– Я, если честно, уже привыкла. Даже Костик совершенно спокойно относится к тому, что Марк остается у меня ночевать.

– Марк?! – поперхнулась Вера.

Она могла ожидать от подруги чего угодно, но о том, что ее любовником на долгие годы станет их педагог, профессор математики, у которого они вместе учились, Вера даже не догадывалась. Конечно, она знала и жену Марка Зиновьевича, милую, какую-то не от мира сего женщину. Любовь Дмитриевна преподавала философию в том же вузе. К ней и студенты, и педагоги относились как к особе немного странной, но доброй и справедливой.

– Ну, хватит, все обо мне да обо мне! Ты как? Сияешь вся, как начищенный самовар. Что сие значит? – спросила Таня, наполняя в очередной раз бокалы.

– А я и не знаю, что сказать. Наверное, влюбилась! Вот! – решительно заявила Вера и залпом выпила вино.

– Оба-на! И в кого, если не секрет? – воскликнула Татьяна. – Верунчик, ты же у нас прославилась тем, что черт знает сколько лет прожила недотрогой! Рассказывай теперь, кто он, что он, как у тебя с ним.

– Ничего у меня с ним нет. Просто так получилось, что он оказался совершенно необыкновенным, не таким, как все. Понимаешь, Таня, он мой шеф, я на него работаю. Ну вот, как мужчина он мне всегда был симпатичен. Умный, красивый, обходительный, вежливый, но как человека я его совершенно не знала. А тут! В общем, мне понадобилась помощь. Он сам вызвался. Я даже не просила! А дальше… Вчера мы возвращались в город, заехали ко мне. Я его покормила – и все…

– Что все? Давай, подруга, колись, каков он в постели? – наседала Татьяна.

– Брось ты, какая постель, мы с ним даже не целовались! Он мне только руку поцеловал, а я обмерла вся. Ты не представляешь, как меня к нему влечет!

– Вер! С чего ты взяла, что в него влюбилась? Я понимаю, если бы у вас было что, а так… Он женат?

– Да, женат, жена у него красавица, но мне кажется, он такой одинокий, ты даже не представляешь. У него глаза такие невероятные, я готова в них смотреться всю жизнь!

– Верочка, ты о чем говоришь? Ну, допустим, он тебе так понравился, что ты готова любоваться им как иконой, для этого достаточно фотографию на стенку повесить! Смотри сколько влезет, при чем тут настоящая любовь? Он дал тебе какой-нибудь повод? Что-то говорил на эту тему?

– Нет, Танюшка, ничего он мне не сказал, только посмотрел так, что у меня сердце остановилось. Видишь ли, я почувствовала, что он тоже жаждет любви! Совсем как я. Он одинок, хотя и женат. Нет, он ничего не говорил и тем более – ничего такого не предлагал. Просто я все это почувствовала.

– Вера, у тебя бред, просто тебе пора завести нормального мужика, молодого, сильного, чтобы в постели у него все получалось наилучшим образом. Кстати, сколько лет твоему шефу?

– Он молодой еще, немного за сорок, а что?

– Да так, подумала, что, может быть, ему уже всякий раз «Виагру» принимать нужно перед тем, как в постель ложиться. А что же он с женой – уже не удовлетворяется, если на тебя так смотрит?

– Не знаю я, Таня, ничего не знаю, но больше всего на свете хочу, чтобы он стал моим.

– Так в чем загвоздка? Нравится – бери. Или не умеешь? Говоришь так, будто у тебя и впрямь мужика никогда не было!

– Можешь не поверить, но это правда. Не было у меня мужиков. Один только раз, случайно, когда Лике семь лет исполнилось, и все, с тех самых пор никого!

– Ты это серьезно? Да как же ты жила все эти годы?

– Вот так и жила. Понимаешь, как я теперь всего боюсь?!

– Ясно. Что делать думаешь? На мой взгляд, если он тот человек, за него следует бороться. Ты как считаешь?

– Один, два, три… Еще столбиком, – мрачно ответила Вера.

– Раз ты шутишь, значит, еще не все потеряно. Теперь мне понятно! Ты решила у меня совета попросить? Как мужика этого окрутить и в постель уложить? Не советчица я тебе, Вера. У меня все иначе складывалось. В этом деле тебе никто не поможет, поверь. Самой придется расхлебывать. Но одно гарантирую: если у тебя это серьезно – намучаешься вдоволь. Адавай еще по чуть-чуть?

– Давай, Танюша. У меня сегодня желание забыть обо всем!

Чтобы добраться домой, Вере пришлось вызывать такси. В пустой квартире она вновь наедине со своими невеселыми мыслями. Лика в клинике. Единственный мужчина, который так нужен ей, где-то далеко. Она сварила крепкий кофе, включила компьютер и (чего не делала уже очень давно) открыла электронный почтовый ящик. Кроме обычного надоедливого набора различных рассылок, там оказалось письмо от неизвестного. Вера, скорее всего, сбросила бы его в корзину, как прочие рассылки вместе со спамом, остановила ее только тема письма: «Самой дорогой» – было написано в этой графе.

Он заметил их первым. Четверо, с оружием, приближались спокойно, не особенно скрываясь. Два охотничьих ружья, карабин и автомат. Четыре серьезных, дальнобойных ствола против, по-видимому, самого неудачного в мире пистолета. Лучшее предназначение которого – пустить пулю себе в лоб. В таких случаях из него обычно не промахиваются. Осечки случаются, но промахов пока еще не было.

Там, в завале, остались синий пуховик и пятнистый рюкзак, сейчас на Казимире был только тонкий светло-серый гольф, не лучший вариант среди рыжих сосен и подтаявшего снега, но все же не столь заметно, как ярко-синее пятно. Рукоять пистолета согрелась в руке. Застыв за толстой сосной, Казимир ясно видел, как они, немного разойдясь в стороны, начинают охватывать завал полукольцом.

Первый выстрел грянул неожиданно. Тот, что был на правом фланге, видимо, заметил пуховик и, не став дожидаться, пока жертва метнется, всадил заряд картечи в синее пятно. Остальные почти одновременно вскинули оружие. Ждать больше было нельзя. Чуть выдвинувшись, Казимир поймал в прицел ближнего и, затаив дыхание, потянул спусковой крючок. Негромкий хлопок пистолетного выстрела потонул в грохоте залпа. Вооруженный карабином охотник безмолвно взмахнул руками и рухнул навзничь. В следующую секунду сразу несколько пуль с чавканьем вонзились в сосну. Казимир в длинном прыжке откатился в сторону под защиту другого дерева, а вслед за ним, чуть запаздывая, автоматная очередь вспорола каменистую почву. Не глядя, выставив ствол, Казимир трижды выстрелил в сторону противника и сломя голову ринулся вниз по склону, пытаясь укрыться за горкой камней.

По-видимому, свист пуль немного отрезвил охотников, у беглеца появилась секундная передышка. Одним броском Казимир достиг следующего укрытия. Осторожно выглянув едва ли не на уровне земли, заметил стоящего за деревом автоматчика. Медленно, стараясь не дышать, поймал его в прорезь прицела. Расстояние не больше тридцати шагов, да только это почти предел для пистолета. Прислушиваясь к биению сердца, стремясь попасть в такт, нажал на спуск. Затвор, откатившись, замер на задержке. Отпрянув за дерево, Казимир целое долгое мгновение смотрел на пистолет, потом уронил его под ноги и выхватил другой.

По взволнованным крикам он понял, что выпущенная пуля все же попала в цель. Теперь задача немного упростилась, двое – не четверо. Передернув затвор, Казимир приготовился к бою. Внезапно затрещал автомат, несколько пуль ударили в ствол дерева, остальные с пронзительным визгом пролетали слева и справа от укрытия. Очередь была неразумно длинной. Выпустив весь магазин, автоматчик затих на время. Пока он перезаряжался, Казимир сменил позицию. Перебегая с места на место, он понемногу удалялся от места боя.