— И что? — Андрей по-прежнему не понимал. — Так бывает.

— Бывает… — Ася закусила губу так, что показалась капелька крови.

Андрей положил ладонь на Асину руку:

— Ася, пожалуйста, ну не надо, не надо. Я все понимаю, я понимаю, как вам сейчас тяжело.

— Ах, нет, нет, не то… Извините, — Ася хлюпнула в платок, — извините. Расскажите мне про Павла.

— Что?

— Что хотите. Что-нибудь.

Андрей убрал руку:

— Даже не знаю. Я ведь вам сказал, что мы тесно не общались. Один раз ездили вместе в командировку, почти сразу же после того, как я пришел в «Вернер Кросс». А потом у меня был свой круг обязанностей, у него — свой. Я курировал Сибирь, он — Урал.

— А куда вы вместе ездили?

Вдруг это та самая ниточка, за которую можно ухватиться!

— В Новосибирск.

Андрей замолчал. Ася подождала минутку:

— И что?

— Да ничего. Это была моя первая командировка. Мы сопровождали аппарат Е-728 для новой клиники. Приехали, установили, отладили, показали персоналу, как с ним обращаться. На все про все — неделя.

Ася прикинула: первая командировка — значит, это было, скорее всего, еще до их знакомства.

— А где вы жили? — спросила Ася.

— В гостинице.

— В отдельных номерах?

— Нет, зачем. В двухместном.

— Но ведь вы же не все время работали? А после работы? Вы ходили куда-нибудь, разговаривали? — Ася умоляюще сложила руки. — Поймите, мне все интересно!

— Ася, дорогая, мы так выматывались, что на разговоры особенно и сил не оставалось. Приходили в больницу в девять утра, уходили в девять вечера. Ужинали, потом тупо смотрели телевизор в номере — и спать. Какие уж тут разговоры.

Однако Ася решила быть настойчивой.

— Но все-таки? Ведь о чем-то вы разговаривали? Вспомните, пожалуйста, мне это очень важно!

— Ну… — Андрей задумался. — Да ничего особенного. Футбол обсуждали, Абрамович тогда как раз хотел тренера в «Челси» поменять. Но Паша не очень футболом увлекался.

Это Ася и без Андрея знала. Павлик вообще к массовым видам спорта был довольно равнодушен.

— А еще?

— Еще… — Андрей бросил взгляд на часы. — О, Ася, извините, мне пора.

Он подозвал официантку, рассчитался за себя и за Асю.

До метро шли молча. Впрочем, идти-то было десять минут…

— До свидания. — Ася протянула руку и улыбнулась (немного натянуто, но, может быть, Андрей не заметил).

Оказалось, заметил.

— Ася, — сказал он, задержав ее руку в своей, — позвольте вам дать совет. Не надо спрашивать.

— Что? — не поняла Ася.

— Не надо никого ни о чем спрашивать и пытаться что-то разузнать. Возможно, то, что я вам скажу, покажется жестоким, но постарайтесь понять. Вы еще очень молоды. Ваша жизнь только начинается. Пусть Паша останется в ней прекрасным воспоминанием, но именно — воспоминанием. Вам надо жить, — Андрей многозначительно посмотрел на нее, — понимаете, жить дальше без него. Поверьте мне, так будет лучше.

Он выпустил Асину руку, повернулся и через секунду исчез в толпе, как будто его и не было.

По дороге к Асе Нинка вспомнила, что нужно купить зубную пасту. Они обе уже третий день забывали это сделать, сегодня тюбик пришлось разрезать пополам, чтобы извлечь последние остатки. И они условились — кто вспомнит, тот и купит. Если обе вспомнят — отлично, будет два тюбика вместо одного, не пропадет.

В аптеке перед закрытием уже было пусто, только какая-то девушка в белом халате неспешно прогуливалась вдоль стеллажей со всякой парфюмерно-косметической и гигиенической дребеденью.

Зубные пасты находились на самой нижней полке. Нинка наклонилась, изучая ценники — Аська сказала, чтоб паста была чем мятнее, тем лучше, — хорошо, выберем ей самую-самую. Но Нинка была совершенно не в курсе, какая из паст самая мятная. Господи, сколько же их, и мятность нигде толком не обозначена.

Девушка в белом халате прошлась вокруг Нинки раз, другой, тоже наклонилась и спросила интимным полушепотом:

— Девушка, вас не интересуют средства для похудания?

Нинка на секунду опешила, потом выпрямилась и смерила нахалку гневным взглядом:

— Почему это вы меня оскорбляете?

Нахалка отпрянула и часто-часто заморгала белесыми ресничками:

— Что вы, когда я вас оскорбила?

— Только что. Вы сказали, что я очень толстая.

— Я ничего такого не говорила! — запротестовала девушка.

— А как тогда ваши слова понимать?

Девушка испуганно посмотрела на Нинку и быстро ретировалась, — наверное, решила, что нарвалась на сумасшедшую. А Нинка, схватив первый попавшийся тюбик, оплатила покупку в кассе и выскочила из аптеки, кипя и булькая от возмущения. Ну надо же, никогда не знаешь, где тебе настроение испортят! Дура, моль белая! Ну да, за последние пару месяцев набрала Нинка лишних три килограмма, ну и что? Неужели так заметно? Но зачем ее сразу коровой-то называть?!

Неудивительно, что Нинка заявилась к Асе в отвратительном настроении.

— Есть будешь? — спросила подругу Ася.

— Никогда! — Нинка достала купленный в палатке у дома кефир. — Еда — медленная смерть!

— Это без еды медленная смерть, — усмехнулась Ася. — И вообще, давай о смерти не будем. Я блинчики с курагой разогрела.

— Блинчики? — Нинка приподняла крышку, посмотрела на сковородку. Блинчики были такие аппетитные, с румяной корочкой… А она сегодня только гамбургер тощий съела. — Ну ладно, съем один. А завтра сяду на диету.

Поскольку Нинка садилась на диету примерно через день и тут же с нее слезала, Ася не стала обсуждать целесообразность такого поступка, а сразу приступила к делу.

Асин доклад о посещении «Вернер Кросс» и встрече с Андреем на Нинку особого впечатления не произвел.

— Ну и что? — спросила она. — Не понимаю, почему тебе это кажется подозрительным. Никто не подпустит человека со стороны к делам фирмы. А этот Андрей просто дал тебе дельный совет. Нет-нет, — замахала Нинка руками, лишь только Ася попыталась рот раскрыть, — я же не спорю с твоими предчувствиями. Павел, может, действительно жив, но «Вернер Кросс» ко всей этой истории, думаю, никакого отношения не имеет. А вот у меня для тебя…

Что именно у нее было для Аси, Нинка договорить не успела — зазвонил телефон. Нинка (к ней аппарат стоял ближе) взяла трубку:

— Тебя.

— Кто?

— Сережа.