это обстоятельство, не то природный дефект портили ему произношение, причем этот дефект становился особенно заметным в минуты волнения. — Похоже на то, что эти чумные крысы снова принялись резать своих пленников, сэр.

— Подведите шлюп к норвежцу, мистер Маршалл. Призовая команда, ко мне!

«Софи» обрасопила реи, чтобы избежать дальнейшего ущерба, выбрала на ветер фор-марсель и плавно подошла к борту кэта. Джек Обри нашел главный проход на надстройке норвежца и перепрыгнул через поврежденную коечную сетку, следом за ним — отряд мрачных, свирепых на вид матросов. На палубе кровь: валяются три трупа. Пятеро серых как пепел мавров прижались к переборке рубки под защитой Джеймса Диллона: немой негр Альфред Кинг сжимал в руке абордажный топор.

— Уведите пленных, — скомандовал капитан. — Заприте их в носовом трюме. Что случилось, мистер Диллон?

— Я не совсем его понял, сэр, но, должно быть, узники напали на Кинга в твиндеке.

— Как было дело, Кинг?

Негр по-прежнему метал яростные взгляды-товарищи держали его за руки, — и его ответ мог означать все что угодно.

— Твоя очередь, Уильямс!

— Не могу знать, сэр, — отвечал Уильямс со стеклянным взглядом и коснулся полей треуголки.

— Теперь ты, Келли!

— Не могу знать, — ответил Келли совершенно с таким же видом и постучал себя костяшками пальцев по лбу.

— Где шкипер кэта, мистер Диллон?

— Сэр, похоже, мавры выбросили их всех за борт.

— Господи боже! — воскликнул капитан. Однако он знал, что подобное случается нередко. Раздавшийся позади него сердитый шум свидетельствовал о том, что новость стала известна экипажу «Софи». — Мистер Маршалл, — воскликнул он, подойдя к планширю. — Позаботьтесь об этих пленных, хорошо? Не хочу, чтобы с ними что-то произошло. — Капитан осмотрел вдоль и поперек палубу, изучил рангоут и такелаж: повреждений было совсем немного. — Вы приведете кэт в Кальяри, мистер Диллон, — продолжал он тихим голосом, не успев оправиться от известия о дикой расправе. — Возьмите с собой нужных вам людей.

Джек Обри вернулся на шлюп с очень мрачным видом. Не успел он добраться до квартердека, как какой-то гнусный голос внутри его произнес: «Ты же понимаешь, что, по сути, это судно не спасенное, а призовое». Нахмурясь, он отогнал эту мысль, подозвал боцмана и вместе с ним начал обход брига, решая, что следует чинить в первую очередь. Для скоротечного боя, во время которого с обеих сторон было произведено не более пятидесяти выстрелов, шлюп пострадал слишком сильно. «Софи» была наглядной иллюстрацией того, что означает превосходство в искусстве пушечной стрельбы. Плотник и двое его помощников сидели за бортом в беседках, пытаясь заделать пробоину возле ватерлинии.

— Ничего не получается, сэр, — произнес Лэмб в ответ на вопрос капитана. — Мы насквозь промокли, но на этом галсе никак не удается вбить пробку.