В кабинете кроме директора, сидел еще и недовольный учитель по физкультуре, который потирал шею и настороженно наблюдал за мной.

— Здравствуйте, вызывали? — женщина в летах лишь кивнула и предложила мне сесть. Она странно посмотрела на своего коллегу и взяла слово.

— Мы приносим свои извинения и обещаем, что такого больше не повторится, — так, ничего непонятно, за что они тут извинения приносят?

— А что, собственно говоря, произошло?

И вот тут все поменялись в лицах: директриса вскинула удивленный взгляд на меня, а учитель, наоборот, побледнел, сравнявшись цветом кожи с побелкой. Они переглянулись, провели между собой немую беседу, которая мне очень не понравилась.

— Так, — сменил тон, понимая, что что-то произошло, и это мне совершенно не понравится.

И действительно, через пару минут сбивчивого рассказа оказалось, что моего сына немного «недолюбливали», если выражаться словами директора школы. И подобные чувства к Косте испытывал сидящий напротив меня мужик, которому два дня назад прилетело от няни сына. Мне попытались объяснить, что так вести себя девушке, да еще и в подобном статусе непозволительно, а я хотел пожать синей головушке руку и вручить премию или дать выходной. Ну надо же, заступилась, да еще каким неординарным способом, ведь видно же, что еще и припугнула, вот только интересно, чем?

Разговор у нас в образовательном учреждении значительно затянулся, я после даже прошел по всем преподавателям, чтобы лично узнать об успеваемости сына. И все как один учителя заметили колоссальные изменения — появились послушание, желание учиться, стали выполняться домашние задания.

Домой возвращался в смешанных чувствах и с желанием не только поблагодарить Олю, но и как-то помочь, потому что по ночам она очень тихо с кем-то ругалась, потом долго бубнила и выходила утром без особого настроения, правда, когда из комнаты выбегал сын, мгновенно преображалась, начинала улыбаться и даже смеяться.

Сегодня, даже несмотря на то, что много времени провел в школе, приехал намного раньше и застал замечательную картину: сын и Оля учили стихотворение, вышагивая по гостиной и размахивая руками.

— Ой, папа! — обрадовался ребенок и повис на мне, как обезьянка на лиане, — я соскучился!

И все, я даже завис, смотря почему-то на девушку, которая развела руки в стороны. Никогда ранее Костя не говорил о своих чувствах, а тут на тебе.

— И я, очень, — сглотнул и приобнял сына, приподнимая выше.

— А на соревнования ко мне пойдешь? — и в глаза посмотрел с такой надеждой, что меня прошибло…

— Пойду!

Все дела отложу и перенесу, но пойду. Кажется, я задолжал ему свое внимание, заботу и любовь, которых сыну явно не хватает.

* * *

Я не соврал и сейчас сидел на трибунах рядом со взволнованной Олей, которая осматривалась и то и дело махала Косте ладошкой. Да, тот вечер сильно поменял меня, стало совестно, что переложил заботу о единственном родном человеке на плечи другого. Нет, я прекрасно понимал, что должен зарабатывать, но на сына «забивать» (сказано словами Оли), права не имел. Да, с ней у нас тоже произошел разговор, в ходе которого узнал много интересного, например — Костя не любит гречку и томатный сок, ему нравится девочка, он мечтает занять призовое место, чтобы я им гордился.

— Понимаешь, не для того, чтобы достигнуть каких-то высот, а чтобы гордился ты! — ткнула она в меня пальцем, переходя с официального тона на более личный, — а тебе плевать. И ничего не говори по поводу работы, хоть час, но уделить пацану должен! — отчитывала меня, а я слушал и прислушивался. А еще думал, откуда в ней столько всего правильного, столько искренности?

— Ой, сейчас начнется! — прошептала Оля и вцепилась руками мне в пиджак, явно не замечая этого, потому что полностью была погружена в происходящее на ринге.

Сын выступил отлично, проиграл только одну битву и счастливо улыбался, когда несносная няня выкрикивала на весь зал поздравления.

— Молодец! Я тобой горжусь! — на нас косо смотрели, но разве девушку это волновало? Нисколько!

Да и меня, если честно, тоже. Ее энергия проносилась по мне и взрывалась чем-то теплым и приятным в районе сердца, а еще я и сам иногда подрывался на ноги, когда сильно переживал, размахивал руками, но хоть не орал…

Домой в тот день вернулись под вечер, заехав по пути в кафе и отметив победы ребенка. И было в этой нашей посиделке что-то новое для меня, забытое, но воскресшее. Настолько правильное, что захотелось повторить.

— Можно я на час уеду? — пробормотала Ольга, — домой надо.

И я вспомнил, что у нее, вообще-то, семья, муж…

— Да, конечно, можешь даже остаться с ночевой, я выходной взял.

Девушка только кивнула, натянула ветровку и, попрощавшись с Костей, выскочила за дверь, осторожно прикрыв ее за собой.

— На нее муж сильно ругается плохими словами, — сказал сын и опустил глаза, — я подслушал разговор, когда увидел, как Оля плачет.

Так…. Не нравится мне это.

— Собирайся, поедем за нее заступаться, чтобы ничего плохого не подумали, — а сам уже звонил начальнице агентства, чтобы попросить адрес девушки.

Светлана Сергеевна мало того, что довольно быстро взяла телефон, так еще и не отказала, продиктовав нужную информацию, и пожелала мне удачи. Зачем она мне может понадобиться, подумал тогда, а по приезду к дому няни понял, да — нужна.

Ольга

Ни о какой ночевке дома речи нет и быть не могло, я здесь задержусь только на час, если не меньше, покажу, что жива, здорова и никто меня в заточении не держит. Вот только напоролась на недовольный и злой взгляд мужа, который сулил мне все кары небесные. Даже отшатнулась, когда он шагнул в мою сторону.

— Ты совсем головой поехала, — начал орать он, собственно, по-другому мы никогда и не разговаривали, — тебя уже неделю нет, неделю!

— Больше, — не смогла промолчать, потому что реально отсчитывала дни и радовалась тому, что нашла себе пристанище в чужом доме, где мне были рады. Ведь Костя же рад?

— Еще и умничать решила? — первая пощечина прилетела очень стремительно, я даже не сразу поняла, что муж стал распускать руки.

Кожа моментально вспыхнула в месте удара, да только на этом супруг не остановился, видимо, точка кипения прошла, он взорвался окончательно, не отдавая отчета своим действиям. Или отдавая?

— Ты позоришь нас, — орал он, таща меня за волосы в кухню.

— Отпусти, ненормальный, — орала в ответ, да только супруг совсем с катушек слетел, начал рыться по ящикам, что-то искать, матерясь сквозь зубы.

— Сейчас мы из тебя человека делать будем! И это говно на голове обрежем!

Дергалась, билась, кусалась, да только первая прядь волос, за которую меня держали, упала к ногам, а следом рухул супруг.