– Интересная интерпретация. Кстати, у мифа о Пигмалионе мог бы быть более интересный конец. Например, такой. Статуя ожила, но она оказалась совсем не такой, какой Пигмалион её себе представлял, – задумчиво сказала Полина, теребя пальцами на шее ожерелье из зелёных камушков. – Мы часто ошибаемся в своих желаниях. Принимаем желаемое за действительное. Нам кажется, что то, чего мы так сильно хотим в настоящий момент, нам действительно необходимо. Но проходит время, и мы понимаем, что это совсем не то, что нам нужно, что это была иллюзия, самообман.

Полина внимательно посмотрела на Олега, как будто что-то вспоминая, но он не понял значение этого взгляда. Олег вдруг с удивлением обнаружил, что на стол посыпались мелкие зелёные камушки. Оказалось, что Полина, теребя свое ожерелье, случайно его порвала, и оно рассыпалось по столу.

– Ах! – в изумлении воскликнула Полина. – Ну ничего, я потом его починю.

Они вместе собрали маленькие камушки, и Полина аккуратно сложила их в свою сумочку. Один зелёный камушек закатился под тарелку Олега, и он, повинуясь какому-то внезапному импульсу, украдкой положил этот камушек в карман своего пиджака вместо того, чтобы отдать его Полине.

Когда ужин был съеден, официантка принесла им меню, чтобы они выбрали десерт. «Проецировать уверенность в себе – это главное!» – снова вспомнил Олег. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и обратился к Полине:

– Может быть продолжим этот вечер у меня дома? У меня есть очень вкусный ликёр и Бельгийский шоколад на десерт.

– Ты хочешь меня соблазнить? – спросила Полина, лукаво улыбаясь. И было непонятно, что она имеет в виду под словом «соблазнить»: десерт или что-то другое.

– Что ты имеешь в виду? – растерялся Лукин.

– У тебя есть на меня какие-то далекоидущие планы? – хитро прищурилась она.

– Ну… Вообще-то плановая экономика закончилась в 1991 году, и с тех пор я вообще ничего не планирую, – сказал Олег, застигнутый врасплох её вопросом. – Я просто приглашаю тебя в гости на десерт.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему?

– У меня ревнивый муж.

– А при чём тут муж?

– Ему не понравится, если я поеду к тебе домой на десерт.

– А как он об этом узнает?

– А я ему сама расскажу.

– Зачем?

– Потому, что мы с ним друг от друга ничего не скрываем, – серьёзно сказала Полина.

– А сколько лет вы женаты?

– Почти десять.

– Ты что, ему никогда не изменяла?

– Никогда.

– Не ври!

– А я и не вру! Я правда ему никогда не изменяла, – сказала Полина. – И не собираюсь этого делать, – добавила она, глядя Олегу прямо в глаза.

– Придерживаешься строгих нравственных принципов? – прищурился Олег.

– Не в этом дело.

– А в чём?

– А зачем изменять человеку, которого любишь? Для чего?

– Ну… есть разные причины, по которым женщина может изменить мужу, – туманно произнёс Олег.

– Знаешь… Если бы я изменила мужу с другим мужчиной, то мне захотелось бы этого мужчину навсегда вычеркнуть из своей жизни и никогда больше не видеть.

– Почему?

– Чтобы уничтожить воспоминание о нём. Постараться стереть это пятно из своего прошлого…

– Хм… Какая ты цельная натура!

Подошла официантка.

– Мне, пожалуйста, кофе и клубнику со сливками, – сказала Полина.

– А вам? – обратилась официантка к Олегу.

– Да нет, спасибо. Я сегодня, пожалуй, обойдусь без десерта, – грустно вздохнув, ответил Олег. Официантка ушла. Несколько минут они сидели молча.

– Слушай, Лукин, ты что, влюбился в меня? – вдруг в лоб спросила Полина.

– Да и не думал даже!

– Втрескался по уши! Я же вижу! – не отставала Полина.

– Даже не надейся!

Полина смотрела на него так, словно пыталась прочесть на его лице то, чего он не хотел говорить вслух.

– Олег, обещай мне кое-что.

– Что?

– Постарайся в меня не влюбляться!

– Хорошо. Обещаю в тебя не влюбляться. И если вдруг начнёшь замечать обратное – срочно вызывай психоперевозку!

– Олег, ты на меня не сердишься? – спросила Полина, уплетая клубнику со сливками.

– За что?

– За пуговицы.

– Рву и мечу! – Олег сделал грозное лицо.

– Ну правда?

– Я всё-таки никак не могу понять, зачем же ты их отрезала!?

– Ну как тебе объяснить…? Из вредности! Ну хочешь, я тебе их обратно пришью?

– А они что, у тебя до сих пор сохранились? – удивился Олег.

– Представь себе, сохранились!

– Только пришивать их уже некуда. Ту дублёнку давно съела моль. Поэтому оставь их себе на память.

Они уже собирались уходить, когда Полина вдруг снова подозвала официантку и спросила:

– Скажите пожалуйста, а у вас есть зелёный сыр?

– Ну… у нас много разных сыров, – замялась официантка. – Если с зеленью, то вы наверное имеете в виду Рокфор или Горгонзолу?

– Нет, не то. Я имею в виду тёртый зелёный сыр. Он продавался когда-то давно, в советские времена.

– Нет, извините, такого у нас нет, – сказала официантка и отошла.

– Помнишь, Олег, в советские времена продавался такой зелёный сыр в пакетике, солёный, в виде порошка?

– Помню! Я им в детстве макароны посыпал, – улыбнулся Олег.

– А я намазывала чёрный хлеб маслом, переворачивала и макала его в этот зелёный сыр. Было безумно вкусно!

– Но его давно уже не продают.

– А я подумала, если у них тут «Самоцветы» играют, и Игорь Кириллов новости читает, то может и зелёный сыр есть.

– Увы! Это всего лишь мираж.

Олег расплатился, они встали из-за стола и направились к выходу. Олег с удовольствием нащупал в кармане пиджака маленький камешек из Полининого ожерелья.

Уходя из ресторана, Полина оглянулась и, словно прощаясь со своим прошлым, ещё раз посмотрела на этот вагон, на автоматы размена монет, на турникеты с отверстиями для пятачков, грустно улыбнулась и встала на эскалатор, который уносил её обратно, в двадцать первый век.

В выходные Олег решил поехать на дачу. Он не стал брать с собой много вещей, поскольку в понедельник должен был вернуться в Москву, чтобы переводить переговоры в агентстве.

«И чёрт меня дёрнул ехать на дачу тогда, когда туда едут все – в субботу утром!» – думал Олег, сидя за рулём и слушая по радио «Европу Плюс». Москва, как гигантский паук, цепко держала его в паутине своих перегруженных дорог, не хотела выпускать, но Олег медленно и неуклонно двигался на запад. Прорвавшись через три кольца – сначала Садовое, потом Второе Транспортное и, наконец, МКАД – он выехал на шоссе, и дорога стала намного свободнее.