— Тем, прошу, не надо ничего говорить. Прошу… — маленькие ладошки упираются в грудную клетку и пытаются отодвинуть меня.

Бл*ть. Бэмби, прошу, не отталкивай меня. Только не сейчас.

Приподнимаю по-детски округлое личико двумя пальцами. Рассматриваю аккуратный вздернутый покрасневший носик, бледные впалые щёки, пухлые губы. Заглядываю в зелёные омуты. И меня уносит. Единственная мысль в голове — поцеловать. Вспомнить вкус этих охр*нительных, сладких губ.

Провожу пальцем по нижней, вспоминая их мягкость. Пытаясь запечатлеть в памяти их нежность.

Губами прижимаюсь к её рту. Ловлю её изумленный выдох. Бэмби всхлипывает. Чувствую её слёзы, которые градом начинают скатываться по лицу.

Девчонка отворачивается. Губами проезжаюсь по нежной шейке. Впервые пробую её кожу на вкус. Тут её запах ещё ярче. Вкуснее. Зрачки уходят под веки.

— Тёма, прекрати, — просит жалобно, будто ей противны мои прикосновения.

И я снова начинаю злиться. На себя, что стал зависим от этой девчонки. На неё, за то, что она так необходима мне.

— Прекрати играть с моим чувствами, Тём. Прошу тебя, Артём.

Громкие всхлипы, которые рвут сердце на части. Ещё хуже осознавать, что причина её слёз — я.

Мудак. Каждый чёртов раз довожу девчонку до слёз. И с каждым разом всё тяжелее переносить её тихие всхлипы.

Пальцами стираю прозрачные солёные капли с её щёк. Смотрю в зелёные глаза, полные обиды, страха и боли.

Впиваюсь в пухлые губы поцелуем. Моя Бэмби. Моя девчонка. Только моя.

Как? Как я бл*ть могу оставить тебя в покое, когда знаю вкус твоих губ? Когда узнал, как ты можешь выгибаться в моих руках, подаваясь ближе. Когда я бл*ть знаю, что ты меня любишь. Любишь так, как меня никто не любил. Просто так. Несмотря на то, что я веду с тобой как полный кретин. Конченный мудак.

Ты даже не знаешь, Бэмби, что я даже вспомнить не могу, когда слышал эти слова в последний раз в свой адрес. Если слышал.

Невозможно оставить ту, что вызывает бурю таких эмоций в груди. Не могу оставить тебя, потому что чувствую острую необходимость видеть тебя каждый день, слышать голос, чувствовать твой  запах. Потому что я влип по уши. Влюбился впервые в жизни. В тебя, моя Бэмби. И чертовски сильно боюсь этих чувств. Настолько сильно, что когда осознаю их, в этот момент, когда целую любимые губы, сбегаю. Сбегаю, даже не обувшись.

Сажусь на лестнице между третьим и четвёртым этажом и обуваюсь. Роняю голову на колени и рычу от отчаяния. Что мне бл*ть делать?

Екатерина                                                                                                                             

Три недели. Ровно три недели я живу будто в сказке. Даже боюсь верить, что всё это не волшебный сон, который растворится с приходом рассвета. Не игра моего подсознания, которое жаждет любви, заботы и ласки.

Сегодня Гриша задерживается на работе, поэтому еду домой одна, непрестанно улыбаясь, когда на телефон приходили сообщения с милым содержанием от моего любимого мужчины.

Сильно удивляюсь, когда вижу на лавочке у подъезда Леру, которая с щенячьим видом смотрит на меня. Прохожу мимо, делая вид, что её не заметила. Хотя сердце в груди вдруг обрывается и начинает стучать быстрее.

Ведь я скучала по ней. Очень сильно скучала. И мне её не хватало. Практически каждый день что-то напоминало о ней. А воспоминаний связанных с Лерой у меня было море.

Я не могла рассказать Соне обо всех своих переживаниях. Рассказать о том, что боюсь, что в скором времени Гриша потеряет ко мне интерес. Найдёт себе ту женщину, которая будет соответствовать ему по статусу. Ту, что будет умнее и сдержаннее. То, что у Гриши есть сеть автосервисов по всему городу, меня вовсе не обрадовало. Наоборот. Когда мужчина случайно об этом обмолвился, я почувствовала, что пропасть, между нами стала ещё больше.

Да, всё сейчас было идеально, как и у всех в начале конфетно-букетного периода. Но я никогда не была фантазёркой или мечтательницей. Я здраво смотрела со стороны на себя и на Гришу — слишком разные. Он отец, владелец сети автосервисов и старше меня на шестнадцать лет. А я… Я сопливая третьекурсница, у которой даже не хватает денег на съём квартиры, чтобы съехать с сестрой от предателя-отца.

И по заведённой традиции, я жду, что после длительного периода затишья, наступит чёрная полоса в жизни.

— Катюша, — Лера вскакивает со скамейки и хватает меня за руку, — подожди, пожалуйста.

Останавливаюсь и смотрю на ладонь на своей руке, как на ядовитую гадюку.

— Чего ты хочешь? — устало спрашиваю, не поднимая глаз.

— Мы можем поговорить, пожалуйста? — наконец-то, убирает руку с моего запястья, пытается заглянуть щенячьим взглядом мне в глаза.

— Не думаю, что нам есть, что обсуждать. Я тебе уже всё сказала, Лера, — говорю твёрдо, наконец-то, не боясь её обидеть.

— Катюша, прошу тебя. Пожалуйста, — в глазах девушки закипают слёзы. — Мне очень нужно.

— Я пойду, — говорю непреклонно, качаю головой и иду в сторону подъезда.

— Я подала заявление на Серёжу. Его задержали, — останавливаюсь, будто на стену налетаю.

— Что? — глаза распахиваются, и я оборачиваюсь к Лере, которая переминается с ноги на ногу. — Ты серьёзно?

Девушка кивает и начинает плакать, руками закрывая лицо.

— Он меня изнасиловал, — всхлипывает так жалобно и отчаянно, что у меня сжимается сердце от боли за неё.

Это же моя Лерка. Моя Рапунцель. Моя подруга, которую я продолжала любить, несмотря на её предательство. Мягкотелая и бесхребетная Катя.

В два шага оказываюсь возле неё и заключаю в крепкие объятия. Поглаживаю мягко по голове.

— Тише, моя хорошая. Тише. Пойдём домой, — приобнимаю её за плечи и веду в подъезд.

Чувствую, как она дрожит всем телом.

Сразу же виду её на кухню и усаживаю за стол.

— Что случилось, Лера? — спрашиваю испуганно.

— После той вечеринки перед новым годом, когда он тебя под машину толкнул, я хотела с ним расстаться и порвать все отношения. Я долго не решалась ему сказать, потому что он… Я любила его и закрывала глаза на все его выкрутасы. Серёжа всегда был резким и властным и мне это нравилось. До определённого момента. Пока он меня чуть не задушил вовремя секса. Раньше он тоже шею мою сжимал, — хватается рукой за шею, где ясно видны следы от пальцев. — Но никогда не переходил грань.

— Зачем? — задаю интересующий вопрос. — Разве может нравиться грубое отношение?

— Да, — кивает согласно головой. — Мне нравилось. Когда он сжимал мою шею вовремя секса, из-за нехватки воздуха оргазм казался особенно ярким. Но один раз всё зашло слишком далеко. Он сжал с силой шею, я пыталась разжать пальцы, а потом потеряла сознание. Он извинялся, а я впервые по-настоящему сильно испугалась.