— Это действительно должно было сработать? — спросила она, уткнувшись ему в плечо. — Или вы меня просто пытаетесь отвлечь?

— Должно сработать. У каждого свое энергетическое поле, но у кого-то оно сильнее, чем у других. Есть люди, обладающие повышенной чувствительностью к этим полям. Вы, по идее, должны ощущать сильную энергию так же, как направление ветра.

Сказанное не было лишено смысла — по крайней мере, он придал своим мыслям формы, доступные ее пониманию. Вопрос в том, если она до того чувствительна, почему не чувствует таких вещей постоянно? Не считая того случая в Чикаго, когда она внезапно испугалась того, что скрывалось в аллее, ей никогда прежде не случалось испытывать ничего необычного.

У кого-то оно сильнее, чем у других. Так сказал Дантэ. Возможно, всю свою жизнь она провела рядом с более или менее обычными людьми? Если так, судя по всему, теперь рядом с ней находились люди необычные, обладавшие очень сильными энергетическими полями.

Один такой сейчас держал ее в своих объятиях. Сконцентрировавшись, она решила использовать его как своего рода стандарт, шаблон, с которым могла сверять всех остальных, кто привлекал ее внимание. Она физически ощущала исходящую от него энергию, как будто статическое электричество окутало ее тело. Ощущения были слишком сильными, чтобы назвать их приятными, но и неприятными ей не казались. Скорее подходил термин «возбуждающий и сексуальный», словно тонкие струйки огня проникали глубоко в ее тело.

Частично держась за это странное чувство, она стала искать места с наиболее сильной активностью. Все это, по ее мнению, походило на ловлю форели.

Сначала она не чувствовала ничего экстраординарного, несмотря на большое скопление людей. Их с Дантэ окружали офицеры полиции, пожарные, медики, люди, пришедшие им на помощь. Их энергия казалась ей теплой и уютной, обеспокоенной. Оберегающей. Хорошие люди, каждый со своими заскоками, но в душе ни один из них не выглядел злодеем.

Она расширила свой воображаемый круг. Здесь все выглядело слегка иначе. Прибавились зрители, зеваки, те, кому было любопытно, но кто не шевельнулся, чтобы прийти на помощь. Им хотелось потом рассказывать, как они видели аварию, болтать со знакомыми о том, как они несколько часов торчали в пробке, словно более трудного испытания и придумать нельзя. Но надрываться самим и что-либо делать им не хотелось. Они…

— Там!

Она начала было говорить, встревоженная тем, что почувствовала.

— Где это? — шепнул Дантэ ей на ухо, обняв ее чуть крепче.

Вероятно, окружающие думали, будто он утешает ее или они обнимаются, благодаря судьбу за то, что оба выжили?

Лорна не стала открывать глаза.

— Слева от меня. Примерно… Не знаю. Может, сто ярдов. Стоит боком, будто его за плечо тянут.

— Этот?

— Этот, — ответила она без тени сомнения.

— Наши друзья промахнулись, — брезгливо произнес Анзара, опуская бинокль, который держал в одной из рук, и обращая все свое внимание к телефону. — Машина всмятку, но они не пострадали.

Рубэн выругался. Он начинал полагать, что все это лишь подтверждало старую пословицу: «Если хочешь сделать как надо, делай сам».

— Снимай наблюдение, — сказал он. — Я придумал кое-что другое.

Все их планы отличались излишней сложностью. А лучший план — всегда самый простой. В них меньше деталей, которые могли не сработать. Меньше людей, способных загубить все дело. Меньше шансов, что объект предупредят.

Вместо того чтобы инсценировать для Рэйнтри несчастный случай, проще было дождаться последней минуты, когда членам клана уже поздно будет мчаться в «Убежище», и всадить ему пулю в голову.

Чем проще, тем лучше.

— Я вижу, о ком ты говоришь, — сказал Дантэ. — Но ничего не чувствую с этого расстояния. Не похоже, чтобы он что-то делал. Просто стоит рядом со своей машиной, как и все остальные.

— Наблюдает, — ответила Лорна. — Он наблюдает за нами.

— Можешь сказать что-нибудь о его энергетическом поле?

— Он посылает множество волн. Он сильнее, чем кто бы то ни был из всех присутствующих, хотя с тобой ему не тягаться. — Она подняла голову и открыла глаза. — Он единственный, кого я пока могу назвать необычным. Ты уверен, что все это не мои фантазии?

— Уверен. Тебе пора учиться доверять своим чувствам. Возможно, он просто…

— Мистер Рэйнтри, — окликнул Дантэ один из полицейских.

Он быстро поцеловал Лорну в губы, отпустил ее и направился к полицейскому. Лорне пришлось последовать за ним, хотя остановилась она сразу, как только смогла, почувствовав, что ее не тянет вперед сила принуждения.

Место аварии потихоньку расчищалось; свидетели давали показания, водители объезжали останки «ягуара», части бамперов и спасательную технику. Подъехали две машины техпомощи: одна — чтобы отбуксировать машину Дантэ, вторая — для машины в правом ряду, в которую врезались сзади и спереди. Прежде чем несчастный «ягуар» оттащили, Дантэ забрал из бардачка свои документы и карточку страхования, а также пульт управления для гаражной двери.

У Лорны складывалось впечатление, что из-за «ягуара» он совсем не расстроился. Инцидент был ему неприятен, но сама машина не имела для него ни малейшего значения. Он уже сделал распоряжения относительно проката машины, велев подогнать ее к отелю, а один из его подчиненных уже ехал к месту аварии, чтобы забрать их. Как она уже всегда подозревала, деньги сглаживали массу неровностей повседневной жизни.

Мысль о деньгах заставила ее невольно провести рукой по левому переднему карману.

Деньги не пропали, а водительские права и маленькие ножницы по-прежнему находились в ее правом кармане. Она понятия не имела, какой толк будет от ножниц в случае реальной опасности, но все равно оставила их там.

Она заметила, что чувствует себя намного лучше и тот жуткий озноб прошел. Она повернулась, взглянув туда, где до того заметила наблюдателя. Но ни его самого, ни его машины там уже не было.

«Совпадение? — подумала она. — Или же причина и следствие?»

И не странно ли, что озноб возник у нее непосредственно перед пожаром, а также непосредственно перед тем, как в нее чуть не угодила шальная пуля бандитов? Может, она реагировала вовсе не на людей, а на то, чему суждено случиться? Может, озноб являлся сигналом? Конечно, она почувствовала холод и перед тем, как Дантэ скормил ей на завтрак макмаффин, но, возможно, она все же недалека от истины: «Осторожно! Впереди макмаффин!»

Она почти уже научилась жить с даром предвидения, хоть и старалась всю жизнь убедить себя в том, что ей просто везет с числами, но всегда знала, что это нечто большее. Ей не хотелось открывать в себе еще один талант, тем более тот, от которого, судя по всему, мало проку. Предупреждение — штука хорошая, когда знаешь, о чем тебя предупреждают. В противном случае к чему лишние волнения?