С командиром дивизии начальник ОО КГБ договорился о предоставлении нам десятка бронетранспортеров, нескольких штабных машин и двух передвижных пунктов управления. Решили «ловушку» устроить перед Тирасполем на железнодорожном переезде. С двух сторон переезда выставили регулировщиков. Один должен был запретить проезд автомашины разведчика, т. е. остановить ее, и дать сигнал на проход военной техники. Ни один разведчик не удержится, чтобы не поглазеть на военную технику. А может, и начать фотографировать. Во всяком случае, остановка его авто давала нам возможность под видом офицеров Военной автоинспекции подойти к его автомашине и заставить выйти из нее, предъявить документы. Планировалось документы забрать и составить протокол о ведении наблюдения за воинской колонной, т. е. о разведдействиях. Посты оснастили радиостанциями.

Все шло по плану. Передовые посты сообщили о движении машины разведчика. Началось движение военной техники. Возле переезда регулировщик остановил иномарку. В машине сидело двое мужчин и женщина. Один пассажир начал фотографировать колонну. Это был повод для задержания. Но наша машина заглохла. Пока мы с начальником особого отдела подбежали к переезду, иностранец дал по газам и начал уходить. Это все фиксировалось на фотопленку из скрытого поста. Получалось все хорошо, кроме того, что разведчик уехал.

Хорошо, что на выезде из Тирасполя мы поставили еще один пост из двух бронетранспортеров, которые должны были по нашей команде перекрыть движение на трассе. По радио мы передали команду перекрыть движение и на автомобиле ВАИ помчались через город.

Надежды догнать на УАЗе иномарку не было никакой. Но нам повезло. Разведчик ошибся в маршруте, выскочил на широкую боковую улицу которая вела к известной на весь СССР швейной фабрике. На этой фабрике, руководимой Героем Социалистического Труда Соловьевой, проходил некоторое время реабилитацию от алкоголизма сын Ю. Андропова. Вот и построили к фабрике хорошую дорогу

Пока иностранец метался по городу, мы подъехали на выездной пост. Дорога была перекрыта бронетранспортерами. В таких случаях гудки водителей цивильных автомашин быстро глушатся криками солдат с автоматами. Когда иномарка подъехала, то мы ее уже ждали. Все действия фотографировались уже в открытую.

На наши требования выйти из автомашины и предъявить документы, иностранцы ответили отказом. Стекла были подняты. Через некоторое время после безуспешных попыток я предложил сбросить иномарку в кювет бронетранспортером, который даст задний ход. Затем, если будет малo, разбить стекла и добраться до иностранцев.

Конечно, мог быть скандал, если бы у разведчиков была звукозаписывающая аппаратура. Но начальник не захотел рисковать. Накануне событий его известили о назначении на вышестоящую должность. А практика показывала, что лучше маленькие успехи без скандала либо вообще ничего не делать, чем возникновение проблем для руководства. Органы КГБ так научились тонко и тайно проводить контрразведывательные акции, что их никто не видел, а о результатах никто не слышал. Зато никого не снимали с должностей. А от критики после периода Сталина — Берии еще никто не умер.

В общем, начальник отдела отпустил иностранцев, покричав через стекло, что они ведут запрещенную разведывательную деятельность. Такие действия не понимали даже рядовые солдаты. Зато начальник оценил ситуацию правильно. Он сел в машину и поехал с фотоаппаратом, которым фиксировались действия иномарки, прямо в Одессу, в особый отдел КГБ округа. Там пленки проявили, отпечатали фотоснимки с номерами иномарки на фоне военной техники, написали справку о решительных действиях военных контрразведчиков и направили в Третье Главное управление в Москву для поощрения.

За такие «результаты» начальник получил благодарность и убыл к новому месту службы. Командование дивизии так и не поняло, зачем нужно было впустую жечь бензин, гонять солдат и бронетехнику по городу.

Через два месяца, так и не вступив в командование особым отделом дивизии, я убыл в Москву, в Секретариат КГБ СССР. В это время мою диссертацию приняли к защите.

Держать кандидата юридических наук в глуши было как-то непонятно даже руководству военной контрразведки.

Летом 1981 года, будучи заместителем начальника особого отдела КГБ дивизии в Тирасполе, я проверял работу одного сотрудника в Бендерах. В крепости располагались воинская часть и мастерские. Вдруг в одном рабочем я узнаю бывшего офицера, с которым поддерживал приятельские отношения, когда в 1965 году служил в г. Осиповичи, Белорусского военного округа. Я подошел к нему, пожал руку и спросил, почему он так скоро уволился, не по причине ли болезни?

Сначала он замялся, а потом рассказал, что, проходя службу в ГСВГ в ракетной части, в дружеской беседе с особистом рассказал о некоторых исторических фактах происхождения русского офицерства, гвардейских частей, о династиях Врангеля, Корнилова и т. п. (В свое время, т. е. еще в 1965 году, он подарил мне несколько отпечатанных на пишущей машинке рукописей о традициях русского офицерства, за что я ему был очень благодарен. В то время такой литературы не было возможности достать. Отдельные выдержки я храню, и считал бы целесообразным опубликовать в этой книге. Содержание рукописи покажет, как некоторые карьеристы и подлецы из числа сотрудников военной контрразведки, будучи сами умственно ограниченными, ломали судьбы интеллигентных и думающих советских офицеров.)

В итоге доверительной, дружественной и познавательной для этого особиста беседы он пригласил офицера в особый отдел и заставил написать объяснение и обещание никогда впредь не распространять антисоветские разговоры, не восхвалять белогвардейские традиции…

Затем особист оформил это заявление как «официальное предостережение». Была такая форма документального предупреждения органами КГБ человека, который высказывал антисоветские измышления. Употреблялась она, как правило, к достаточно убежденным антисоветским элементам, чтобы не привлекать их к уголовной ответственности. Правовыми последствиями официального предостережения были ограничения для выезда за границу и допуска к секретной работе. Офицер этого ничего не знал и тем самым подписал себе приговор. Через несколько дней его откомандировали из ГСВГ в Одесский военный округ, а там уволили со службы.

Вот так иногда расправлялись с патриотически настроенными офицерами некоторые карьеристы из числа сотрудников военной контрразведки. Кто же из них подрывал советскую власть?

Полагаю, что читателю будет поучительно ознакомиться с историческими фактами, формировавшими славные традиции русского офицерства. (см. Приложение № 1).

Во все времена измена Родине считалась самым отвратительным, низменным, гнусным преступлением. Преступлением крайнего бесчестия. Предательство Петром и Иудой своего учителя и сына Бога — Иисуса Христа — запечатлено в Библии. Хотя и не входило в перечень заповедей Моисея. Заметим, что предательство Христа не помешало совершившему это преступление стать первым среди апостолов, святым, да еще и увековечить себя в христианском храме номер один в Ватикане.