— Кей Ти, не надо. — Он протолкался через толпу и оказался рядом с ней.

Он смотрел на ее руку и на змею. Сумо явно обрадовался и положил крысу обратно в крышку. Стрейкен надеялся, что это шутка. Может, змея не ядовитая. Может, у нее сдоили яд. Может, у нее вырваны ядовитые зубы. Затем он посмотрел на лицо моряка и по его выражению понял, что все по-настоящему.

Кей Ти подняла руку до уровня плеча. Она копировала технику Сумо, двигая пальцами, как будто играя на фортепиано какую-то безумную гамму. Змея повернула голову к ее руке. Кей Ти едва это заметила. Все свое внимание она сосредоточила на крысе. На ее круговерти по ивовой крышке. На царапаньи ее коготков по прутьям. На моргании ее глаз. На подергивании ее носа. Она измеряла расстояние от своей руки до ее тела, предвидя успех предприятия.

Она замерла. Если Стрейкен отвлечет ее сейчас, змея ее точно укусит. Она перешла точку невозвращения. Голова змеи снова повернулась к крысе, и та замерла. Она увидела, как над ней возвышается змея, и застыла на месте. Кей Ти пошевелила пальцами. Эбонитовая головка кобры повернулась к ее руке, и вот рука снова взлетела. Стрейкен не увидел движения руки, потому что смотрел на змею. Она бросилась вперед с такой скоростью, что даже визуально смазалась; она бросилась быстрее, чем он мог за ней уследить. Он видел ее в позиции старта, потом сразу финиша, но никак не движение между этими моментами. Он услышал сильный удар змеиной головы о крышку. Потом грохот ивовых прутьев, когда змея пыталась освободить свои зубы.

Крышка была пуста. Змея целилась в крысу, но движение руки отвлекло ее, и она ударила с угла. Ей не хватило чуть-чуть силы и скорости. Но этим чуть-чуть и воспользовалась Кей Ти. Она встала, держа крысу в руке как награду. Она сделала шаг назад, подальше от рассерженной змеи и триумфально улыбнулась Сумо.

Тут Стрейкен увидел, что кобра прошла гораздо ближе, чем ему показалось сначала. Рубашка Кей Ти была порвана у запястья. Зубы зацепили ее рукав, не достав до тела какие-то считанные миллиметры. Но самое важное здесь было то, что змея промазала.

Кей Ти протянула спасенную крысу Пили. Но он руководствовался своими представлениями о справедливости, а девушка не успела остановить его. Она повернулась лицом к Стрейкену и только боковым зрением видела Пили. Недолго думая, он швырнул крысу обратно в крышку. Мгновение спустя ударила змея. Ее дважды обвели вокруг пальца, и она не собиралась еще один раз повторять свою ошибку. Челюсти резко сомкнулись поперек злополучного грызуна, и воздух вылетел из его легких. Кобра завертела головой. Она набросила кольцо на тело крысы, чтобы держать ее, пока та будет умирать. Крыса дергалась и открывала рот в беззвучном вопле боли. Яд стремительно бежал по ее венам, отрава все глубже проникала в тело с каждым ударом сердца.

Пользуясь сосредоточенностью змеи на крысе, Сумо осторожно прижал голову рептилии к песку. Когда она перестала дергаться, он сжал ее шею между большим и указательным пальцами, поднял ее и опустил обратно в корзину. Змеиный хвост обернул его запястье: последний акт неповиновения перед тем, как Сумо опустил крышку на место и предоставил змее возможность в темноте сожрать свою награду.

Сумо улыбался, глядя на Кей Ти, как будто только что открыл восьмое чудо света. Он улыбался своей беззубой улыбкой и кивал головой, как будто кланяясь. Малайзийские моряки вообще-то не очень уважают женщин, но Сумо вел себя так, словно собрался восстать против столетних культурных обычаев. Он триумфально поднял руку вверх. Кей Ти поняла намек, тоже подняла руку и хлопнула его по ладони. Раздался громкий шлепок. Сумо заревел от восторга. Потом он вернул ей любезность, стараясь не ударить слишком сильно свою новую любимицу. Это помогло ей выйти из шока и избавиться от напряжения. Лицо осветилось спокойной улыбкой. Крыса была забыта, и Кей Ти с Сумо стали лучшими друзьями.

Стрейкен решил, что с него хватит. Он повернулся и зашагал по пляжу, глубоко засунув руки в карманы шорт. Кей Ти выставила его трусом. Ради этого она рискнула жизнью. Сумо, наверное, теперь потерял к нему всякое уважение. Его прилюдно унизили.

Но по крайней мере, у него есть лодка.

Позже этой ночью маленькая моторная лодка отчалила по направлению к японской яхте. «Фубуки» стояла на глубокой воде в миле от берега, и маленькая моторка добралась до нее за пятнадцать минут. Подчиненные Вакахамы-сан не могли просто так исчезать на четырехдневные морские прогулки на Керкуллы без предварительного разрешения. И им для этого нужна была веская причина.

У Пили Паранга, как выяснилось, была не просто веская, а очень веская причина.

Они отправились в путь следующим вечером: веселая команда, опьяненная предвкушением приключений. Стрейкен, Пили, Сумо и племянник Сумо, имя которого Стрейкен выговорить не мог. В конце концов он остановился на Шлеппи. Это слово действительно подходило мальчику с его небольшим ростом и некоторой медлительностью; кроме того, оно напоминало его настоящее имя, и ребенок охотно на него откликался.

Как и его дядя, Шлеппи был толстенький и веселый. Гены счастья четко прослеживались в широкой улыбке, с которой он приветствовал Стрейкена в рыбачьем кубрике, низкой открытой палубе на корме. В удачный день она наверняка была залита морской водой и кровью, но сегодня вечером палуба светилась чистотой. Сумо гордился своей работой, и по этой причине он нравился Стрейкену еще больше.

В центре палубы стоял огромный стул на шарнирах. Стрейкен подумал, что ремни и застежки на нем больше напоминали принадлежности для пытки, нежели для рыбалки. Для больших уловов тут были предусмотрены вместительные кладовые, раковина с разделочным столом и бак для живой наживки. По обе стороны палубы находились скамейки для зрителей, наблюдающих за тем, кто сидел на стуле. Но в нынешней поездке стул не пригодится. Стрейкен оглядел кубрик на предмет его пригодности для дайвинга.

Поручни кормы невысоко возвышались над водой, чтобы легче было тащить крупную рыбу. Благодаря этому входить и выходить из воды будет нетрудно. Еще тут были дверь и ступеньки, спускающиеся под воду, и это означало, что не придется перекатываться через борт. Был даже душ с пресной водой для промывки оборудования. Этому Стрейкен обрадовался. Он не экономил при покупке своей техники. Его главной камерой был «Никонос про-90» с набором взаимозаменяемых линз, дополнительными вспышками и водонепроницаемыми футлярами. Все это добро стоило больше двух тысяч фунтов стерлингов, и Стрейкен заботился о технике изо всех сил. Камеры не любят воду. Особенно они не любят морскую воду, потому что соль очень едкая. Футляры будут проводить в душе больше времени, чем он сам.

Шлеппи взял сумки Стрейкена и спустился на нижнюю палубу, пока Сумо на скорую руку показывал ему устройство и оборудование корабля. На скамейках для зрителей были разложены синие подушки. Сумо сбросил их на палубу, и под ними обнаружилось несколько глубоких резервуаров. В первом хранились спасательные жилеты, во втором — веревки и фонари, в третьем — факелы, перчатки и ящик с инструментами.