Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подобным образом ведет себя и Вальмон, когда мадам де Турвель решается бежать от него (еще до «падения») и стойко игнорирует его письма, возвращая их нераспечатанными. Тем не менее он неустанно их шлет, просто извлекая их из старых конвертов и помещая в новые!
…Редкая жертва выстаивает против первого сахарного шоу. Она принимает всхлипывания агрессора за чистую монету, она верит, что человек осознал свою неправоту, раскаялся, что все это было доведенным до драмы недоразумением и недавний кошмар никогда не повторится.
Хотя – на секундочку! – всхлипывая и хватая нас за руки, агрессор не спешит принести нам настоящие извинения. Он делает это формально, даже если использует вариант сахарного шоу «Я больше так не буду». Почему, разъясняет Хотчкис:
«Они боятся, что признание вины или зависимости выставит на всеобщее обозрение нечто неприемлемо постыдное. Таким образом, нарциссические личности или избегают искренних извинений и сердечной благодарности, раскаяния и признательности, или они к этому просто неспособны».
«Как любой человек с серьезными проблемами, мучители старательно прячут свое истинное лицо, – пишет Ланди Банкрофт. – Один из способов избежать ответственности – это заставить вас поверить, что проблема в вас, или, по крайней мере, в вас обоих. Он затаскивает вас в лабиринт, и все ваши отношения превращаются в поиски выхода в обход ловушек, зеркал и неожиданных поворотов. Он хочет озадачить вас, занять вас разгадыванием его скрытых посылов, как если бы он был прекрасной, но сломанной шкатулкой, к которой только нужно подобрать правильные ключики и детальки, и она заиграет волшебную музыку. Настоящая же его цель, хотя он никогда не признается в этом даже себе, – заставить вас ломать голову, чтобы вы не дай бог не заметили логики в его поведении, сознательных действий за внешним сумасшествием.
Мужчина-мучитель меньше всего заинтересован в том, чтобы вы докопались до сути его проблем. Он будет бесконечно водить вас за нос причинами и поводами, в то же время изо всех сил навешивая на вас обвинения и заставляя вас сомневаться в самой себе».
Все еще считаете, что сможете выяснить у своего неотразимого причины его «загадочного» поведения? Дерзайте. Только сначала прочитайте, чем увенчались попытки Сушковой добиться от Лермонтова объяснения его внезапного охлаждения. Итак, после отправки анонимного письма он пару раз являлся к Сушковым с визитом – ему, естественно, было отказано. Он прекрасно знал, что так и будет – с этой целью и направлял письмо таким образом, чтобы устроить семейный скандал.
«Дня через три после анонимного письма Мишель опять приехал, его не велели принимать: он настаивал, шумел в лакейской, говорил, что не уедет, не повидавшись со мной, и велел доложить об этом».
Это было не более чем спектаклем, но Сушкова тогда сочла, что ее с любимым разлучают некие злые силы. Но пару недель спустя Екатерина встретила Лермонтова на балу, и он… прошел мимо нее!
«Я не хотела верить своим глазам и подумала, что он действительно проглядел меня. Кончив танцевать, я села на самое видное место и стала пожирать его глазами, он и не смотрит в мою сторону; глаза наши встретились, я улыбнулась – он отворотился.
Что было со мной, я не знаю и не могу передать всей горечи моих ощущений; голова пошла кругом, сердце замерло, в ушах зашумело, я предчувствовала что-то недоброе, я готова была заплакать.
Я на несколько минут ушла в уборную, чтобы там свободно вздохнуть, за мной последовали мои милые бальные приятельницы Лиза Б. и Сашенька Ж.
– Что с тобой? Что с вами обоими сделалось? – приставали они ко мне.
– Не знаю, – отвечала я и зарыдала перед ними».
Но Сушкова не теряла надежды, что Лермонтов разъяснит ей причины своего охлаждения.
«Когда в фигуре названий (элемент танца. – Т.Т.) Лермонтов подошел ко мне с двумя товарищами и, зло улыбаясь и холодно смотря на меня, сказал: «Haine, mepris et vengeance» («Ненависть, презрение и месть»), – я, конечно, выбрала vengeance как благороднейшее из этих ужасных чувств.
– Вы несправедливы и жестоки, – сказала я ему.
– Я теперь такой же, как был всегда.
– Неужели вы всегда меня ненавидели, презирали? За что вам мстить мне?
– Вы ошибаетесь, я не переменился, да и к чему было меняться; напыщенные роли тяжелы и не под силу мне; я действовал откровенно, но вы так охраняемы родными, так недоступны, так изучили теорию любить с их дозволения, что мне нечего делать, когда меня не принимают.
– Неужели вы сомневаетесь в моей любви?
– Благодарю за такую любовь!»
Классика жанра: агрессор намеренно переворачивает все с ног на голову, а жертва недоуменно ловит ртом воздух.
Словом, оставьте надежду: конструктивно выяснить отношения с такими людьми невозможно. Они заинтересованы в обратном – еще больше запутать ситуацию, нагромоздив один абсурд на другой. Поэтому, что бы вы ни сказали, они все тут же извратят. Чем трезвее и логичнее ваши доводы, чем интеллигентнее манера общения, тем больше будет яриться хищник.
«Все смягчающие обстоятельства в отношении источника злобы принимаются извращенным человеком как средства обесценить его собственное страдание, – пишет Иригуайен. – Таким образом, его злость увеличивается по мере того, как все больше смягчающих обстоятельств предстают его вниманию».
«Если нарцисс чувствует себя ущемленным, если его недооценивают, критикуют, ловят на ошибках, унижают в играх или других ситуациях, то это обычно вызывает у него чувство возмущения и гнева, вне зависимости от того, дает ли он им волю и вообще отдает ли он себе в них отчет, – пишет Эрих Фромм. – Насколько интенсивной может быть эта агрессивная реакция, можно судить хотя бы по тому, что человек, ущемленный в своем нарциссизме, никогда в жизни не простит обидчика, ибо он испытывает такую жажду мести, которая ни в какое сравнение не идет с реакцией на любой другой ущерб – физическую травму или имущественные потери».
Надо быть дальновидным, теоретически подкованным и (или) бывалым человеком, чтобы бросить неотразимого на стадии Обольщения или Проб пера. Но вот Ледяной душ должен красноречиво дать вам понять, что пора сматывать удочки.
«Если этот момент пропущен, то дальше у вас нет возможности противостоять полноценно, потому что чувство вины навешивается сразу таким грузом, что все силы уходят на то, чтобы его уменьшить», – рассуждает читательница.
…Итак, маска сброшена. Истинный лик неотразимого оказался не так уж лучезарен – вы видите ледяной взгляд, презрительно наморщенную переносицу и искривленные в хищной усмешке губы.
Неужели все еще не страшно? Тогда приготовьтесь к тому, что на следующем этапе вас призовут занять свое место у хозяйской ноги и служить за кусочек сахарку, но все чаще и чаще – без оного.
