садист, девчонок заставить играть в футбол. Идиот! Мы с Антоном смотрим, как одноклассники непонятно путаясь бегают по полю, как ругаются девчонки, ржут пацаны, а препод, то и дело объясняет им и уже орёт. Придурок, сам же затеял.

— А ты разве не хочешь с играть? — поворачиваюсь на него.

Антон всегда играет, он один из лучших.

— Ты против, что я рядом сижу? — вопросом на вопрос приводя меня в ступор.

Откуда такая прямота и даже вызов в голосе. Большая ладонь совсем рядом со мной, чуть отдвигаюсь, он тут же придвигается, сокращая и без того мизерное расстояние.

— Да нет, сиди, я то что, — не осмеливаюсь отодвинуться ещё, боюсь спровоцировать.

— Почему мою заявку в друзья игноришь?

— Где? — удивляюсь, в глаза не видела никакой заявки в друзья.

— В контакте.

А когда последний раз я была в соцсетях, не хочет спросить? Приглядываюсь к нему, серьёзен, смотрит чуть сощурив глаза. Сглотнув, отрываю взгляд. Слишком близко, мешая дышать, воздух что-ли отбирает… Повисла неловкая пауза, сидим совсем рядом и молчим, внимательно наблюдаем за игрой, а скорее кучей малой. Антон иногда посмеивается, а мне не до смеха. Вот совсем. Со звонком срываюсь с места к школе и он обгоняя меня говорит:

— Носи форму, ни к чему тебе тройка.

Быстро глянув на него ухожу, сама решу, что мне надо, а что нет, да и поздно исправлять тройку. Вообще всё в моей жизни слишком поздно и неисправимо.

Дни летят, бессонные ночи проносятся. Что-то во мне сломалось и я не знаю, возможно ли починить, как вернуть к жизни мой внутренний мир. Будто заблудилась или потерялась и не могу найти дороги обратно домой. В тёплый, уютный и родной светлый мирок. После того разговора с Антоном меня прорвало, еле донесла страшный потоп до дома. Проревела весь день и половину ночи, пугая маму молчанием. И как только она не уговаривала меня рассказать причину слез. Папа хмурился и бесцельно скитался по дому, периодически громко шепчась с мамой. А мне было всё равно, я пыталась растопить, раздавить тот ком, что стоял внутри и давил чудовищно больно. Но даже когда слезы кончились, тяжесть никуда не делась, она продолжала давить на лёгкие, на сердце и отключать мозг. То, что поселилось внутри, медленно меня убивало, по крайней мере так казалось на тот момент. А я глупая ещё называла воздыхания по Антону страданиями.

Отсидев очередной учебный день, словно зомби иду по коридору школы, никого не вижу, ни кого не слышу. Тогда ночью и тогда же утром, когда рассуждала на тему, что он мне сказал и как на самом деле ко мне относится, в ту самую ночь, когда переступила черту, я до конца не понимала, что будет если мои предположения оправдаются. Я должна была уехать, когда он уснул или настоять чтобы отвёз домой, но глупая дура, не сделала этого. И зря! Дима пытался отговорить, он пытался мне объяснить, я же идиотка не слушала. Он доносил в мягкой форме, мол милая, ты хорошая девочка и я не хочу тебя портить. А я же дура. Господи, какая дура! Почему не настояла отвезти меня домой или на крайний случай вызвать такси. И даже здесь пытаюсь его обелить, сама не понимаю зачем. Перед мамой защищала и продолжаю защищать. Может потому, что в собственной глупости виновата только я. Не могу перестать об этом думать, больше не могу плакать, ничего больше не могу. Мечтаю только об одном, уехать из родного города быстрее и всё забыть.

Даже глаза Антона, неусыпно следящие за мной весь день, не меняют ничего, мне просто пофигу. Поблекла яркая картинка Назаров в моей душе. Может это временно и дикая симпатия, а может и привычка симпатизировать, вернутся чуть позже, когда смирюсь с ужасом, что творится сейчас. Устала проклинать и Лизку и Нестерова, я так устала. Да будь они прокляты ещё раз, за то, что оказались на моём пути. Будь они прокляты навсегда, пусть они мучаются, как я сейчас, и пусть у них в груди комом стоит боль обиды, непонимания и…

Натыкаюсь на кого-то и сильно толкнув плечом, морщась от боли, иду дальше. Да плевать мне.

— Эй, подожди!

Голос знаком, но у меня нет желания ни останавливаться, ни оборачиваться и даже задумываться кому он принадлежит.

— Да подожди ты, говорю!

Чьи-то наглые руки хватают за плечи. Резко развернувшись, вырываюсь зарычав:

— Отвали сказала!

— Да ты, что такая психованная?

Иду дальше, не обращая внимания на преследователя, грозно вышагивая.

— Алис, про Димку ничего не хочешь спросить? Стой сказал! — парень кричит вдогонку.

Замираю остановившись, это Илья, запоздалое осознание обдаёт кожу жаром. Круто обернувшись, успеваю заметить недоумение на лице и начинаю орать выплеснув негатив, что гложет меня который день:

— Да пошёл ты, со своим Димкой, и он пошёл так далеко, чтоб я больше никогда его не видела!

Парень онемевши уставился на меня, а я тороплюсь быстрее покинуть школьный двор. Тело потряхивает, в голове стучит пульс, прямо долбит по нервам.

— Ненормальная, номер хоть дай!

Слышу за спиной.

— Да пошёл ты! — рыкнула обернувшись и кинулась бежать сломя голову.

В след парень ругался, что-то угрожал даже кажется, а мне всё равно, я бежала с одной целью, как можно скорее убраться с территории этой дибильной школы. Где я ненавижу всё и всех. Убежав довольно-таки далеко, перехожу на шаг, чуть-ли не выплевывая лёгкие. Спортсменка из меня убойная просто. Нафига он ко мне прицепился?! А наругавшись полегчало, вот точно полегчало, даже дышится легче. Продолжаю идти быстрым шагом и уже у самого дома до меня доходит, а ведь в школу придётся вернуться. Илья тоже вернётся, встречать свою девушку и кажется у меня нарисовались новые проблемы. Да чтоб меня!

Дома никого нет, вот и замечательно, обстановка с родителями напряженная. Мама переживает, её взгляды напрягают, вопросы добивают. Папа хмурый, он многого не знает, но за две двойки до сих пор зол на меня. И конечно же подозревает, что что-то происходит, а может и догадывается, что именно, но терпит. В любой момент его терпение может лопнуть и он стукнув кулаком по столу потребует правды.

Бросаю вещи, заваливаясь на кровать в обнимку с плюшевым зайцем. Чем занять свой глупый мозг, только бы не думал о нём. Зачем Димка в моей голове? Шикарная улыбка, лукавые глаза, шутливый голос. Чувствую вибрацию телефона, внутри всё сжимается,