Повторяя его движения, Херберт не мог понять одного: почему Иван бросил оказавшееся столь эффективным оружие посреди объятых пламенем кустов?

Они преодолели больше половины расстояния, отделявшего их от железобетонных укрытий, когда в районе оставленной ими позиции раздалось шипение, мгновенно превратившееся в короткий вой, и там один за другим грянули два взрыва, выметнув в лазурные небеса массы земли, перемешанной с горящими ветвями.

Корабль Чужих на минуту скрыла густая завеса дыма, а когда ветер отнес дым в сторону, то смысл рискованного маневра, который проделал Иван, мгновенно дошел до сознания Херберта.

Инопланетный корабль плавно удалялся, явно намереваясь совершить посадку на плацу военного городка. Два взрыва, прогремевших в точке запуска, очевидно, убедили Чужих, что огневая позиция противника поражена потоками когерентного излучения.

Джон, задыхаясь от быстрого бега и дыма, плотно застилающего окрестности, ощущал себя будто в полусне. Ему казалось, что все происходит не с ним. «Неужели нужно было так рисковать», — лихорадочно думал он, стараясь не упустить из виду спину лейтенанта, — «ведь неуправляемые ракеты могли не просто детонировать, а до этого пролететь некоторое расстояние…»

Впрочем, у него уже не осталось времени на какое-то осмысление стремительно развивающихся событий.

Забравшись вслед за Иваном в тускло освещенный десантный отсек БМК, Джон вопросительно посмотрел на лейтенанта, а Лозин вдруг усмехнулся в ответ и коротко приказал:

— В кабину управления, быстро. Они, похоже, решили высадить десант.

— И что?

— Забираем Настю, лейтенанта и уходим отсюда.

— А Чужие?

Иван уже сел в кресло водителя, не обращая внимания на подсохшую сукровицу, что выделялась на материале сидений розовыми разводами.

— Тебе не кажется, что мы с полудня только и занимаемся их уничтожением? — зло произнес он, активируя расположенные полукругом экраны внешнего обзора. — Перед тобой два целевых монитора, связанные с носовыми и башенным орудиями. Рядом два манипулятора ручной наводки, — выдал Иван краткую инструкцию, одновременно скользя пальцами по сенсорным раскладкам клавиатур. — Я ввел бортовой компьютер в режим автоматического огня, но не уповай на него, неизвестно, какие еще системы стоят на вооружении Чужих. Если вдруг откажет электроника, огонь будешь вести ты с пульта ручного управления. — Иван завел двигатель и спросил: — Готов?

Джон сглотнул.

— Да.

— Тогда держись.

БМК рванула с места и устремилась сквозь плотные клубы дыма к приземистому зданию госпиталя.

* * *

Херберт не лгал Ивану, отвечая на последний вопрос, но он не представлял той степени потрясения, которое придется испытать ему минуту спустя.

Нередко в жизни человека возникают обстоятельства, требующие полного перерождения рассудка, когда все прошлое резко конфликтует с настоящим, и кажется, выхода нет, судьба приперла тебя к стенке, взяв в такой оборот, к какому не готовы ни душа, ни разум.

Именно такие перемены происходили в мироощущении Джона Херберта. Страшные по своей значимости события давно превысили порог его психической устойчивости, но сегодня, начиная с самого утра, они еще и спрессовались во времени, оставляя на здравые размышления ничтожные мгновенья…

Какое-то время он держался. Неожиданное пленение, встреча лицом к лицу с чужаками, физическая и моральная боль — все это заставило Джона прожить несколько часов в состоянии непрекращающегося стресса. Он дрался за свою жизнь, убивал, но потом, когда они с Иваном оказались у консервационных складов, наступила короткая пауза, и нервное напряжение вдруг сменилось оглушающей депрессией.

И вот события вновь сорвались в бешеном темпе, который, по сути, задавали уже не Чужие, а они сами…

Принять локальную победу оказалось так же тяжело, как и глобальное поражение.

Впрочем, времени на глубокий самоанализ у Херберта попросту не было — рванувшая с места БМК стремительно преодолела дымовую завесу, и Джон увидел, как со стороны пылающей казармы к зданию госпиталя движется цепь чужеродных существ, которых высадил второй корабль пришельцев.

Он не испугался — скорее оцепенел от неожиданности, но его мироощущение уже не играло никакой роли в развитии дальнейших событий… по крайней мере, до той поры, пока работала автоматика бортового компьютера.

Лейтенант, не снижая скорости, заставил боевую машину вписаться в крутой поворот, выводя ее на прямой отрезок дороги, с обеих сторон зажатый зданиями казарм; фигуры Чужих угрожающе росли, множились на экранах обзора, мимо промелькнуло несколько лазерных лучей, и вдруг с явственной, ритмичной вибрацией заработали три автоматических орудия БМК…

Их звонкий, лающий звук, казалось, идет издалека, с трудом прорываясь через изоляцию герметичного корпуса, но Херберту на секунду почудилось, что он попал в ад…

Боевая машина резко покачнулась и внезапно застыла на одном месте, поливая шквальным огнем узкое пространство между двумя приземистыми зданиями.

Техногенная война, в представлении Джона, не предполагала ничего подобного, он привык к тому, что зона боевых действий является абстракцией, спроецированной на мониторы следящих систем, а сейчас на его глазах творилось нечто неописуемое, совершенно неадекватное укоренившемуся мировоззрению.

Разрывные снаряды прошивали задымленное пространство короткими трассами, оранжевые сполохи рвали тела Чужих, выгрызали асфальтовое покрытие, оставляя в нем глубокие воронки, осколки крошили пластиковую облицовку зданий, наполняя воздух воем и мелкой, острой щепой, — все это мелькало перед глазами, словно калейдоскоп отдельных, избирательно выхваченных сознанием картин…

Сквозь звонкую скороговорку работающих орудий он услышал голос Лозина, но не смог разобрать слов. Взгляд Херберта был прикован к двум целевым мониторам, где разворачивалось страшное, уничтожающее действо, которое казалось совершенно неуправляемым…

Опровергая эти субъективные ощущения, БМК вдруг с пробуксовкой попятилась назад — это Иван включил реверс двигателей, резко уводя машину из-под множественных разрядов когерентного излучения, хлынувших вдруг слепящими росчерками со стороны контрольно-пропускного пункта, над которым медленно поднимался темный контур корабля Чужих.

Несмотря на резкий маневр, несколько лучей все же задели машину, снаружи что-то взорвалось, ощутимо покачнув БМК; со стены соседнего здания, корчась, начал сползать целый пласт полимерной отделки, асфальт пузырился, вспухая вишневыми волдырями, — все это по-прежнему спрессовывалось в краткие мгновенья реального времени, но рассудок Херберта уже втянулся в ритмику боя: ощущение шока отпускало, давая разуму возможность осмыслить стремительные события.

Контрольные мониторы немо свидетельствовали, что большинство Чужих уничтожено, но уцелевшие ксеноморфы демонстрировали завидное хладнокровие — они медленно отступали к прикрывающему их отход кораблю, грамотно укрываясь от бесноватого огня автоматических орудий.