Таким образом, в течение периода оккупации в захваченных германской армией областях РСФСР были сформированы правоохранительные, судебные и юридические структуры, в общих чертах копировавшие те же структуры, существовавшие при советской власти. Их характерной чертой являлись отсутствие полной самостоятельности, ограниченность круга вопросов, входящих в их компетенцию. Ликвидировать различия в организации и деятельности этих структур, придать им стройность, единообразие так и не удалось, как не удалось преодолеть и кадровый дефицит, добиться назначения на соответствующие должности лишь лиц с юридическим образованием ввиду ограниченности контингента таковых на оккупированных территориях. Ввиду отсутствия принципа разделения властей судебная власть в период оккупации не обладала самостоятельностью, а являлась, скорее, неким придатком германских оккупационных властей, созданных ими органов местного самоуправления. Надзорные функции за деятельностью юридических, в том числе судебных структур почти всецело оставались за германскими оккупационными властями, ввиду чего полиция, суд, адвокатура, нотариат стали эффективным средством поддержания установленного оккупантами порядка, действуя исключительно под их контролем и в их интересах.

Одной из важнейших задач оккупационной администрации, если не считать борьбу с советским подпольем и партизанами, стало использование экономического потенциала СССР в своих интересах. Исходя из этого, оккупанты уделяли большое внимание восстановлению промышленных предприятий и пуску их в работу. Интерес к промышленному потенциалу Советского Союза объясняется нехваткой стратегического сырья, материалов, сельхозпродукции, что явилось следствием ухудшения торговых отношений с другими государствами, а также уменьшения выпуска сельхозпродукции на территории Германии ввиду мобилизации[514].

Еще до начала войны был разработан план экономического использования оккупированной территории СССР, отраженный в «Директивах по руководству экономикой во вновь оккупированных восточных областях» («Зеленой папке» Геринга, утвержденной 16 июня 1941 г.), представлявший собой программу экономического обеспечения Германии за счет экономики Советского Союза. Согласно этой программе, планировалось в первую очередь использовать оккупированные территории СССР в сфере продовольственного и нефтяного хозяйств[515].

Если германское руководство имело подробные планы послевоенной эксплуатации СССР, то на период войны столь же подробных планов не существовало — были определены лишь основные оперативные разработки к плану «Барбаросса». В частности: решение транспортных проблем, привлечение к сотрудничеству населения, захват неповрежденных электростанций, в случае повреждения — их быстрое восстановление, пуск в работу промышленных предприятий, обеспечение их сырьем[516]. Однако нацистское руководство рассчитывало оставить на захваченных территориях СССР, в основном, предприятия добывающей промышленности, первичной переработки сельхозпродукции и по производству мелкого сельхозинвентаря[517]. Ввиду того, что война против СССР не стала шестинедельным блицкригом, Германия в условиях затяжной войны не могла полностью рассчитывать на собственные ресурсы. Так, даже в мирное, довоенное время Германия обеспечивала своих жителей собственным продовольствием лишь на 80 %. Со вступлением Германии в войну выявился недостаток стратегического сырья, сельское хозяйство снизило выпуск продукции ввиду мобилизации занятого в нем мужского населения. Согласно планам Германии, в ходе войны предстояло использовать как сырьевой, так и экономический потенциал СССР. Ввиду этого германские тыловые структуры были заинтересованы в производстве продукции непосредственно на оккупированных территориях для продовольственного и вещевого снабжения своих действующих армий[518]. Доставка же всего необходимого из Германии была затруднена как из-за тяжелого состояния германской промышленности во время войны, так и из-за недостаточных пропускных способностей транспортных коммуникаций.

Еще до нападения Германии на СССР был создан штаб под кодовым названием «Ольденбург», в задачу которого входила экономическая эксплуатация Советского Союза. В состав штаба входили инспекции и команды, каждая из которых имела свою зону ответственности, структуру. В подчинении штаба на местах состояли 23 хозкоманды и 12 филиалов, которые должны были работать в тыловом районе ОКХ[519]. В частности, территориальное деление СССР предусматривало управление его экономикой четырьмя территориальными инспекциями:

1. Ленинград («Холштейн»);

2. Москва («Заксен»);

3. Киев («Баден»);

4. Баку («Вестфален»)[520].

Промышленность РСФСР, попавшая в руки оккупантов, имела некоторые особенности. Так, в России фактически не было предприятий горнодобывающей и металлургической промышленности, эти предприятия почти полностью располагались в соседней Украине — на территории Донбасса и Днепропетровской области[521]. Промышленность в областях РСФСР, подвергшихся оккупации, оказалась сильно разрушенной. В условиях отступления Красной Армии и крушения советской власти местные советские и партийные органы были обязаны строго выполнять директиву ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 29 июня 1941 г. В соответствии с ней врагу не должны были достаться ни один килограмм зерна, ни один литр горючего. Об этом же говорил И.В. Сталин в своем выступлении 3 июля 1941 г., указав также, что «все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться»[522]. При этом нужды гражданского населения, остававшегося в зоне оккупации, в расчет не принимались.

Покидая занимаемые немцами территории, партийные и советские руководители стали уничтожать имущество и продовольствие, взрывать и выводить из строя промышленные предприятия. Раздача не подлежащих эвакуации запасов местному населению была строго запрещена. Так, из остававшихся на территории Орловской области к концу эвакуации 30 450 тонн зерна было сожжено 25 285[523]. Сжигался и не обмолоченный хлеб в скирдах. К.Л. Таратухин приводит данные об оставлении Красной Армией г. Ливен Орловской области, согласно которым, в городе было уничтожено все ценное имущество, взорваны коммуникации, Адамова мельница, каучуковый завод, спиртзавод, водокачка, солдаты и командиры ломали имущество горожан[524]. 23 ноября последние части РККА, уходя из города, подожгли его в нескольких местах, были предприняты даже попытки поджога жилых домов[525]. Согласно отчету секретаря Трубчевского подпольного райкома ВКП(б) А.С. Бурляева, перед занятием немцами Трубчевска по указанию райкома партии были взорваны сушзавод, пенькозавод, хлебозавод, испорчены водокачка и электростанция[526]. На территории Смоленской области при отступлении Красной Армии были разрушены все МТС, угнаны трактора, приведены в негодность или розданы населению инвентарь и запчасти[527]. На территории Орловской области были выведены из строя практически все крупные и средние предприятия[528], причем даже относящиеся к пищевой промышленности, работавшие на удовлетворение потребностей местного населения. В г. Торопце Калининской области на начало войны действовало 16 предприятий, в том числе спиртзавод, утильзавод, маслозавод, льнозавод, кирпичный, черепичный, скипидарный заводы, промкомбинат, МТС, 6 артелей, рыбхоз[529]. Перед оставлением Красной Армией Торопецкого района из указанных предприятий были разрушены все, за исключением промкомбината, специализировавшегося на выпуске муки, крупы, досок, столярных изделий, расчесанной шерсти, выделке сукна. Кроме того, промкомбинат имел электростанцию, ток которой питал предприятия и квартиры города[530].