– В гараже в Валли.

«По крайней мере работала до вчерашнего дня», – подумала она. Кто знает, что теперь будет.

– И что ты там делаешь? Меняешь масло?

– Регулирую двигатель, меняю тормоза, сцепление, проводку. Все что угодно.

– А с «шеви» работала?

– «Шевроле» – мои любимые машины, – ответила Манч, подходя ближе к решетке, которая их разделяла. – У вас какой?

Надзирательница отложила газету.

– «Камаро» шестьдесят седьмого года.

– «Ралли Спорт»?

– «Супер Спорт».

– Классная машина.

– Когда не барахлит, – бросила та.

– С ней что-то не в порядке? – спросила Манч.

– Да. Когда становится жарко…

– …она не заводится, – закончила фразу Манч.

Надзирательница передвинула стул ближе к камере Манч.

– Я поменяла аккумулятор, зажигание, стартер…

– Проблема не в них, – сказала Манч. – Когда вы поворачиваете ключ, то даже щелчка нет, так?

– Точно.

– Но если выждать минут двадцать, то она сразу же заводится.

– Ага, вот именно!

Манч прочла нагрудную табличку надзирательницы.

– Мне уже приходилось иметь с этим дело, полисмен Риз, – сказала она. – А мне правда нельзя попасть к телефону пораньше?

Надзирательница посмотрела в оба конца коридора.

– Я не знаю, что ты сделала, милочка. Но мне приказано тебя изолировать.

– Значит, покурить тоже нельзя.

– Извини, – сказала надзирательница. – Так как ты отладила те машины?

– Поставила дополнительный соленоид. Дайте мне бумагу и карандаш, – предложила Манч. – Проще будет, если я нарисую схему. Вы отнесете ее своему механику, и он все сделает.

Надзирательница дала Манч блокнот с желтой бумагой, каким пользуются адвокаты, и шариковую ручку и стала смотреть, как Манч рисует квадратик с двумя столбиками, которые обозначила значками «плюс» и «минус».

– Это ваш аккумулятор, – объяснила Манч. – Он дает двенадцать вольт.

Надзирательница кивнула.

– Так, – продолжила Манч. – Соленоид стартера, – тут она нарисовала цилиндр в нижней части листка, – установлен на верхней части стартера. Чтобы включить стартер, ему нужно от восьми до десяти вольт. Соленоид – это, в сущности, привратник. Когда он получает сигнал от ключа зажигания, то открывает путь току от аккумулятора к стартеру. Пока все понятно?

Женщина кивнула, явно заинтересованная.

– У вас передача автоматическая?

– Да.

– Ладно.

Манч нарисовала еще несколько квадратов и кружков, объясняя, как работает каждое устройство.

– Изоляция на «шеви» старых моделей часто портится и дает утечку тока, особенно когда жарко. Чтобы соленоид стартера заработал, он должен получить сигнал как минимум в восемь вольт, но к тому времени, как ток до него доходит, там остается уже всего шесть или семь вольт.

– Пока он не остынет! – сказала надзирательница, радуясь пришедшему просветлению.

– Именно так, – подтвердила Манч. – И вот что я делаю: ставлю соленоид от «крайслера», которому нужно всего пять вольт, и подключаю его последовательно, чтобы он давал соленоиду «шеви» нужные восемь вольт. – Она быстро добавила к своей схеме второй соленоид. – Как вы думаете, ваш механик сможет это сделать?

– Черт, я бы лучше отогнала ее к тебе, милочка.

– Если я отсюда выберусь, – сказала Манч.

Надзирательница сунула руку в сумку и извлекла оттуда портсигар. Затем отперла дверь камеры Манч.

– Пошли, – сказала она. – Сможешь покурить в туалете.

Манч благодарно улыбнулась.

– А мы случайно по дороге туда не пройдем мимо телефона?

Надзирательница снова осмотрелась и ответила:

– Не думаю.

– Вы должны выполнять приказы, – вздохнула Манч. – Я все понимаю.

Женщина еще раз посмотрела в ту сторону, где стоял телефон. Манч почувствовала, что она колеблется.

В среду утром Блэкстон явился в участок в на редкость хорошем настроении. Ветер дул с востока, и воздух был прохладным и чистым. По дороге к участку пробок на дороге не оказалось. Кофе в вестибюле был свежим и горячим. В четверть десятого он уже удобно устроился за своим столом – все бумаги аккуратно разложены, порядок идеальный – только работай.

Алекс приехал без пятнадцати десять. Это был рекорд: он впервые появился в участке за четверть часа до начала рабочего дня. Он налил себе чашку кофе и зашел к Блэкстону обсудить предстоящие дела.

– У тебя похрустеть, случайно, нечем? – спросил Алекс.

– Ты что, не поел дома?

– Да просто захотелось чего-нибудь солененького. – Алекс полез в карман, но обнаружил там только две зубочистки и картонку со спичками. – Ну как все было вчера? – задал он следующий вопрос.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебя и эту девочку. Вы ведь вчера вечером встречались, так?

– Угу, – отозвался Блэкстон.

– Чем занимались?

– В шахматы играли.

– И кто выиграл?

– Мы оба. – И, не дав Алексу открыть рот, Блэкстон добавил: – Мы играли и в другие игры.

– Удалось что-нибудь узнать?

– Мы можем действовать, исходя из предположения, что Джонатан Гарилло был информатором ФБР. Клер не отрицала, что дело связано с интересами федералов в Орегоне и ограблением арсенала национальной гвардии. А я рассказал ей об этом типе с гранатой.

Алекс покосился на него.

– Зачем?

– А почему бы и нет? По-моему, она из тех, кто помнит об оказанных услугах.

Блэкстон не стал объяснять, как он пришел к такому выводу.

– Кстати, – сказал Алекс. – Тот парень, хозяин магазинчика в Венис, приходил вчера вечером посмотреть полицейские снимки.

– И?

– Та баба с младенцем, которую он видел, – не Лайза Слокем.

– Давай направим его к нашим художникам, пусть сделают фоторобот, – предложил Блэкстон.

Зазвонил телефон. Блэкстон поднял трубку и назвался.

– Это Энджи, – прошепелявил женский голос. – Помните меня?

– Конечно. Случилось что-нибудь? – спросил он.

– Я видела того парня.

– Того, который тебя избил?

– Да. Он в Вениш. Я пробовала жвонить Берни, но у него выходной.