Так она сделала первые шаги к взаимопониманию, которое – Аделаиде приходилось это признать, – ее мать всеми силами постаралась бы разрушить.

На второй день их медового месяца один слуга сказал ей, что герцог покинул Стейбл-Корт в большом волнении. Герцогине было трудно понять английскую речь, но ей показалось, что произошел несчастный случай и майор Фицкларенс находится в опасном состоянии. Герцог бросился к нему, как только ему сообщили об этом, и даже не задержался, чтобы объяснить, что произошло, своей молодой жене.

Аделаида провела тревожное утро, и наконец герцог приехал в специальной карете. Из нее вынули носилки. На них лежал тот молодой человек, которого Уильям послал в отель «Гриллон» приветствовать ее по приезде в Англию.

– Это Георг. С ним произошел несчастный случай, – прокричал Уильям и стал отдавать приказы: – Поднимайте осторожно. Он сломал ногу. Давайте! Вытащили? Осторожней, чтобы не было толчков.

Аделаида сказала:

– Я должна уложить его в постель… В нашу постель. В ней ему будет удобней.

Таким образом, майора Фицкларенса уложили в кровать, предназначавшуюся для прусского короля. Бледный и потрясенный, он сконфуженно смотрел на Аделаиду.

– Я управлял своей коляской, – сказал он, – когда лошадь испугалась и понесла.

– Ты скоро поправишься, – успокоила она. – Ты останешься здесь, и я буду за тобой ухаживать.

– Вы?! Но это невозможно.

– Что ты имеешь в виду? Я правильно тебя поняла? Не есть возможно? Моя мать часто болела, и я всегда ухаживала за ней.

Внезапно она почувствовала себя счастливой. Теперь она покажет Уильяму, что намерена стать не только хорошей женой, но и матерью для его детей. Правда, лежащему в постели молодому человеку примерно столько же лет, сколько ей, но это не имело никакого значения.

– Ты будешь ухаживать за ним?! – спросил Уильям.

– Почему это тебя удивляет? Я хорошая сиделка. Вот увидишь.

И они действительно увидели.

– Странный способ проводить медовый месяц, – сказал Уильям.

– Но не такой уж плохой, – ответила жена. Она начинала по-настоящему нравиться ему.

* * *

Это был действительно странный медовый месяц. Все говорили о том, насколько типично для герцога Кларенса привезти своего сына от Дороти Джордан к своей жене, чтобы она потратила свой медовый месяц на его выхаживание.

– Пусть говорят, – сказала Аделаида. – В конце концов, это наше дело.

Королева считала ситуацию нелепой и совершенно неприемлемой. Она выразила бы свой протест, но чувствовала себя слишком плохо. Теперь, когда все ее сыновья переженились, она сделала все, что могла, и остальное зависело уже от них. Признание этого факта, казалось, имело свои последствия для нее. Создавалось впечатление, что она постепенно выпускает жизнь из своих рук.

Она послала за Аделаидой с намерением уговорить ее изменить свое поведение, но когда невестка приехала, чувствовала себя так плохо, что просто приказала той сесть рядом с ней и рассказать о том, нравится ли ей Англия.

– Я слышала, что молодой Георг Фицкларенс находится у вас.

На беглом немецком Аделаида рассказала ей о том, что с ним произошел несчастный случай, и что теперь он поправляется. Герцог очень волновался за него, и это ее не удивило, потому что таким сыном, как Георг, мог бы гордиться любой.

– И ты довольна тем, что тратишь свой медовый месяц, ухаживая за ним?

– Вполне, – ответила Аделаида.

– Ты странная молодая женщина, – прямо заявила ей королева.

– Вы так считаете?

– Я считаю тебя… ну, скажем, необычной, – ответила королева, вспоминая то время, когда сама приехала в Англию. Согласилась бы она выхаживать сына своего мужа от другой женщины? В этом она не была уверена. Но она пришла к выводу о том, что в этой тихой молодой женщине заключена такая целеустремленность, которой можно восхищаться.

Вдруг она сказала:

– Я думаю, ты можешь сделать для Уильяма очень много.

Аделаида ждала, но королева больше ничего не сказала. Она задремала и лежала так неподвижно, что Аделаида подумала о том, что ей следует уйти. Они тихо поднялась, но королева открыла глаза и сказала:

– Не уходи. Посиди здесь. Ты меня успокаиваешь.

Так она и сидела, пока Шарлотта дремала, находясь в полусне, думая о прошлом, обо всех невзгодах и волнениях, которые доставляли ей и королю их дети.

У королевы тяжелая жизнь. Была бы она более счастливой, останься дома, в Мекленбург-Стрелице, и не выйдя замуж? Была бы эта молодая женщина счастливей, если бы не вышла замуж?

«Но я стала королевой Шарлоттой, – подумала больная. – Возможно, что со временем и она станет королевой Аделаидой. И если у нее будет ребенок, он может править Англией. Кто мы – любой из нас – как не звенья одной цепи?»

* * *

Через три недели Георг Фицкларенс и Аделаида стали лучшими друзьями, и у него не хватало слов, когда он восторгался своей мачехой. Уильям сидел и слушал, улыбаясь, как они беседуют по-немецки и как Аделаида пытается говорить по-английски. Его брак будет успешным, он был уверен в этом. Он уже забыл мисс Уайкхэм; она никогда не стала бы так ухаживать за Георгом, как это делала Аделаида.

Но они не могли оставаться в Англии. Ведь несмотря на дополнительные деньги, которые принес ему брак, его кредиторы давили на него, вынуждая уехать за границу. Кроме того, было решено, что он и Аделаида должны присоединиться к Кембриджам в Ганновере, где молодой Адольф занял пост генерал-губернатора.

Аделаида не жаждала совершить еще одно морское путешествие, но и не протестовала, и когда подошло время их отъезда, отправилась в Кью, чтобы проститься с королевой.

Она испытывала грусть во время поездки через Хаммерсмит, ведь предстояло в последний раз проститься со своей свекровью. Это было странное чувство, потому что, хотя королева проявила очень мало теплоты по отношению к ней, между ними что-то возникло – определенное взаимопонимание, какое, Аделаида инстинктивно знала это, у Шарлотты установилось с очень немногими людьми.

«Если бы мы прожили вместе долгое время, мы могли бы стать друзьями», – думала Аделаида.

Когда она приехала в Кью, королева приняла ее в своей спальне, где отдыхала. Аделаида увидела Шарлотту лежащей в постели, встала на колени и поцеловала ей руку.

– Садись, дитя мое, – сказала Шарлотта хрипло. – Значит, ты скоро уедешь в Ганновер. Мне жаль… но так лучше. Здесь Уильяма окружает его семья. Тебе лучше быть подальше. Там ты сможешь его узнать. – Она криво улыбнулась. – Ты поймешь, что он немного… смешной. Но, возможно, ты научишь его…

Аделаида ничего не сказала.