— А сейчас, как мне сказали, восемьдесят вторая дивизия ВДВ доставит нам еще один тайм удовольствия.

Рон дал сигнал помрежу, и камеры развернулись на вход между ярусами трибун. Оттуда, наяривая марш Сузы,[49]вышла шеренга белых касок. Солдаты весело приветствовали их. Камеры поворачивались, следя, как оркестр, сверкая медью труб, вышел на заросшее игровое поле и стал перестраиваться. Шум стоял оглушительный.

— А где девчонки из группы поддержки? — спросил Джейк Рона.

— Очень занятно, — сказал Рон и показал на места. — Им правится.

И действительно нравилось. Джейк взглянул на толпу, которая свистела и топала ногами, завоевывая мир для «Мувитон Ньюс».[50]Затем он увидел Брайана Стэнли, который несколькими ярусами выше, опершись на локти и закрыв глаза, загорал на солнышке. Единственная неподвижная фигура на трибунах. Оркестр заиграл другой марш. Джейк поднялся по лестнице.

— Наслаждаешься игрой?

Брайан на секунду открыл глаза, затем опять прикрыл.

— Наслаждался. Пока достопочтенный не подключился.

Джейк, наблюдая за оркестром внизу, сел рядом. Музыка гремела по всему стадиону.

— Боже, — сказал Брайан, — могли бы и потише, а?

— Не выспался?

Брайан что-то проворчал, затем медленно выпрямился и вытер лоб.

— Знаешь, меня беспокоит Уинстон. Он несет какую-то чушь насчет польских границ. С чего бы это?

— А почему бы нет? — сказал Джейк, оглянувшись на поле. Конференция, он почти забыл о ней, пока пил кофе с Гюнтером.

— Потому что они — решенный вопрос с той минуты, как дядя Джо их пересек. А он все не утихомирится. Это на него не похоже.

— Может, тянет время.

— Нет, он сбит с толку. Думаю, выборы. Жаль, что они пришлись как раз на конференцию. Полагаю, это расстраивает его игру. Но не для вашего достопочтенного. — Он кивнул в сторону Бреймера, аплодирующего оркестру, который, продолжая играть, покидал поле. — Отличная работа, не так ли? — Протягивая свою руку, сказал он, пародируя жест.

— Именно этим он обычно и занимается. Пока у него есть интерес.

Брайан улыбнулся.

— Ну тогда немцы остаются ни при чем. «Протянем руки». В самолете я вроде слышал, что они получили то, что заслуживают. Ага, утихомирились наконец. — Это в адрес поля, где вместо оркестра появился рефери и дунул в свисток, начиная третью четверть игры. Шум просто фоновый, никакого сравнения. Брайан снова опустился на локти. — А ты, кстати, где был? Я искал тебя на брифинге. Охотишься за сенсациями?

— Нет, собираю материал о черном рынке.

— Ты шутишь, — сказал Брайан, закрывая глаза. — Все это очень и очень старо.

— Как и польские границы.

Брайан вздохнул и стал греться на солнышке. Внизу, на поле, Бреймер отбился от журналистов и заспешил к военному, поджидающему его в сторонке — приятелю Лиз, который сейчас стоял один с бодрым и серьезным видом. Бреймер положил руку ему на плечо и отвел в сторону, чтобы переговорить с глазу на глаз. Джейк несколько минут наблюдал, как они, разговаривая, кивают головами. А он больше, чем просто водитель.

— Закадычные друзья, не так ли? — сказал Брайан, проследив за взглядом Джейка.

— Гм.

— С чего такой интерес?

— Он встречается с Лиз.

— Ну и что. Я и сам не прочь заглянуть на огонек.

Толпа внезапно опять заорала — еще один гол, — но две головы даже не повернулись.

— А что он все-таки делает с Бреймером?

Брайан равнодушно зевнул.

— Строит наше будущее. Занимается этим с тех пор, как приехал. Этот встречал его в аэропорту.

— Этот? — Джейк посмотрел на Брайана, который как ящерица грелся на солнце. — А от тебя ничего не скроешь.

— Ну, это моя работа, правда? Нужно только держать глаза открытыми, — сказал он, закрывая их снова.

Двое мужчин, закончив дела, уже разошлись. Бреймер подал знак солдату, что готов ехать. Шеффер заспешил со стадиона, даже не взглянув на игру.

— Эй, Брайан, — сказал Джейк, размышляя. — Ты же был в самолете. Помнишь парня, который боялся летать?

— В сапогах?

— Кто его встречал? Ты не заметил?

— Нет, — ответил Брайан. — А что?

— Ты с ним разговаривал в самолете? Ничего особенного не заметил?

Брайан открыл глаза:

— Насколько я знаю, если ты спрашиваешь, то неспроста.

— Его убили. В Потсдаме.

— Тот самый, которого выловили в озере?

Джейк кивнул.

— И?

— И мне бы хотелось знать, почему? Думаю, тут что-то интересное.

— Дорогой Джейк. Опять за старое. Тут бедная Польша на чаше весов…

— Так ты говорил с ним? Или нет?

— Ни слова. Да и вряд ли кто еще. Насколько я помню, в основном распинался достопочтенный. Это и есть твоя история о черном рынке?

— Он провернул сделку. Наварил прилично.

— Этот милый молодой человек? — спросил Брайан.

— Ну, не такой уж и милый. Пять, десять тысяч долларов.

— Серьезно? — спросил Брайан, на этот раз заинтересованно. — И на чем?

— Что ты имеешь в виду?

— У него же не было багажа? Чем он торговал?

— У него не было багажа? — переспросил Джейк, стараясь воспроизвести картину в Темпельхофе.

— Нет. Я не заметил. И счел это странным. А потом подумал, ну, он же из Берлина.

— Нет. Не из Берлина. Ничего больше не заметил?

— Боже, да я не обратил на это внимания, пока ты не сказал. Парень без багажа — ну и что?

Джейк не ответил. Как бы сказал Гюнтер, упущен очевидный факт? Сделка на пустом месте. Но десять тысяч долларов за пустоту не платят. Тогда за нечто маленькое, что умещается в кармане.

— Черт, — отозвался Брайан на очередной рев с поля. — К тому же кто-то из наших. Теперь придется об этом писать. — В британском секторе трибун кто-то из солдат поднял «Юнион Джек».

— Считаешь, его русские замочили?

— Ну, — медленно произнес Брайан. — Как-то не к месту именно сейчас, не так ли? — Он махнул рукой в сторону игры. — И именно тогда, когда мы начали так прекрасно ладить. Ты к этому клонишь? Бомбочка-вонючка для конференции?

— Не знаю.