Многие забыли, что человечество две тысячи лет стремится к повышению своих духовных познаний. Но на протяжении всего этого времени ему мешает материализм. Люди хотят совершенствовать свои бытовые условия, поменьше работать, а получать много. Люди забыли, что должны стремиться к человеческому идеалу.

Если кто-то захочет узнать мой мир, пусть смотрит мои картины. Они ему расскажут о многом. Ведь я отдал многие ночи штормам, я мерз на пути к полюсу для того, чтобы именно так провести ту или иную линию на бумаге или холсте. Я не был равнодушен, создавая их. Так и вы будьте внимательны к ним. Не каждому суждено идти к полюсу или плыть вокруг света, но каждый может увидеть то, о чем хотел сказать побывавший там художник.

По проторенной дорожке

1 февраля 1991 года

22°35’ ю.ш., 30°00’ з.д.

Я иду маршрутом уже хоженым. В 1988 году австралиец Джон Сандерс затратил на него 179 суток. В том же году его соотечественница Кэй Котти прошла этот маршрут за 188 дней. Я рассчитываю пройти за 190 дней. Но если дней на десять опоздаю, то это все равно хорошо.

14:30. Жарко, температура плюс 30. Каждый час обливаюсь водой. Черпаю ведром за бортом и выливаю на себя. Но эта прохлада ненадолго. Солнце в туманной дымке печет несильно, но духота стоит неимоверная, исхожу потом.

По небу в несколько слоев идут тучи. Самые высокие — перисто-слоистые. А низко, чуть ли не цепляясь за топ-мачты, плывут слоистые облака. И по горизонту — кучевые. В альбоме я сделал несколько набросков этих облаков. Долго смотрю на небо в надежде увидеть там что-нибудь необычное. И вспомнил лето 1981 года, остров Медный, куда мы пришли на яхте «Чукотка». На этом скалистом острове никто не живет. Только горстка военных сторожит нашу границу. Встретили они нас приветливо. К ним мало кто заходит, и каждый новый человек для них в радость.

Как только мы сошли на берег, тут же по приказу прапорщика солдаты начали топить баню. Солдатская банька небольшая, но жаркая. Парились по очереди. Хлестались вениками из неизвестной для меня травы, но запах, как сейчас помню, с горчинкой. На острове нет ни единого деревца, и даже кустиков. Только голые скалы и болотистая тундра. После бани нас позвал к себе командир заставы на пельмени из мяса куропаток. На острове нет никаких зверей. Только куропатки и лежбище котиков. Птиц так много, что солдаты ловят их руками.

Как ни далеко находится этот остров от цивилизации, но и там человек хочет создать себе уют в своем жилом доме. В комнате сразу чувствуешь себя, как дома, и забываешь, что это место находится на краю света. Стол уже накрыт. Конечно, нет ни салатов, ни фруктов. Мы сразу навалились на пельмени, тем более что никогда в жизни не ели мяса куропаток.

Прежде чем идти в гости, мы с яхты захватили пару бутылок водки. В хорошей компании разговор пошел о всякой ерунде. В те годы так в открытую не говорили о политике, как сейчас. Наш капитан Леонид Константинович Лысенко рассказал о том, что мы изучаем и повторяем на яхте маршрут второй камчатской экспедиции Витуса Беринга[87]. Слово за слово, и тут командир погранзаставы рассказал, что уже несколько раз на остров прилетала летающая тарелка, и они несколько раз «в ружье» бегали в горы к тем местам, где она садилась. Хотели ее поймать. По рации передали своему командованию о посещении острова летающей тарелкой, но услышали грубый ответ, что вы бы лучше занимались строевой подготовкой и чаще читали политинформацию солдатам, чем ловили мифическую тарелку. Короче, никто не поверил в то, что видели пограничники. Да и мы с недоверием слушали рассказ офицера. Тут же начался спор, после водочки и пельменей такой же горячий, как сама баня.

Уже за полночь мы покинули гостеприимных пограничников и отправились спать на яхту. Она стояла на растяжках недалеко от берега.

Лысенко велел мне оставаться на берегу, пока они не поставят грот и стаксель. Ночь была светлая, в полный диск над нами висела луна. Я сидел на берегу и ждал команды, когда мне отдавать конец от полузарытого в песок бревна. Как только я отдам конец, яхта сразу пойдет на выход из бухты. Мне, не теряя ни секунды, надо будет прыгнуть в надувную лодку, не выпуская из рук веревку. И парни подтянут меня к борту «Чукотки».

Все это я проиграл в голове. И вдруг на меня нашел какой-то животный страх. Я боялся — сам не знаю чего. Сидел на берегу и успокаивал себя тем, что на море светло, тихо, со мной ничего не случится. Я доберусь до яхты.

Наконец услышал свист — сигнал с нашего парусника. Без заминки и суеты я сделал все, как было сказано. Парни быстро подтащили меня к «Чукотке». Вахта заступила на свои места. И вдруг Коля Остапенко закричал: «Комета, комета!»

Мы обернулись. За кормой нас бесшумно догонял большой огненный шар. Скорость огромная, идет низко над водой. В считаные секунды поравнялся с нами по правому борту и сбавил скорость. Идет вровень с «Чукоткой». Но только яхта по воде, а шар по воздуху. Определить расстояние до него было сложно. Определить размеры шара мы тоже не могли. Не с чем было сравнить, потому что за шаром были только небо и океан.

Я нагнулся в люк каюты и крикнул капитану: «Идите быстро на палубу, смотрите комету». Леонид Константинович лежал в спальном мешке. Пока он вылез из него, а потом на палубу, комета шла некоторое время рядом с нами, а потом резко на девяносто градусов ушла вправо с такой скоростью, что только пятнышко светящееся было видно в течение нескольких секунд.

После этого мы сидели, долго гадали и вспоминали рассказ командира заставы о летающих тарелках над островом.

Пчела

4 февраля 1991 года

15°55’ ю.ш., 25°00’ з.д.

10:00. Идет черная грозовая туча. Столько дней не было дождя! Все, что испарялось с поверхности океана, где-то собиралось и сейчас обрушится на нашу голову. Туча идет так низко, что, кажется, зацепится за мачту «Карааны». Молнии, как стрелы, одна за другой летят в воду. Дай Бог, чтобы они не избрали нас своей целью.

Сегодняшняя ночь прошла спокойно. Просыпался только для того, чтобы откачать воду. Снились хорошие сны. То я летал над землей, над нашими кручами на Азовском море. И так высоко, что аж дыхание захватывало. Внизу видел всю нашу деревню. Странно, я никогда не видел ее с высоты птичьего полета. А во сне поднялся и разглядел все до мельчайших подробностей, в том числе наш дом и акацию у дома.